Как Потёмкин Крым присоединил. Потемкин в крыму
Светлейший князь Таврический
Таврида настолько была зависима от этой исторической личности, что и самим названием приросла к фамилии будущего князя. Осведомленность насчет жизни Светлейшего князя Григория Александровича Потемкина (1739-1791) сводится обычно к факту, что был он фаворитом Екатерины II, что титулован «светлейшим».
Князь
Григорий Александрович
Потемкин
Будущий князь родился в 1739 году на Смоленщине. В семье не ладилось, и рос мальчик не дома, а при церкви. Дьячок был в восторге от его способностей, он говаривал полушутя: «Ты, Гришенька, меня не забудь, когда станешь большим человеком!» И Гриша стал.
В 1756 году он был отправлен, одним из двенадцати лучших студентов Московского университета, в почетный вояж — в Петербург, с посещением Зимнего дворца. Но потом, по возвращении, юнец вдруг задурил и был отчислен «за ленность и нехождение в классы». Исключенный из университета, юноша решил посвятить жизнь военной службе.
Исполинского роста, необычайно сильный, веселый, энергичный, боевой, Григорий Потемкин служил успешно и слыл всеобщим любимцем. Он был прирожденным имитатором — умел подражать интонациям чужой речи. Это всегда забавляло товарищей, а однажды развеселило взошедшую на трон Екатерину.
Вскоре приключилось с Григорием великое несчастье. Заболел горячкой и не обратясь к врачам, молодой человек нетерпеливо расковырял возникший на глазу гнойник и... ослеп на один глаз. Потрясенный, на полтора года закрылся он у себя в доме, утешаясь книгами по истории религии, по искусству, военному делу и всерьез подумывая о монастыре. Никого не принимал Потемкин, пока не вломился к нему сам Григорий Орлов с грозным повелением Екатерины — тотчас явиться к ней. Ослушаться было нельзя.
Историки пишут, что истинное величие Екатерины Великой заключалось в умении находить сподвижников. Поцеловав руку императрице, Потемкин глянул так твердо и вызывающе, что императрица невольно поежилась: «Э, от этого циклопа то не увернется, что, вытаращившись в оба, сотня других проморгает!»
Да, Потемкину покровительствовала императрица, но не с обольщения начал он карьеру при дворе! Будучи капитаном, он отпросился на Крымскую войну и уже через год, малыми силами разбил турок. Только дослужившись под пулями до генерала, явился Потемкин в Царское село.
В 1774 году Григорий Александрович получил высший армейский чин генерал-аншефа, а в 1776 был назначен генерал-губернатором Новороссийской, Астраханской, Азовской губерний. Он подал императрице идею о присоединении Крыма к России, убедив ее, что пусть не новые богатства, но покой принесет стране эта миссия. И сам же возглавил походы на Крым. Для солдат Потемкин ввел удобную форму, а как боевой командир он свято соблюдал правило: максимальный успех с минимальными жертвами.
Присоединение Крыма потребовало огромной организаторской работы, но Потемкин не доверял принципу коллективной ответственности, а все брал на себя. В 1783 году он принял от крымцев присягу на верность России, за что получил титул «Светлейшего князя Таврического».
«Светлейший» распорядился поместить в заграничных газетах приглашения для иностранных землепашцев, создал контору садоводства и земледелия и сам написал инструкцию для нее. Он владел несколькими фабриками и способствовал развитию частной фабричной промышленности.
В 1787 году, когда был закончен труд по возведению Севастополя, сама Екатерина приехала в Крым, пригласив посланников, королей и принцев европейских стран. Во время обеда в Инкермане по приказу князя отдернули занавес. Ошеломленные гости увидели за балконом новый город, а в бухте пятнадцать линейных кораблей и фрегатов — новый Черноморский флот России...
Красавец, богач, богатырь, которому все удавалось. Президент военной коллегии, дипломат и специалист по внешне-торговой части, генерал-губернатор новороссийский, азовский, астраханский, преобразователь армии, главнокомандующий нового российского флота, основатель городов Херсона, Николаева, Севастополя, Екатеринослава, крепостей, опорных пунктов и учебных заведений, гетман казачьих войск...
КАК ПОТЁМКИН КРЫМ ПРИСОЕДИНИЛ
Прежде чем начать рассказ об этом величайшем деянии поистине великого государственного деятеля, приведу интереснейший факт, ярко свидетельствующий о том, что Россия на протяжении всей своей истории присоединяла новые территории и брала под руку новые народы безо всякого насилия. Причём обращусь к воспоминаниям человека не заинтересованного в том, чтобы выдумывать небылицы. Чаще всего иноземцы рассказывали о России омерзительную ложь. Но французский посланник при дворе Екатерины Великой граф Филипп де Сегюр относился к числу очень немногих, кто говорил правду…
При въезде на полуостров во время своего знаменитого путешествия по Новроссии и Крыму в 1787 году, Императрица распорядилась, чтобы далее её личную охрану осуществляли новые подданные – крымские татары...
Об этом с присущим его запискам остроумием и рассказал в своих воспоминаниях граф Сегюр:
«Монархиня, с мыслями всегда возвышенными и смелыми, пожелала, чтобы во время её пребывания в Крыму её охраняли татары, презиравшие женский пол, враги христиан и недавно лишь покорённые её власти. Этот неожиданный опыт доверчивости удался, как всякий отважный подвиг».
Новые подданные восторженно встречали Императрицу, правительницу страны, столь несправедливо названной в послереволюционное время «тюрьмой народов». Тюрьма же та была весьма своеобразной – ведь в неё не приходилось загонять народы силой. Чаще они сами стремились встать под могучую руку России, дабы расцвести, окрепнуть и разбогатеть под этой щедрой рукой Державы – защитницы угнетённых, Державы – освободительницы.
Об отношении же местного населения к русскому правительству свидетельствует такой примечательный случай, описанный принцем де-Линем в воспоминаниях. Во время путешествия императрицы Екатерины II по Таврической области едва не приключилась беда. Императорский поезд приближался к Бахчисараю. Дорога шла под уклон, и резвые лошади понесли карету Императрицы, грозя опрокинуть её и разбить вдребезги. Принц, находившийся в тот момент рядом с Екатериной II, писал: «Она была в то время так же спокойна, как при последнем завтраке. Новые подданные, крымцы, устремились спасать её, спешились, легли на дороге и бешенством своей отважности воздержали бешенство лошадей».
Что же случилось с недавними недругами России? Почему они, предки которых ходили набегами на Русь, вдруг так изменились? Понимание того, что Россия не враг, а друг, пришло не случайно и основывалось оно не на «устной пропаганде» по обыкновению лживой, а на том, что они видели и пережили сами.
