Строитель крыма потемкин. Личность светлейшего князя потемкина и присоединение крыма к российской империи
СИМФЕРОПОЛЬ, 16 мар - РИА Новости (Крым). , внесшему весомый вклад в развитие Новороссии, Крымского полуострова и российского флота на Черном море, установлен в Симферополе.
Его открытие приурочено ко второй годовщине Крымской весны - событиям, послужившим вхождению Республики Крым и города-героя Севастополя в состав Российской Федерации.
В то же время воссоединение Крыма с Россией в новейшей истории, нельзя рассматривать и отделять от событий более чем двухсотлетней давности, когда императрица Екатерина Великая взяла Крымский полуостров и местности к нему прилегающие под "российскую державу". Неразрывно связано с теми далекими событиями и имя государственного деятеля, светлейшего князя Григория Александровича Потемкина-Таврического. О его вкладе в развитие Крыма, Севастополя, российского флота на Черном море в справке РИА Новости (Крым).
"Государыня, Крым - Ваш…"
Крымское ханство, которое долгое время находилось под протекторатом Османской империи, доставляло немало хлопот южно-российским губерниям. Это был очаг постоянной нестабильности на рубежах империи: набеги, тысячи пленников, разорение земель.В 1774 году, после военных успехов в ходе практически незатухающих русско-турецких войн, между Россией и Османской империей был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор, который положил начало присоединению Крыма к Российской империи. Григорий Потемкин в том же году был назначен губернатором Новороссии. Активно началось развитие главной морской базы - Херсона. Здесь возводились верфи, строились корабли. В Новороссию, большую часть которой еще до недавнего времени именовали не иначе как Дикое поле, переселялись крепостные из других российских губерний, закладывались и строились новые города.
Но Потемкин понимал, что без Крыма России невозможно закрепиться на Черном море, а уж о выходе к Средиземному морю можно только мечтать.
В 1782 году Потемкин подал на имя Екатерины записку: "Положите ж теперь, что Крым Ваш и, что нет уже сей бородавки на носу — вот вдруг положение границ прекрасно… Доверенность жителей в Новороссийской губернии будет тогда несумнительна. Мореплавание по Черному морю свободное. А то, извольте рассудить, что кораблям Вашим и выходить трудно, а входить еще труднее".
"Все прибегли под державу Вашу с радостию"
Весной 1783 года было решено, что Потемкин будет лично руководить присоединением Крымского ханства к России. 8 апреля императрица подписала манифест "О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу", над которым она работала совместно с Потемкиным. Этот документ должен был храниться в тайне, пока присоединение ханства не станет свершившимся фактом.28 июня 1783 года манифест Екатерины II был обнародован в ходе торжественной присяги крымской знати, которую принимал лично князь Потемкин на вершине скалы Ак-Кая под Карасубазаром (нынешний город Белогорск). Сначала присягали мурзы, беи, духовные лица, а затем уже и простое население. Торжества сопровождались угощениями, играми, скачками и пушечным салютом. В своем манифесте императрица заверяла новых поданных: "… обещаем свято и непоколебимо за себя и приемников престола нашего содержать их вравне с природными нашими подданными, охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную их веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно; и дозволить напоследок каждому из них состояния все те правости и преимущества, каковыми таковые в России пользуются…".
10 июля Потемкин из лагеря при Карасубазаре отправил императрице послание с известием об окончательном разрешении крымской проблемы: "Вам еще то приятнее и славнее, что все прибегли под державу Вашу с радостию".
Очевидно, что именно политические шаги князя Потемкина, направленные на наиболее миролюбивое и дружелюбное отношение войск к населению, высказывание уважения и соответствующих знаков внимания татарской знати оказали должное воздействие и привели к бескровному присоединению Крыма.
28 декабря 1783 года Россия и Турция подписали "Акт о присоединении к Российской империи Крыма, Тамана и Кубани", которым отменялась статья Кючук-Кайнарджийского мирного договора о независимости Крымского ханства.
Сразу же после присоединения Крыма было предпринято обстоятельное изучение экономических ресурсов и быта населения нового края.
Уже в 1784 году появляются первые карты Крымского полуострова, планы и чертежи, отражающие состояние дорог и мостов, крепостей и валов. С 1785 года по указу Сената специально для Таврического наместничества печатались книги и "высочайшие узаконения" на татарском, турецком, арабском и персидском языках.Князь Потемкин приглашал в Крым иностранцев — специалистов по садоводству, шелководству, лесному хозяйству, виноградарству.