Ну а теперь остановимся на деяниях Светлейшего Князя, которые привели к этому…
Григорий Александрович Потёмкин ещё в годы русско-турецкой войны, сражаясь в армии Румянцева, не раз задумывался о значении присоединения Крыма. Объявление независимости Крымского ханства в 1774 году было лишь частью программы. Являясь генерал-губернатором ряда наместничеств, и в том числе Новороссийского и Азовского, непосредственно граничивших с «гнездом хищников», Потёмкин вынужден был заниматься обеспечением безопасности управляемых им территорий. Он очень хорошо понимал, что независимость Крыма далеко не панацея от всех бед, что Османская империя может легко добиться над полуостровом прежней власти, а потому стремился к присоединению ханства к России. Стремясь убедить в необходимости этого деяния Императрицу, он писал ей в 1782 году:
«Крым положением своим разрывает наши границы. Нужна ли осторожность с турками по Бугу или со стороны Кубанской – во всех сих случаях и Крым на руках. Тут ясно видно, для чего хан нынешний туркам неприятен: для того, что он не допустит их чрез Крым входить к нам, так сказать, в сердце. Положите теперь, что Крым Ваш, и что нет уже сей бородавки на носу, – вот вдруг положение границ прекрасное: по Бугу турки граничат с нами непосредственно, потому и дело должны иметь с нами прямо сами, а не под именем других. Всякий их шаг тут виден. Со стороны Кубанской сверх частых крепостей, снабженных войсками, многочисленное Войско Донское всегда тут готово. Доверенность жителей в Новороссийской губернии будет тогда несумнительна, мореплавание по Чёрному морю свободное, а то извольте рассудить, что кораблям Вашим и выходить трудно, а входить ещё труднее. Ещё вдобавок избавимся от трудного содержания крепостей, кои теперь в Крыму на отдельных пунктах. Всемилостивейшая Государыня! Неограниченное мое усердие к Вам заставляет меня говорить: презирайте зависть, которая Вам препятствовать не в силах. Вы обязаны возвысить славу России! Посмотрите, кому оспорили, кто что приобрел: Франция взяла Корсику; Цесарцы без войны у турков в Молдавии взяли больше, нежели мы. Нет стран в Европе, чтобы не поделили между собою Азии, Африки, Америки. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить Вас не может, а только покой доставит. Удар сильный – да кому? Туркам: это Вас ещё больше обязывает. Поверьте, что Вы сим приобретением бессмертную славу получите и такую, какой ни один Государь в России ещё не имел. Сия слава положит дорогу еще к другой и большей славе: с Крымом достанется и господство в Чёрном море; от Вас зависеть будет запирать ход туркам и кормить их или морить с голоду. Хану пожалуйте в Персии, что хотите, – он будет рад. Вам он Крым поднесет нынешнюю зиму, и жители охотно принесут о сём просьбу. Сколько славно приобретение, столько Вам будет стыда и укоризны от потомства, которое при каждых хлопотах так скажет: вот она могла, да не хотела или упустила. Есть ли твоя держава кротость, то нужен в России рай. Таврический Херсон! из тебя истекло к нам благочестие: смотри, как Екатерина Вторая паки вносит в тебя кротость христианского правления».
К тому времени Потёмкиным уже были предприняты некоторые меры по обеспечению предстоящей операции по присоединению Крыма. Ещё в 1776 году он, выполняя секретное предписание Екатерины II, содействовал Румянцеву в занятии перекопской линии. Войска, расположенные близ Крымского полуострова, он содержал в постоянной боевой готовности. Все указания российскому послу в Константинополе Императрица пересылала через Григория Александровича, стремясь постоянно держать его в курсе всех внешнеполитических дел, особенно касающихся отношений с Османской империей.
О том, что новой войны с Османской империей не избежать, знали и Потёмкин и Императрица. Ещё в 1774 году, вскоре после подписания Кучук-Кайнарджийского мирного договора, великий визирь сказал русскому послу, что если Крым будет независимым, а Керчь и Еникале останутся во власти русских, то Кайнарджийский мир, вынужденный у Порты, будет непродолжителен.
Начиная с 1776 года, Потёмкин большую часть времени проводил на юге России, укрепляя оборону рубежей, занимаясь строительством новых городов и селений, созданием Черноморского флота. Во многих письмах Императрицы, адресованных ему в то время, можно найти самые разнообразные указания, касающиеся военных вопросов.
Екатерина II просила ускорить постройку кораблей на Днепре, адмиралтейства в Днепровско-Бугском лимане, основанного Потёмкиным Херсона. Большинство тех распоряжений делалось не случайно, не вдруг – они являлись следствием детальных докладов Потёмкина об обстановке на юге России в управляемых им губерниях и насущных задачах.
Размышляя о присоединении Крыма, Потёмкин старался учесть все возможные последствия подобного акта. В своей политике он умело опирался на приверженцев России в Крыму, а таковых было немало. Человеку труда не нужны грабежи и насилие, человек труда привык жить доходами от произведений рук своих. Бездельники, становившиеся на путь разбоя, всегда были в меньшинстве, хотя и оказывались заметнее. Труженики из числа крымских татар не одобряли политику разбоя и грабежей, а потому горячо откликнулись на манифест, направленный Потёмкиным в Крым, в котором содержался призыв присягнуть Императрице России.
Григорий Александрович сознавал, что присоединение Крыма вызовет немедленное и решительное противодействие Порты, что турки могут даже ответить объявлением войны, и своевременно позаботился о важных дипломатических шагах, которые могли бы предотвратить или хотя бы оттянуть нежелательное для России столкновение. В результате секретных переговоров с австрийским императором Иосифом II удалось заключить русско-австрийский военный союз, по которому оба государства обязались помогать друг другу и «присоединить в случае успеха приграничные к империи области, которыми владела незаконно Турция, а также восстановить Грецию и организовать из Молдавии, Валахии и Бессарабии отдельную монархию под управлением государя греческой религии».
14 декабря 1782 года Императрица Екатерина Великая, по представлению Потёмкина, издала специальный рескрипт, в котором отмечалось, что возникла настоятельная необходимость присоединить полуостров к России, чтобы он «не гнездом разбойников и мятежников на времена грядущие оказался, но прямо обращён был на пользу государства нашего в замену и награждение осьмилетнего беспокойства вопреки нашему миру понесённого, и знатных иждивений на охранение целости мирных договоров употреблённых».
В документе указывалось, что «произведение в действо столь великих и важных предприятий» возлагается на Григория Александровича Потёмкина.
8 апреля 1783 года был подписан рескрипт о присоединении Крыма. Один из наиболее добросовестных биографов князя русский писатель А.М. Ловягин в книге «Григорий Александрович Потёмкин» так описал дальнейшие события: «Ещё в марте 1783 года решено было отправление Потёмкина на юг к действующей армии, которая в случае войны должна была состоять под его начальством. Уже после того как Шагин-Гирей, который не умел ладить ни с русскими, ни со своими мурзами, отказался от власти и принял русское подданство, Потёмкин, отправившись из Петербурга в апреле месяце, прибыл, после остановки в Белой Церкви у гетмана Браницкого, к июню в Херсон. Ввиду моровой язвы в Крыму, он не подвигался вперёд, надеясь, что мурзы принесут ему изъявление покорности в Херсоне. Здесь до него дошло известие, что Батырь-Гирей с 6000 черкесами из Кубанской области вторгся в Крым. Тогда Потёмкин немедленно же ночью выступил в Крым, послал особый отряд в поиск за Батырем, захватил его в плен и велел собравшимся в Карасубазаре мурзам принести присягу Императрице. После этого присяга принесена была и в Кубанской области, и в Тамани. В Крыму происходили ещё беспорядки, распространялась, кроме того, моровая язва, и сам Потёмкин заболел опасной болотной лихорадкою. Вследствие этого он поторопился выехать из Крыма, передав генералу Игельстрому начальство над оставленными на полуострове войсками. 21 июля, по получении известия о присяге крымцев, опубликован был во всеобщее сведение манифест от 8 апреля, а 23 июля Императрица особым рескриптом благодарила Потёмкина...»