Особое значение для развития Крыма имела деятельность Потемкина по строительству новых и реконструкции старых городов. Это касается Симферополя, Евпатории, Феодосии и в первую очередь Севастополя, которому суждено было стать главной базой российского флота на Черном море.
Мифы и легенды о "потемкинских деревнях"
Легенды и мифы о "потемкинских деревнях" появились после исторического путешествия императрицы Екатерины II из Санкт-Петербурга в Новороссию и в Крым, в ходе которого она желала лично увидеть новые территориями и познакомиться с новыми подданными Российской империи. Путешествие продлилось более шести месяцев с января по июль 1787 года.Потемкин, конечно, любил, по моде тех времен, что называется, пустить "пыль в глаза" — это было в традициях тогдашних царедворцев. К примеру, по всему пути следования, который проходил через Киев, Чернигов, Екатеринослав, Херсон местной знатью устраивались пышные встречи и проводы императорского кортежа, состоявшего из почти двух десятков карет с сопровождением. Свиту составляло более трех тысяч человек, среди которых были и иностранные дипломаты.
А в Крыму к императрице была приставлена "рота амазонок", составленная из представительниц знатных крымских сословий.
Автором легенды о "потемкинских деревнях" (мол, никаких построек в Новороссии не было: дома были нарисованы на деревянных щитах, а крестьян перевозили с одного места на другое) был саксонскому дипломату Георг Гельбиг. Но, сам Гельбиг находился в это время в Петербурге и не сопровождал императрицу в ее поездке. А свои выдумки, по мнению историков, он опубликовал для очернения как Потемкина, так и России в целом.
А вот сама Екатерина была приятно удивлена, увидев новые города — Херсон и Екатеринослав. В то же время ей не понравился Киев, в котором она пробыла больше двух месяцев и сделала выговор наместнику Малороссии графу Румянцеву-Задунайскому, который не предпринял ничего для развития подчиненных ему земель.
Но особо поразил ее Севастополь, где на рейде государыню встретил Черноморский флот в составе трех линейных кораблей, двенадцати фрегатов, двадцати корветов и бригов, трех бомбардирских лодок и двух брандеров.
Находившийся в свите императрицы французский посол Луи-Филипп Сегюр отмечал, что "несколько зданий для складки товаров, адмиралтейство, городские укрепления, 400 домов, толпы рабочих, сильный гарнизон, госпиталь, верфи, пристани торговая и карантинная — все придавало Севастополю вид довольно значительного города".
Память о Потемкине
До недавнего времени на территории Крыма не было ни одного памятника светлейшему князю Потемкину-Таврическому. Его скульптурное изображение составляло лишь один из элементов композиции в общем ансамбле монумента Екатерине II, который был открыт в Симферополе в 1890 году и разрушен большевиками в 1921 году.
Ко второй годовщине референдума о статусе Крыма у здания Симферопольской городской администрации был открыт бронзовый бюст Григория Потемкина. Планируется также восстановить и монумент императрице в Симферополе в городском парке культуры и отдыха, на котором также будет запечатлен князь Потемкин.
Подготовлено на основе информации из открытых источников и материалов РИА Новости (Крым)
В 1475 году вся прибрежная и горная часть Крыма была включена в состав Османской империи. Учитывая, что остальная территория полуострова принадлежала Крымскому ханству, ставшему через три года её вассалом, вполне обоснованным становятся исторические упоминания о Чёрном море как о «турецком внутреннем озере», коим оно, по существу, являлось в течение последующих трёх столетий. В связи с этим присоединение Крыма к России при Екатерине 2 отвечало самым насущным требованиям, предъявляемым к внешней политике России того периода.
Необходимость, продиктованная жизнью
После перед Россией с особой остротой встала задача восстановить выход к Чёрному морю, существовавший в период Киевской Руси и закрытый для неё с установлением татаро-монгольского ига. Сделать это было необходимо прежде всего в экономических интересах, поскольку через Чёрное море шли важные торговые пути в страны Средиземноморья.
Кроме того, необходимо было сокрушить Крымское ханство, с территории которого уже в течение нескольких столетий совершались набеги, целью которых был захват рабов и дальнейшая их продажа в Константинополе. По подсчётам учёных, за 300 лет, предшествовавших присоединению Крыма к России при Екатерине 2, на турецкие невольничьи рынки было отправлено не менее 3 млн человек.