Турок буквально потрясло известие о полной и окончательной потере полуострова. Порта и так едва терпела независимость ханства, теперь же всякому терпению пришёл предел. Ненависть к России ослепляла, началась подготовка к войне. Предвидя такой ход событий, Григорий Александрович заблаговременно поручил русскому послу в Константинополе Якову Ивановичу Булгакову принять все возможные меры для предотвращения столкновения и снабдил его подробными инструкциями. Русский дипломат, действуя осторожно и в то же время решительно, сумел использовать замешательство султана, получившего известие о заключении военного союза между Россией и Австрией. Сие означало, что в случае войны туркам придётся воевать сразу с двумя крупными государствами. Эффект от своевременно заключённого союза превзошёл все ожидания. Якову Ивановичу удалось не только отвести от России военную опасность, но и заключить с Портой очень выгодный торговый договор. А самое главное – 28 декабря благодаря его усилиям была подписана конвенция, по которой из Кучук-Кайнарджийского мирного договора исключался пункт о независимости Крыма, то есть Османская империя признала присоединение полуострова к России. За эту крупную дипломатическую победу Булгакову были пожалованы чин действительного статского советника и орден Св. Владимира 2-й степени. Яков Иванович писал Потёмкину, благодаря его за награды, что успехом своим обязан его наставлениям и мудрым советам. Григорий Александрович ответил: «Вы приписываете это мне и тем увеличиваете ещё более заслуги Ваши! Всё от Бога, но Вам обязана Россия и сами турки. Ваша твердость, деятельность и ум отвратили войну. Турки были бы побеждены, но русская кровь также бы протекла».
Деятельность Булгакова по укреплению мира была столь успешной, что Потёмкин посчитал даже возможным совершить поездку в Константинополь. Однако сначала он решил посоветоваться об этом с Булгаковым. Тот высказал свое мнение в письме от 15 марта 1784 года: «Здесь почитают Вашу светлость нашим верховным визирем. Прибытие Ваше сюда не может быть утаено и произведёт суматоху в народе, коей и поныне еще Сераль и Порта опасаются, ибо думают, что духи не успокоились».
Потёмкин согласился с мнением дипломата. Разжигать страсти было не в его интересах, предстояло осуществить грандиозные замыслы в Новороссии и во вновь приобретённой Тавриде. А это можно было сделать лишь при условии мира.
Осуществив присоединение Крыма, Григорий Александрович сразу же приступил к административному устройству Таврической области. Он разделил её на семь уездов, объявил жителям, что все татарские князья и мурзы получают права и льготы русского дворянства, разрешил сформировать «Таврическое национальное войско», которое затем с успехом участвовало в войне с Османской империей на стороне России.
По-разному восприняли присоединение к христианской державе жители полуострова. Тем, кто привык жить грабежами и разбоем, не по душе пришлось обращение к мирному созидательному труду. Они стали тайно пробираться в Турцию. Беглецов ловили и возвращали назад. Узнав о том, Потёмкин заявил, что неразумно и вредно удерживать тех, кто не хочет становиться российскими подданными, и приказал не только не препятствовать их эмиграции, но даже снабжать пропусками и денежными пособиями на путь следования.
Смысл политики русского правительства в отношении Крыма прекрасно выразила Императрица Екатерина II, которая писала: «Присоединённые страны непристойно называть чужестранными, а обходиться с ними на таковом основании есть больше, нежели ошибка, и можно назвать достоверною глупостью. Сии провинции надлежит легчайшими способами привести к тому, чтоб они обрусели и перестали бы глядеть, как волки из лесу».
Слово «обрусели» ни в коем случае не означало, что Императрица собиралась подавлять национальное достоинство народов присоединённых стран и лишать эти народы самобытности. О том немало свидетельств. Сошлёмся на одно, весьма любопытное. Во время знаменитого путешествия Екатерины II по Новороссии и Крыму сопровождавшие государыню австрийский военный агент принц де-Линь и французский посланник граф де Сегюр озорства ради задумали подкараулить татарских женщин, чтобы взглянуть на их лица – обычно татарки прятали их под паранджой.
Выследить выследили, но нарвались на весьма пожилых женщин, внешность которых им не понравилась. Принц де-Линь воскликнул, что Магомет прав, повелевая скрывать подобные лица. Женщины с криком пустились бежать, а через некоторое время на великосветских шалунов ринулась толпа разгневанных мужчин, вооруженных кольями и другими весьма неприятными предметами. Спастись удалось чудом.
На следующий день, оправившись от испуга, принц де-Линь, решив за завтраком развеселить Императрицу, рассказал о случившемся. Но та сурово заявила:
– Господа, эта шутка весьма неуместна и может послужить дурным примером. Вы посреди народа, покорённого моим оружием; я хочу, чтобы уважали его законы, его веру, его обычаи и предрассудки. Если бы мне рассказали эту историю и не назвали бы действующих лиц, то я бы никак не подумала бы на вас, а стала бы подозревать моих пажей, и они были бы строго наказаны.
Подобных же правил придерживался и Потёмкин. В первых своих приказах он требовал от русской администрации в Крыму чуткого, внимательного отношения к местным жителям, поясняя, что необходимо дать им почувствовать «выгоду настоящего своего положения». В указе от 16 октября 1783 года было объявлено требование русского правительства «соблюдать неприкосновенную целость природной... веры» местного населения. Впрочем, уже в манифесте о присоединении Крыма, изданном 8 апреля 1783 года, определялась политика в отношении население Крыма, и указывалось, что необходимо «содержать жителей наравне с природными подданными».
В запустении было хозяйство Крыма. И в этом направлении Потёмкину пришлось всё начинать с нуля. Никто прежде не занимался ни флорой, ни фауной жемчужины, которой являлся Крым. Леса вырубались, живность уничтожалась. 16 октября 1784 года Потёмкин направил ордер, которым запретил истребление крымских лесов. Кстати, возвращался он к этому и позже. Так, 9 февраля 1786 года писал генералу Михаилу Васильевичу Каховскому: «В рассуждении о сбережении в Таврической области лесов, к чему вы почитаете за нужное определить особых смотрителей, не лучше ли было бы обязать и поощрять к тому добрым манером деревенских жителей, а особливо новозаселяемых жителей, преподавать им в том нужные наставления и пособствия, назначив удобные к садке и посеву места».
О необходимости развития земледелия он писал и раньше. Так, в ордере от 15 апреля 1785 года рекомендовал Каховскому «употребить всеусиленное старание, чтобы хлебопашество в надлежащее состояние было приведено».
Заботился Григорий Александрович и о развитии фауны края. К примеру, в одном из ордеров предписывал областному правителю «достать на Кубанской стороне фазанов и перевесть их в Тавриду для разводу в способных местах, чтобы завелось их более, имея их, однако, всегда на воле».
По распоряжению Потёмкина были созданы благоприятные условия для того, «чтобы способствовать размножению коммерции и ободрить промыслы». Благодаря его неустанным заботам и выделяемым им средствам множились сады, виноградники, шелковичные плантации, проводилось исследование недр, возводились новые и усовершенствовались старые города.
Григорий Александрович выписал из Франции ученого-садовода, которого назначил директором Таврических садов и поручил ему разведение на полуострове лучших сортов винограда, а также посадку шелковичных, масляничных деревьев. В вопросе благоустройства края, как, впрочем, и во многих других вопросах, Потёмкин стремился быть примером для своих подчиненных. В 1785 году он начал посадку в Судаке своего собственного сада, в центре которого построил дворец. Специальным распоряжением он приказал англичанину Гульду «насадить райдерево и сеять каштаны» на реке Каче. Из европейских стран были выписаны в Крым лучшие специалисты и садоводы. Григорий Александрович занимался благоустройством Крыма вплоть до начала войны с Турцией. Известен, к примеру, его рескрипт от 5 июня 1787 года, в котором он указал перечень редких деревьев и растений, которые необходимо посадить в Крыму, и поручил правителю области «употребить всемерное старание достать оные чрез известные ему посредства, и, насадя оные во области Таврической, стараться о размножении их». Не прервала эту деятельность даже начавшаяся в 1787 году война. В 1788 году, когда опасность вторжения турок на полуостров была в значительной степени снижена, садовник Фабр заложил в Старом Крыму венгерский сад, основу которого составили особые сорта лозы, выписанной из Венгрии. Одновременно он начал переговоры с генуэзцем Росси о ввозе в Россию особых пород оливковых деревьев.
Немало делалось и для развития народного образования. В Крыму были открыты училища, а в Новороссии планировалось основать Екатеринославский университет, в котором бы могли обучаться и жители вновь приобретённой области. Однако исполнению этого предначертания помешала война...
Современники свидетельствовали, что в скором времени «неусыпными трудами князя дикие степи новой Тавриды, подобно степям Новороссийским, превратились в обработанные поля и прекрасные луга. Развилось овцеводство, бедные татарские деревни и города начали терять свой жалкий вид, оживлённые соседством богатых русских селений».
Об отношении же местного населения к русскому правительству свидетельствует такой примечательный случай, описанный принцем де-Линем в воспоминаниях. Во время путешествия императрицы Екатерины II по Таврической области, состоявшегося в 1787 году, едва не приключилась беда. Императорский поезд приближался к Бахчисараю. Дорога шла под уклон, и резвые лошади понесли карету Императрицы, грозя опрокинуть её и разбить вдребезги. Принц, находившийся в тот момент рядом с Екатериной II, писал: «Она была в то время так же спокойна, как при последнем завтраке. Новые подданные, крымцы, устремились спасать её, спешились, легли на дороге и бешенством своей отважности воздержали бешенство лошадей».
Кстати, история запечатлела и ещё один факт, который в нынешние дни покажется невероятным. При въезде в Крым Императрица распорядилась, чтобы далее её личную охрану осуществляли новые подданные – крымские татары...
Об этом с присущим его запискам остроумием рассказал французский посланник граф Сегюр: «Монархиня, с мыслями всегда возвышенными и смелыми, пожелала, чтобы во время её пребывания в Крыму её охраняли татары, презиравшие женский пол, враги христиан и недавно лишь покорённые её власти. Этот неожиданный опыт доверчивости удался, как всякий отважный подвиг».
Как-то после ужина граф де Сегюр и принц де-Линь вышли прогуляться в Крымскую степь, где остановился царский поезд.
– Согласитесь, любезный Сегюр, – сказал мне, смеясь, де-Линь вспоминал Сегюр, – что двенадцать тысяч татар, которыми мы окружены, могли бы наделать тревоги на всю Европу, если бы вздумали вдруг потащить нас к берегу, посадить на суда августейшую Государыню и могущественного римского императора и увезти их в Константинополь, к великому удовольствию его величества Абдул-Гамета!
...К счастью, эти мысли не пришли на ум великодушным сынам Магомета, – закончил свой рассказ Сегюр. – Мы очень спокойно ехали под их защитою...».
Новые подданные восторженно встречали Императрицу, правительницу страны, столь несправедливо названной в послереволюционное время «тюрьмой народов». Тюрьма же та была весьма своеобразной – ведь в неё не приходилось загонять народы силой. Чаще они сами стремились встать под могучую руку России, дабы расцвести, окрепнуть и разбогатеть под этой щедрой рукой державы – защитницы угнетённых, державы – освободительницы.
8 января 1783 года российский чрезвычайный посланник Яков Булгак получил от турецкого султана Абдул-Гамида письменное согласие о признании власти России над Крымом, Кубанью и Таманью. Это стало значимым шагом к окончательному присоединению к России Крымского полуострова. Сегодня о главных вехах в хитросплетениях истории России и Крыма.
Крымские татары приходили на Русь для грабежей и захвата рабов
Крымское ханство откололось от Золотой Орды в 1427 году. C конца XV столетия крымские татары совершали постоянные набеги на Русь. Примерно раз в год они, обходя степные посты, углублялись в пограничную область на 100 – 200 км, а затем поворачивали назад, лавиной сметая всё на своём пути, занимаясь грабежами и захватом рабов. У татар была особая тактика: они разделялись на несколько отрядов и, стараясь привлечь русских к 1-2 местам на границе, нападали на место, оставленное без защиты. Достаточно часто татары усаживали на лошадей чучела людей, чтобы их армия казалась больше.
Торговля рабами была главной статьёй доходов для Крымского ханства. Захваченных на Руси пленников продавали на Средний Восток, в Турцию и даже в европейские страны. После набегов в Константинополь приходили по 3-4 корабля с русскими невольниками. А всего за 200 лет на невольничьих крымских рынках было продано более 3 млн. людей.
Борьба с крымскими татарами была главной статьёй русских военных расходов
Значительная часть казны Руси уходила на военные расходы, необходимые для борьбы с татарами. Стоит отметить, что борьба эта имела переменный успех. Временами русским удавалось отбить пленных и разгромить татар. Так, в 1507 году князь Холмский со своим войском разбил татар на Оке. В 1517 году татарский отряд численностью 20 тыс. человек дошёл до Тулы, где и был разбит русским войском, а в 1527 году крымцы потерпели поражение на реке Остёр. Стоит сказать, что отследить перемещение крымского войска было очень сложно, поэтому чаще всего татары уходили в Крым безнаказанными.