Первые попытки решения крымской проблемы
Попытки овладения Крымом предпринимались неоднократно. Достаточно вспомнить походы Петра I в 1696-1698 гг. хотя и окончившиеся взятием крепости Азов, но не решившие в целом черноморской проблемы. В царствование Анны Иоанновны русские войска дважды победно вступали на полуостров: в 1735 году под командованием Б. Х. Миниха, и четырьмя годами позже ─ генерал-фельдмаршала П. П. Ласси. Однако оба раза они были вынуждены отступить из-за отсутствия снабжения и вспыхнувших в рядах войск эпидемий.
Реальная возможность осуществить захват Крыма появилась лишь после того, как во второй половине XVIII века была образована Новороссия, в которую вошли значительные территории Северного Причерноморья, присоединённые к России в ходе русско-турецких войн. Принято считать, что именно с этого началась история присоединения Крыма к России Екатериной 2. Используя Новороссию как плацдарм для дальнейшего наступления, армия генерал-аншефа В.М. Долгорукого в 1771 году сумела сломить сопротивление защитников Крыма и закрепиться в его пределах.
Независимое Крымское ханство
Однако при Екатерине 2, кратко описанному ниже, предшествовал ещё один весьма важный этап, необходимость которого была продиктована целым рядом политических и военных обстоятельств того времени. Следствием победы русского оружия в войне с Турцией стало подписание в 1772 году Карасубазарского договора, объявлявшего Крым независимым ханством, находящимся под покровительством России.
Завершившаяся через два года русско-турецкая война положила конец османскому владычеству на полуострове и открыла для России долгожданный выход к Чёрному морю. Тем не менее достигнутые успехи являлись лишь полумерой и не могли рассматриваться в качестве окончательного решения проблемы Крыма.
Политический и военный конфликт с Турцией
Как видно из последующих действий Екатерины 2, добившись независимости Крымского ханства от Османской империи, она не оставила мысли о его присоединении к своим владениям. Это вполне отвечало интересам России, поскольку полуостров имел важное экономическое и военно-политическое значение для всей страны. Однако и Турция была крайне заинтересована в восстановлении своего господства в Крыму. Обе противоборствующие стороны прилагали немалые усилия для достижения желаемой цели, и по этой причине борьба между Османской империей и Россией на тот момент не ослабевала.
В ноябре 1776 года корпус генерал-поручика А. А. Прозоровского, войдя в Крым, занял оборонительные позиции на Перекопе. Ему на помощь из Москвы спешным порядком прибыла дивизия под командованием А. В. Суворова. Совместными усилиями им удалось сломить сопротивление войск крымского и заставить его укрыться в Бахчисарае, а затем бежать в Константинополь. На его место был избран новый правитель Шахин-Гирей, ставший последним в истории крымским ханом.
Татарский хан, мыслящий по-европейски
Избрание этого человека во многом облегчило присоединение Крыма к России при Екатерине 2. В отличие от своих предшественников, он был человеком вполне европейского склада мышления. Пройдя обучение в Венеции и Салониках, Шахин-Гирей владел несколькими иностранными языками, правил, не замыкаясь в рамках татарских обычаев.
Однако попытки преобразования военной и административно-хозяйственной системы ханства на европейский лад привели к недовольству местного населения и открытому бунту, подавить который удалось лишь с помощью русских штыков. Решающую же роль в решении конфликта сыграло назначение на пост командующего всеми крымскими войсками А. В. Суворова.
Крымские переселенцы
Разделив всю территорию полуострова на 4 территориальных округа и разместив в захваченных крепостях значительные гарнизоны, он лишил как самих турок, так и их сторонников из местной знати последней возможности оказывать влияние на внутреннюю жизнь Крыма. Это было значительным шагом на пути присоединения Крыма к России при Екатерине 2.
Первыми из числа жителей полуострова под скипетр российской императрицы перешли и переселились на новые места представители его христианской части населения ─ грузины, армяне и греки. Им были безвозмездно предоставлены земли в устье Дуная и на побережье Азовского моря. В течение весенне-летнего периода 1778 года из Крыма ушла 31 тыс. человек, что нанесло ощутимый удар по ханской казне, так как именно эти люди являлись наиболее экономически активной частью населения.
Донесение князя Г. А. Потёмкина
В 1781 году турками было спровоцировано очередное восстание местного населения, недовольного порядками, введёнными Шахин-Гиреем, и снова усмирять бунтовщиков пришлось российским солдатам, на этот раз под командованием светлейшего князя Г. А. Потёмкина.