В 1571 татары разграбили Москву
Взять какой-либо крупный город, как правило, татарам было не под силу. Но в 1571 году хан Давлет-Гирея воспользовавшись тем, что русское войско ушло на Ливонскую войну, разрушил и разграбил Москву.
Тогда татары увели 60 тысяч пленных – практически всё население города. Через год хан решил повторить свой набег, вынашивая амбициозные планы присоединения Московии к своим владениям, но потерпел сокрушительное поражение в Битве при Молодях. В той битве Давлет-Гирей потерял практически всё мужское население ханства. Но предпринять поход на Крым, чтобы добить врага, в то время русские не смогли, поскольку княжество было ослаблено войной на два фронта. 20 лет, пока не выросло новое поколение, татары не тревожили Русь. В 1591 году, татары снова совершили набег на Москву, а в 1592 крымские войска разграбили тульские, каширские и рязанские земли.
Иван Грозный планировал закрепить Крым за Россией
Иван Грозный понимал, что ликвидировать татарскую угрозу можно лишь одним путём, – захватив татарские территории и закрепив их за Россией. Так русский царь поступил с Астраханью и Казанью. А с Крымом «расправиться» Иван Грозный не успел – запад навязал Руси, которая начала наращивать мощь, Ливонскую войну.
Фельдмаршал Миних первым из русских вошёл в Крым
20 апреля 1736 года русское войско из 50 тысяч человек во главе с Минихом выступило из местечка Царицынки. Прошёл месяц, и через Перекоп армия вошла в Крым. Русские взяли штурмом укрепления, продвинулись вглубь полуострова, а через 10 дней взяли Гезлев, где хранился месячный запас продовольствия для всей армии. В конце июня русское войско уже подошло к Бахчисараю, и после двух сильнейших татарских нападений крымская столица была взята и полностью сожжена вместе с дворцом хана. Русские пробыли в Крыму месяц и осенью вернулись обратно. Тогда русские потеряли 2 тыс. человек в боевых действиях и половину армии от местных условий и болезней.
И снова через 2 десятилетия крымские набеги возобновились. Русские, в отличие от многих восточных народов, никогда не убивали детей и женщин в стане противника. В феврале 1737 подросшие сыновья решили отомстить за убитых отцов. Крымцы предприняли ответный набег через Днепр, убили генерала Лесли и взяли много пленных.
Князь Долгоруков получил за Крым шпагу с алмазами и титул Крымского
Следующий раз русские пошли на Крым летом 1771 года. Войска под командованием князя Долгорукова разбили 100-тысячную армию крымских татар в сражении при Феодосии и заняли Арабат, Керчь, Еникале, Балаклаву и Таманский полуостров. 1 ноября 1772 года крымский хан подписал договор, по условиям которого Крым стал независимым ханством под покровительством России, а черноморские порты Керчь, Кинбурн и Еникале перешли России. Русские освободили более 10 тыс. русских пленников и ушли, оставив гарнизоны в крымских городах.
10 июля 1775 Василий Михайлович Долгоруков получил от Императрицы шпагу с алмазами, алмазы к ордену св. Андрея Первозванного и титул Крымского.
Потёмкин завоевал Крым для России бескровно
Окончательное же покорение Крыма стало возможно только после заключения Кючук-Кайнарджийского мира между Россией и Турцией в 1774 году. Главная заслуга в решении этой проблемы принадлежит Григорию Потёмкину.
«Крым положением своим разрывает наши границы… Положите ж теперь, что Крым Ваш, и что нету уже сей бородавки на носу - вот вдруг положение границ прекрасное: по Бугу турки граничат с нами непосредственно, потому и дело должны иметь с нами прямо сами, а не под именем других... Вы обязаны возвысить славу России... », - написал в конце 1782 года Потёмкин в письме Екатерине II. Прислушавшись к мнению фаворита, 8 апреля 1783 года Екатерина II издала манифест о присоединении Крыма. В манифесте местным жителям императрица обещала «свято и непоколебимо за себя и преемников престола нашего содержать их в равне с природными нашими подданными, охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную их веру... ».
Так благодаря дальновидности Григория Потёмкина бескровно «усмирили последнее гнездо владычества монгольского».
Никита Хрущёв подарил Крым Украине
В первые годы существования СССР Крым входил в состав РСФСР. В 1954 году Крым решением был передан в состав Украинской ССР. В 1990 году после развала СССР и приобретения Украиной независимости в Крыму образовалась автономия.
Президентом автономной республики стал Юрий Мешков. Он придерживался пророссийской ориентации. Но вскоре Мешкова от власти отстранили, а автономию Крыма существенно урезали.
Чудеса запоздалого старта
Белорусские дворяне Потемкины обрусели в XVIII веке. Один из них, Александр Васильевич, много лет прослужил в армии Петра Великого и вернулся в родное смоленское имение, когда ему было уже под шестьдесят. Настала пора заводить наследников, но первая жена, как на грех, оказалась бездетной. Бравый майор отправил ее в монастырь и женился на молодой вдове Дарье Скуратовой. Она-то и родила супругу пятерых дочек и долгожданного наследника - Григория.
Гриць, как его звали в семье, появился на свет в сентябре 1739 года. В детстве он отличался разве что необычайной ленью. Он и говорить-то начал только в пять лет, а заставить его учиться было и вовсе делом непосильным. Между тем по тогдашним законам каждый дворянский отрок должен был к семи годам уметь читать и писать, иначе родителей ждал крупный штраф. Потемкины вызвали отставного штык-юнкера Оболмасова: тот учил грамоте детей окрестных помещиков, колотя нерадивых своей деревянной ногой. Завидев грозного педагога, Григорий залез на дерево и отказывался спускаться, пока Оболмасов не уехал. Тогда своенравного юнца отправили в Серпейский монастырь, и ласковое обращение монахинь сделало чудо - лентяй Гриць выучил не только письмо и арифметику, но даже азы греческого. Не забыл он и первого своего «педагога»: уже став князем, выписал Оболмасова в Петербург и нашел ему непыльную работу. Каждое утро тот должен был являться к светлейшему и докладывать, стоит ли памятник Петру I на Сенатской площади. По всему видно, что Потемкин не был злопамятен и обладал чувством юмора.
У семьи был свой «ангел-хранитель» -дальний родственник Григорий Кисловский, занимавший должность председателя Камер-коллегии, как называлось тогда налоговое ведомство. Благодаря ему Гриць в двенадцать лет попал в Москву- сначала обучался в пансионе немца Литкена, потом в гимназии при только что открывшемся университете. Учился он охотно, с одинаковой легкостью постигая геометрию, фехтование и французский язык. Однако часто прогуливал занятия, шатался по кабакам или просто лежал в постели, когда было лень вставать. Тем не менее в 1757 году его в числе дюжины лучших учеников отвезли в Петербург, чтобы представить императрице Елизавете.
Оценив знания статного круглолицего юноши, государыня пожаловала ему золотую табакерку и звание капрала конной гвардии. Тогда же в жизни Потемкина случилось другое событие - он впервые увидел великую княгиню Екатерину, жену царевича Петра. Она была на десять лет старше Григория и недавно родила наследника. В столичных салонах гадали, кто мог быть его отцом - красавица Екатерина не отличалась строгостью нравов и, забросив придурковатого мужа, меняла одного фаворита на другого. Однако у Григория в ту пору, похоже, не было никаких шансов на «фортуну». Да и время поджимало: вскоре он вернулся в университет, а через год был исключен оттуда «за леность и нехождение в классы».
Одолжив денег, Потемкин поехал в Петербург и поступил на службу в свой конный полк. Здесь он прослужил несколько лет - в июне 1762 года император Петр III был свергнут сторонниками Екатерины. Григорий принял деятельное участие в перевороте и был одним из тех, кто охранял низложенного государя в Ропше вплоть до его убийства. Тогда Екатерина впервые заметила влюбленные взоры, которые бросал на нее рослый подпоручик. Заметили это и тогдашние фавориты императрицы - братья Орловы.
Что случилось дальше, неизвестно, однако в результате Потемкин лишился правого глаза. Сам он утверждал, что окривел из-за безграмотного лечения некоего сельского знахаря, но вокруг шептались, что Орловы крепко избили возможного соперника. Как бы то ни было, увечье потрясло молодого человека - он удалился со службы и даже подумывал уйти в монастырь. Но постепенно вернулся ко двору, а потом отправился на войну с Турцией, которая началась в 1768 году. Воевал храбро, заслужил лестные отзывы главнокомандующего Румянцева и быстро дослужился до генеральского чина. В конце 1773 года, когда исход войны был уже предрешен, Потемкин неожиданно получил письмо от императрицы - его вызывали в Петербург. И вскоре успешно начатая карьера государственного мужа подкрепилась важными победами на личном фронте.
«Забавный как дьявол»
После устранения мужа Екатерина II по-прежнему меняла фаворитов - теперь их называли «случаями». Первым был Григорий Орлов, у которого общим с Потемкиным было не только имя, но и некоторые черты характера: приступы бешеной активности чередовались у него с долгими периодами лени. К тому же Орлов был отчаянно ревнив и устраивал императрице скандалы, когда она заглядывалась на какого-нибудь красивого адъютанта - а случалось это нередко. Шептались, что Орлов даже поколачивал свою возлюбленную, а его родня все настойчивее требовала официального брака, который сделает Григория соправителем. В конце концов Орлов получил отставку. Это тут же усилило позиции партии канцлера Панина, ставленником которой был очередной фаворит императрицы Васильчиков.
Тогда Екатерина, умевшая соединять приятное с полезным, решила сделать «случаем» человека со стороны, не принадлежащего ни к одной из дворцовых партий и преданного лично ей. Выбор пал на Потемкина. Ходил анекдот о том, что, взлетая на крыльях любви по лестнице Зимнего дворца, Григорий встретил Орлова и спросил: «Что нового при дворе?» «Ничего, только вы поднимаетесь, а я иду вниз», -ответил отвергнутый любовник. Даже если вначале роман с Потемкиным и носил политический характер, то вскоре Екатерина не на шутку влюбилась в нового «случая». В письме к своему наставнику Гримму она называла его «самым смешным и оригинальным человеком, забавным как дьявол». Он веселил государыню, подражая голосам придворных, и разыгрывал в лицах сценки из дворцовой жизни. Но шутом он не был: схватывая на лету наставления Екатерины, Григорий быстро превратился в искусного политика. Весной 1774 года английский дипломат Гуннинг доносил в Лондон: «Потемкин приобрел сравнительно со всеми своими предшественниками гораздо большую степень власти». Вскоре он хитростью добился согласия западных держав на Кючук-Кайнарджийский мир с турками: по нему России доставалось почти все Северное Причерноморье.
На Потемкина посыпались награды. Екатерина сделала его графом и вице-президентом Военной коллегии, вручила орден Андрея Первозванного и золотую шпагу с алмазами. По ее просьбе австрийский император даровал Потемкину титул князя Священной Римской империи. Но самой большой наградой стало тайное венчание с императрицей. Видимо, оно состоялось летом 1774 года - именно тогда Екатерина в письмах начала называть Потемкина «дорогим супругом» и «нежным мужем». Давала ему и ласковые прозвища: «миленький, душа моя, любименький мой» и «милая милюшечка».
Ответные письма Потемкина почти не сохранились - осторожная Екатерина сжигала их. Но мы знаем, что он был далеко не так ласков: мог и нагрубить Екатерине. Скоро императрица стала жаловаться на вспыльчивый характер «дорогого супруга». Сначала это были мягкие вразумления: «Я, душенька, буду уступчива, и ты, душа моя, будь также снисходителен, красавец умненький». Потом тон записок сделался строже: «Платить же ласкою за грубость не буду». Однако они по-прежнему любили друг друга, и, согласно историческому преданию, в июле 1775-го царица родила от своего возлюбленного дочь Елизавету Темкину (по обычаю, ей дали усеченную фамилию отца).
Это событие держали в тайне, как и брак, поэтому историки сильно сомневаются, что матерью Темкиной была императрица. Легенда гласит, что после родов Потемкин отвез Екатерину в подмосковное Царицыно -тогда еще село Черная Грязь, где устроил пышный «праздник урожая». На этом месте было решено построить величественный дворец - памятник их любви.
Но Екатерине было уже 47 лет, она теряла женскую привлекательность. Внимание Потемкина все чаще переключалось на молодых дам. К тому же в Петербурге ему было скучно - по окончании войны он был назна чен наместником присоединенных южных земель и рвался навести там порядок. Он был единственным из «случаев», кто не цеплялся за свое положение и легко мог от него отказаться. И все-таки надеялся вернуться, помня, что их с Екатериной связали узы брака. Скоро в царской спальне обосновался новый фаворит - полковник Завадовский. Узнав об этом, Потемкин с обидой писал: «Мне определено быть от вас изгнану... Не замешкаю я удалиться».
К чести Екатерины, она не перенесла личные обиды в область политики. Еще полтора десятка лет Потемкин оставался ее ближайшим советником, без которого не принималось ни одно важное решение. Их отношения оставались дружескими, а в фавориты к императрице по взаимному согласию определялись доверенные люди Потемкина - обычно его адъютанты. Этот тандем стал одной из причин устойчивости власти Екатерины.
Строитель Новороссии
В результате войны с Турцией России достались громадные территории между Днестром и Доном, получившие название Новороссии. Потемкину, ставшему полновластным хозяином этой области, предстояло решить задачу ее хозяйственного освоения. Он начал с заселения новых земель, обещав каждому поселенцу участок в 26 десятин и освобождение от налогов на срок от 6 до 16 лет. Формально помещичьим крестьянам запрещалось селиться на юге, но наместник смотрел на нарушения этого запрета сквозь пальцы. Жалобы от помещиков, просивших вернуть им беглых холопов, Потемкин швырял под стол. Кроме русских в Новороссию приезжали молдаване, греки, болгары -всем находилось место.