В своём донесении на высочайшее имя он писал, что, по его наблюдениям, подавляющее большинство местных жителей относится крайне враждебно к Шахин-Гирею и предпочло бы оказаться под российским протекторатом. Несомненно, это замечание Потёмкина сыграло определённую роль в присоединении Крыма к России при Екатерине 2.
Меморандум, решивший судьбу Крыма
Являясь весьма дальновидным политиком, Г. А. Потёмкин понимал всю необходимость включения Крыма в так как в противном случае его территория могла бы стать удобным плацдармом для будущих агрессий со стороны Османской империи. Кроме того, была вполне очевидна хозяйственная ценность плодородных крымских земель для экономики всего Северного Причерноморья. И, наконец, это завершило бы расширение России на юг до её естественных границ. Свою точку зрения подробно изложил в меморандуме, направленном им в декабре 1782 года на высочайшее имя.
Ознакомившись с полученным документом, государыня в ответном послании предоставила своему фавориту самые широкие полномочия для претворения в жизнь задуманного им и утверждённого ей проекта. Таким образом, в присоединении Крыма к России при Екатерине 2 (год 1783) ключевая роль принадлежит именно князю Григорию Александровичу Потёмкину, за что он и был пожалован титулом Таврический (Таврия ─ это древнее название Крыма).
Подготовка исторического события
Датой присоединения Крыма к России Екатериной 2 следует считать 8 (19) апреля 1783 года, когда самодержицей был подписан соответствующий манифест. Однако на тот момент она повелела хранить его втайне до тех пор, пока переход полуострова со всем его населением под российский скипетр не станет реальным событием.
К этому времени в политической жизни Крымского ханства произошли существенные изменения. Столь ненавистный народу Шахин-Гирей был вынужден сложить с себя полномочия верховного правителя, и его место оставалось вакантным. Это помогло Потёмкину через своих агентов убедить правящую верхушку ханства в выгодах перехода под протекторат России.
Вслед за этим были предприняты срочные меры по обустройству в юго-западной части полуострова гавани для размещения будущей эскадры Черноморского флота. Годом позже там был заложен город-крепость, названный по повелению императрицы Севастополем.
Присяга на верность России
Наконец 28 июня (9 июля) 1783 года высочайший манифест был обнародован. Так впервые (при Екатерине 2) присоединение Крыма к России стало свершившимся фактом. О событиях сегодняшнего времени, когда эта территория ввторично перешла к РФ, знают многие, так что останавливаться на них мы не будем. Что же касается того времени, то в тот день светлейший князь Потёмкин, стоя на вершине скалы Ак-Кая, принимал присягу у новых подданных её императорского величества. Первыми присягала верхушка местного общества и лица духовного звания, а за ними уже - все простолюдины. До наших дней сохранился исторический документ ─ Манифест о присоединении Крыма к России при Екатерине 2, фото которого представлено в статье.
8 апреля 1783 года Екатерина II подписала манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу». Этот документ должен был храниться в тайне, пока присоединение ханства не станет свершившимся фактом.
Симферополь. Худ. К. Боссоли
28 июня 1783 года манифест Екатерины II был наконец обнародован в ходе торжественной присяги крымской знати, которую принимал лично князь Григорий Потемкин на плоской вершине скалы Ак-Кая. Крым вошел в состав Российской империи без единого выстрела, но этому мирному триумфу предшествовала многолетняя политическая борьба, в которой первую скрипку играли Екатерина и Потемкин – правая рука императрицы во всех начинаниях.
Потомок Чингисхана
В 1774 году, после подписания Кучук-Кайнарджийского мира с Османской империей, Россия получила возможность строить в Крыму крепости. Крымское ханство, которое помимо Крыма включало земли на Тамани и в Прикубанье, было объявлено независимым. Однако уже в 1775 году Порте удалось возвести на ханский престол своего сторонника Девлет-Гирея . Русская дипломатия сделала ставку на другого представителя ханской династии – Шагин-Гирея , которому удалось обратить на себя внимание еще в 1772 году, когда с дипломатической миссией, касавшейся договора России с Крымом, он прибыл в Петербург и провел там девять месяцев.
Императрица в письме Вольтеру (предназначенном, как и многие другие письма философу, не только ему, но и всей общественности Европы) хвалила ум молодого потомка Чингисхана , его желание учиться, его намерение заняться реформами в ханстве, «независимом по милости Божией и русского оружия». На тот момент Шагин-Гирей имел титул калги-султана и являлся наместником хана среди ногайских племен, кочевавших на Тамани и в Прикубанье.
В начале 1776 года наместник Малороссии фельдмаршал Петр Румянцев донес в Петербург о намерении хана Девлет-Гирея восстановить протекторат Османской империи над ханством. А Шагин-Гирей и его сторонники обратились за помощью к России. Они настаивали на решительных действиях. В октябре того же года Румянцев, получив инструкции из столицы, приказал корпусу князя Александра Прозоровского занять Перекоп. Командиру Кубанского корпуса генерал-майору Ивану Бринку велено было обеспечить поддержку избрания Шагин-Гирея ханом среди ногайских кочевых орд. Вскоре по инициативе Григория Потемкина в Крым направили и Александра Суворова . Таким образом, став союзником России, просвещенный потомок Чингисхана в 1777 году укрепился на крымском престоле.
Однако не прошло и шести лет, как его власть пошатнулась. В Крыму началась смута. К тому времени Потемкин, занятый охраной границ в соответствии с разработанным им планом на случай новой войны с турками, разместил в Новороссии полки и устроил базы снабжения. Он форсировал строительство верфей в Херсоне, бывшем тогда главной базой нарождавшегося Черноморского флота. Через Потемкина шли и важные дипломатические переговоры. Так, его представитель доктор Яков Рейнегс прибыл в Тифлис и вручил грузинскому царю Ираклию II проект договора о принятии Грузии под протекторат России. Это осложнило отношения с Портой, но обстановка сложилась и без того достаточно напряженная, чтобы еще откладывать важнейшие политические решения.
Волнения, начавшиеся среди ногайских орд на Кубани, перекинулись в Крым в мае 1782 года. Ханская гвардия отказалась защищать Шагин-Гирея. Хан бежал из Бахчисарая сначала в Кафу (ныне Феодосия), а затем на русском корабле в Керчь, где давно находился русский гарнизон. Оттуда он одну за другой слал в Петербург просьбы о помощи и защите. Григорий Потемкин стоял за решительную поддержку Шагин-Гирея – важного союзника России. Светлейший собрал войска и ждал приезда бежавшего от восстания правителя в Петровскую крепость (ныне Бердянск), чтобы вместе с ним двинуться в Крым, где уже был провозглашен ханом старший брат Шагин-Гирея – Батыр-Гирей, успевший к тому моменту обратиться за помощью к Османской империи. Русский посол в Стамбуле Яков Булгаков сообщил о том, что на Тамань направлен трехбунчужный паша, которому поручено склонять ногайцев к переходу в турецкое подданство…
«Не касайтесь казнями частных людей»
Шествие султана в Стамбуле. Худ. Ж.-Б. Ванмур. 1727–1737
7 августа 1782 года в Петербурге был открыт памятник Петру Великому работы Этьена Мориса Фальконе . Надпись на пьедестале «Петру Первому – Екатерина Вторая» прямо указывала на историческую преемственность политики императрицы, продолжившей движение России к Черному морю.
Потемкин, находившийся тогда в столице, уже 15 сентября вернулся на юг. 22 сентября произошло его свидание с напуганным Шагин-Гиреем. Но Потемкин передал ему личное послание императрицы, которая расценила восстание подданных хана как незаконный бунт и сообщила о решении ввести русские войска в Крым для восстановления его власти, несмотря на риск спровоцировать тем самым прямой вооруженный конфликт с Портой.
ЕКАТЕРИНА II ВЫСЛАЛА ХАНУ ШАГИН-ГИРЕЮ АНДРЕЕВСКУЮ ЛЕНТУ И АЛМАЗНЫЕ ЗНАКИ ВЫСШЕГО ОРДЕНА ИМПЕРИИ , переделанные специально для мусульманина. Это было важное условие его сговорчивости
«Вступая в Крым и выполняя все, что следовать может к утверждению Шагин-Гирея паки [опять, снова. – В. Л. ] на ханство, – писал тогда Потемкин, – обращайтесь, впрочем, с жителями ласково, наказывая оружием, когда нужда дойдет, сонмища упорных, но не касайтесь казнями частных людей. Казни же пусть хан производит своими, если в нем не подействует дух кроткий монархини нашей, который ему сообщен. Если б паче чаяния жители отозвалися, что они лучше желают войти в подданство ея императорскому величеству, то отвечайте, что вы, кроме спомоществования хану, другим ничем не уполномочены, однако ж мне о таком произшествии донесите. Я буду ожидать от вас частого уведомления о всех в Крыму произшествиях, так как и о поступках ханских. Сообщите мне и примечания ваши о мыслях и движении народном, о приласкании которого паки подтверждаю».