Однако поселенцам угрожали набеги запорожцев и крымских татар. С первыми Потемкин решил дело быстро: по его совету Екатерина уничтожила Запорожскую Сечь, переселив казаков на Кубань. Труднее было с татарами: формально Крым оставался независимым. В 1783 году хитроумный наместник вынудил крымского хана Шагин-Гирея отречься от престола и присоединил полуостров к России. Это вызвало ярость в Стамбуле: султан велел казнить Шагина за измену и начал готовиться к новой войне с русскими. Зная об этом, Потемкин позаботился о защите новых территорий.
Были основаны города и крепости, включая Херсон - главную базу строящегося Черноморского флота, первенцем которого стал 66-пушечный корабль «Слава Екатерины». Имя Екатеринослав получил город на Днепре, где светлейший планировал построить университет и заводы для снабжения армии.
В Крыму тоже возникли города, которым Потемкин, вспомнив уроки греческого, дал имена Севастополь («Величественный город») и Симферополь («Город-собиратель»). Щедрыми дарами и обещаниями князь сумел добиться покорности татарского населения, и «жемчужина короны», как скоро начали называть Крым, отошла к России без единого выстрела. За это Потемкин получил новые награды - титул светлейшего князя Таврического, чин фельдмаршала и должность президента Военной коллегии. Позже он не уставал заботиться о заселении Крыма, о внедрении здесь хлебопашества и виноделия. Татарам ислам запрещал делать вино. Так что нынешние дары Массандры и Нового Света - тоже заслуга Потемкина.
У солдат он тоже заслужил добрую славу тем, что ввел новую военную форму взамен неудобной, сделанной по прусскому образцу. «Завивать, пудриться, плесть косы, солдатское ли сие дело? - возмущался Потемкин. - Туалет солдатский должен быть таков - что встал, то готов». В этом его полностью поддержал Суворов, хотя вообще-то отношения между двумя великими людьми были довольно прохладными. Оба завидовали военным заслугам друг друга. Кроме того, не слишком тактичный Потемкин не раз обижал самолюбивого полководца. Так же он поступал и с другими, из-за чего нажил немало врагов. Его обвиняли в самодурстве, вспыльчивости и лени. Князь и впрямь принимал посетителей лежа в постели - но когда требовали обстоятельства, вскакивал и действовал молниеносно. Звучало в его адрес и более серьезное обвинение - хищение государственных средств. Однако назначенная ревизия выявила необычную для России картину - не Потемкин был должен казне, а наоборот. Освоение Новороссии требовало громадных средств, казенных денег часто не хватало, и он докладывал свои.
От триумфа к опале
В 1787 году Екатерина решила защитить своего любимца от нападок и заодно продемонстрировать крепость российской власти на юге. С этой целью она отправилась в двухмесячное путешествие в Причерноморье и Крым. Вместе с ней ехали высшие чиновники, посланники европейских держав и даже австрийский император Иосиф И. Зрелище перед ними предстало удивительное: на месте, где недавно были дикие степи, раскинулись благоустроенные города и села, цветущие поля, верфи и склады. В Севастополе Потемкин эффектным жестом откинул штору с окна залы, где пировали гости, и все увидели грозный флот под Андреевским флагом, плывущий по глади залива. Однако триумф Потемкина был подпорчен злобными наветами секретаря саксонского посольства Георга фон Гельбига. Это он в своей книжке пустил слух о «потемкинских деревнях», сделанных для пускания пыли в глаза. «Только ближние здания были настоящие, - утверждал Гельбиг, - прочие же написаны на щитах из тростника... Стада скотов перегоняли ночью с места на место, и одно стадо имело счастье предстать монархине до шести раз». Даже Черноморский флот, по уверению язвительного Гельбига, составили из купеческих кораблей и рыбачьих лодок. Это был полный бред - любой желающий мог убедиться в том, что и дома, и корабли настоящие, хотя их, как водится в России, подлатали и подкрасили перед высочайшим визитом. Тем не менее измышления Гельбига в Европе подхватили враги России, а внутри страны - враги Потемкина.
Заодно Потемкина обвинили в безнравственном поведении. Увы, для этого были основания: князь завел гарем из собственных племянниц - дочерей сестры Марфы и помещика Энгельгардта. Юные Александра, Варвара и Екатерина Энгельгардт жили в доме Потемкина несколько лет, пока не вышли замуж, да и потом нередко навещали любящего дядюшку. Особенно он был привязан к 19-летней Варваре, которой писал: «Душа моя, любовница нежная, победа твоя надо мной и сильна и вечна... Целую тебя всю с ног до головы».
Закат Циклопа
Что стало причиной охлаждения Екатерины к светлейшему - женская ревность или неудачи Потемкина в войне с Турцией, которая разразилась летом 1787 года? Видимо, второе. В непривычной роли главнокомандующего Потемкин проявил нерешительность, даже собирался оставить врагу Крым. Лишь после побед Румянцева и Суворова он ободрился и взялся за осаду главной турецкой крепости Очаков. Взяв же Очаков, опять забросил руководство войсками и проводил время с любовницами. Попутно он разрабатывал фантастический проект - отнять у турок Грецию и посадить на ее трон цесаревича Константина.
Однако императрица прислушивалась к его предложениям уже не так внимательно. Ее последний «случай» - молодой Платон Зубов - неустанно интриговал против Циклопа, как он называл князя Потемкина. Светлейший еще не знал об этом, когда в начале 1791 года с триумфом вернулся в Петербург. В отстроенном Таврическом дворце он закатил для царицы грандиозный праздник, на который потратил почти миллион рублей - астрономическую по тем временам сумму. Торжества длились почти месяц, но Екатерину они, кажется, не радовали, она выглядела все более раздраженной... Наконец она обратилась к бывшему любимцу: «Дорогой друг, не слишком ли вы загостились в столице. Помните, что вас ждут в армии».
Летом Потемкин отправился на юг. В пути он страдал от лихорадки. В Яссах, где находилась ставка, он слег, но велел везти себя дальше. Днем 5 октября ему стало совсем плохо - его вынесли из кареты и уложили на траву. Скоро он перестал дышать. Узнав о его смерти, Екатерина проплакала двое суток. Могилу Потемкина в Херсоне дважды разоряли - сначала по приказу ненавидевшего его императора Павла, потом по указанию советских комиссаров. Единственный памятник ему стоит в Херсоне. Сам светлейший говорил: «Не хочу, чтобы люди спрашивали: за что Потемкину памятник поставили? Пусть лучше спросят, почему нет памятника».
Вадим Эрлихман
СИМФЕРОПОЛЬ, 16 мар - РИА Новости (Крым). , внесшему весомый вклад в развитие Новороссии, Крымского полуострова и российского флота на Черном море, установлен в Симферополе.
Его открытие приурочено ко второй годовщине Крымской весны - событиям, послужившим вхождению Республики Крым и города-героя Севастополя в состав Российской Федерации.
В то же время воссоединение Крыма с Россией в новейшей истории, нельзя рассматривать и отделять от событий более чем двухсотлетней давности, когда императрица Екатерина Великая взяла Крымский полуостров и местности к нему прилегающие под "российскую державу". Неразрывно связано с теми далекими событиями и имя государственного деятеля, светлейшего князя Григория Александровича Потемкина-Таврического. О его вкладе в развитие Крыма, Севастополя, российского флота на Черном море в справке РИА Новости (Крым).
"Государыня, Крым - Ваш…"
Крымское ханство, которое долгое время находилось под протекторатом Османской империи, доставляло немало хлопот южно-российским губерниям. Это был очаг постоянной нестабильности на рубежах империи: набеги, тысячи пленников, разорение земель.В 1774 году, после военных успехов в ходе практически незатухающих русско-турецких войн, между Россией и Османской империей был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор, который положил начало присоединению Крыма к Российской империи. Григорий Потемкин в том же году был назначен губернатором Новороссии. Активно началось развитие главной морской базы - Херсона. Здесь возводились верфи, строились корабли. В Новороссию, большую часть которой еще до недавнего времени именовали не иначе как Дикое поле, переселялись крепостные из других российских губерний, закладывались и строились новые города.
Но Потемкин понимал, что без Крыма России невозможно закрепиться на Черном море, а уж о выходе к Средиземному морю можно только мечтать.
В 1782 году Потемкин подал на имя Екатерины записку: "Положите ж теперь, что Крым Ваш и, что нет уже сей бородавки на носу — вот вдруг положение границ прекрасно… Доверенность жителей в Новороссийской губернии будет тогда несумнительна. Мореплавание по Черному морю свободное. А то, извольте рассудить, что кораблям Вашим и выходить трудно, а входить еще труднее".
"Все прибегли под державу Вашу с радостию"
Весной 1783 года было решено, что Потемкин будет лично руководить присоединением Крымского ханства к России. 8 апреля императрица подписала манифест "О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу", над которым она работала совместно с Потемкиным. Этот документ должен был храниться в тайне, пока присоединение ханства не станет свершившимся фактом.28 июня 1783 года манифест Екатерины II был обнародован в ходе торжественной присяги крымской знати, которую принимал лично князь Потемкин на вершине скалы Ак-Кая под Карасубазаром (нынешний город Белогорск). Сначала присягали мурзы, беи, духовные лица, а затем уже и простое население. Торжества сопровождались угощениями, играми, скачками и пушечным салютом. В своем манифесте императрица заверяла новых поданных: "… обещаем свято и непоколебимо за себя и приемников престола нашего содержать их вравне с природными нашими подданными, охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную их веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно; и дозволить напоследок каждому из них состояния все те правости и преимущества, каковыми таковые в России пользуются…".
10 июля Потемкин из лагеря при Карасубазаре отправил императрице послание с известием об окончательном разрешении крымской проблемы: "Вам еще то приятнее и славнее, что все прибегли под державу Вашу с радостию".
Очевидно, что именно политические шаги князя Потемкина, направленные на наиболее миролюбивое и дружелюбное отношение войск к населению, высказывание уважения и соответствующих знаков внимания татарской знати оказали должное воздействие и привели к бескровному присоединению Крыма.
28 декабря 1783 года Россия и Турция подписали "Акт о присоединении к Российской империи Крыма, Тамана и Кубани", которым отменялась статья Кючук-Кайнарджийского мирного договора о независимости Крымского ханства.
Сразу же после присоединения Крыма было предпринято обстоятельное изучение экономических ресурсов и быта населения нового края.
Уже в 1784 году появляются первые карты Крымского полуострова, планы и чертежи, отражающие состояние дорог и мостов, крепостей и валов. С 1785 года по указу Сената специально для Таврического наместничества печатались книги и "высочайшие узаконения" на татарском, турецком, арабском и персидском языках.Князь Потемкин приглашал в Крым иностранцев — специалистов по садоводству, шелководству, лесному хозяйству, виноградарству.
Особое значение для развития Крыма имела деятельность Потемкина по строительству новых и реконструкции старых городов. Это касается Симферополя, Евпатории, Феодосии и в первую очередь Севастополя, которому суждено было стать главной базой российского флота на Черном море.
Мифы и легенды о "потемкинских деревнях"
Легенды и мифы о "потемкинских деревнях" появились после исторического путешествия императрицы Екатерины II из Санкт-Петербурга в Новороссию и в Крым, в ходе которого она желала лично увидеть новые территориями и познакомиться с новыми подданными Российской империи. Путешествие продлилось более шести месяцев с января по июль 1787 года.Потемкин, конечно, любил, по моде тех времен, что называется, пустить "пыль в глаза" — это было в традициях тогдашних царедворцев. К примеру, по всему пути следования, который проходил через Киев, Чернигов, Екатеринослав, Херсон местной знатью устраивались пышные встречи и проводы императорского кортежа, состоявшего из почти двух десятков карет с сопровождением. Свиту составляло более трех тысяч человек, среди которых были и иностранные дипломаты.
А в Крыму к императрице была приставлена "рота амазонок", составленная из представительниц знатных крымских сословий.
Автором легенды о "потемкинских деревнях" (мол, никаких построек в Новороссии не было: дома были нарисованы на деревянных щитах, а крестьян перевозили с одного места на другое) был саксонскому дипломату Георг Гельбиг. Но, сам Гельбиг находился в это время в Петербурге и не сопровождал императрицу в ее поездке. А свои выдумки, по мнению историков, он опубликовал для очернения как Потемкина, так и России в целом.
А вот сама Екатерина была приятно удивлена, увидев новые города — Херсон и Екатеринослав. В то же время ей не понравился Киев, в котором она пробыла больше двух месяцев и сделала выговор наместнику Малороссии графу Румянцеву-Задунайскому, который не предпринял ничего для развития подчиненных ему земель.
Но особо поразил ее Севастополь, где на рейде государыню встретил Черноморский флот в составе трех линейных кораблей, двенадцати фрегатов, двадцати корветов и бригов, трех бомбардирских лодок и двух брандеров.
Находившийся в свите императрицы французский посол Луи-Филипп Сегюр отмечал, что "несколько зданий для складки товаров, адмиралтейство, городские укрепления, 400 домов, толпы рабочих, сильный гарнизон, госпиталь, верфи, пристани торговая и карантинная — все придавало Севастополю вид довольно значительного города".
Память о Потемкине
До недавнего времени на территории Крыма не было ни одного памятника светлейшему князю Потемкину-Таврическому. Его скульптурное изображение составляло лишь один из элементов композиции в общем ансамбле монумента Екатерине II, который был открыт в Симферополе в 1890 году и разрушен большевиками в 1921 году.
Ко второй годовщине референдума о статусе Крыма у здания Симферопольской городской администрации был открыт бронзовый бюст Григория Потемкина. Планируется также восстановить и монумент императрице в Симферополе в городском парке культуры и отдыха, на котором также будет запечатлен князь Потемкин.
Подготовлено на основе информации из открытых источников и материалов РИА Новости (Крым)