Русские войска, преодолев незначительное сопротивление, вступили в Крым. Мятежники бежали. Многие из них, узнав о прибытии Шагин-Гирея, поспешили примкнуть к «законному хану». Русский дипломатический агент в Крыму Якуб Рудзевич , оповещая Потемкина об успокоении большей части черни на полуострове, писал о просьбах мурз, участвовавших «в разврате» (то есть в восстании против хана), защитить их от гнева Шагин-Гирея.
«Но, – заключил свое послание Рудзевич, – Шагин-Гирей хану никто бы не преклонился без русских войск».
В это время Яков Булгаков вел в Стамбуле трудную дипломатическую борьбу. Османское правительство потребовало разъяснений по поводу нарушения независимости Крымского ханства. Рейс-эфенди (министр иностранных дел) заявил о ненависти народа Крыма к Шагин-Гирею и предложил послать на полуостров комиссаров от России и Порты, чтобы на месте опросить население. Булгаков воспротивился: пока жив законно избранный хан, признанный обеими империями, все, кто пытается свергнуть его, являются бунтовщиками.
В донесении в Петербург дипломат сообщал, что правящие круги Османской империи колеблются, но на войну из-за нехватки денег, слабости правительства и по ряду других причин, среди которых не последнее место занимает твердая поддержка России Австрией, вряд ли решатся.
В итоге спокойствие в Крыму удалось восстановить. Хан Шагин-Гирей рассыпался в благодарностях перед императрицей за помощь, писал Потемкину льстивые письма с похвалами в адрес его племянника, генерал-майора Александра Самойлова, командовавшего передовыми войсками при занятии Крыма, отмечал прекрасную дисциплину русских войск, «от которых никому нет обид и притеснений моим подданным».
Вскоре хан обрушил жестокие казни на своих соплеменников (как и предполагал Потемкин), и лишь вмешательство России спасло жизнь родным братьям крымского владыки – Батыр-Гирею и Арслан-Гирею . Впрочем, участь самого Шагин-Гирея и Крымского ханства была уже предрешена. В конце октября 1782 года светлейший князь вернулся в Петербург.
В дороге, занимавшей при самой быстрой езде две недели, он обдумывал свой меморандум о необходимости присоединения Крыма к России. Потемкин всесторонне проанализировал последствия такого шага. Получилась взвешенная записка, прочитав которую Екатерина убедилась, что пришло время для решительных действий в Крыму.
Таврида Российская
Международная обстановка благоприятствовала России. Англичане, потерпев тяжелые поражения в Северной Америке, заключили прелиминарный мир с Соединенными Штатами. Антирусские происки прусской дипломатии уравновешивались австрийской поддержкой. Булгаков вновь подтверждал неготовность Порты к войне. Наконец 14 декабря 1782 года в секретном рескрипте на имя Потемкина императрица предписала принять все меры к присоединению Крымского ханства.
20 января 1783 года Потемкин приказал графу де Бальмену занять берега Ахтиарской гавани. В России помнили, как несколько лет назад мощный турецкий флот пытался блокировать полуостров, угрожая топить русские суда. Вице-адмирал Федот Клокачев получил ордер Потемкина: собрать все суда, имевшиеся на Азовском и Черном морях, и с началом навигации войти в Ахтиарскую бухту.
Весной 1783 года было решено, что Потемкин поедет на юг и будет лично руководить присоединением Крымского ханства к России. 8 апреля императрица подписала манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу», над которым она работала вместе с Потемкиным. Этот документ предполагалось хранить в тайне до того часа, пока присоединение не станет свершившимся фактом. Между тем Потемкин не теряя времени отправился на полуостров.
Первая страница манифеста «О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу»
Отречение Шагин-Гирея готовили в течение нескольких месяцев. Поначалу ему намекали даже о перспективе занять персидский престол. Хан медлил с окончательным ответом. Но когда и верные ему крымские мурзы один за другим стали демонстрировать намерение перейти в российское подданство, он понял, что на троне ему в любом случае не удержаться.
Внимательно следил за настроениями Шагин-Гирея русский резидент при хане Сергей Лошкарев – один из самых расторопных сотрудников Потемкина. Хану было предложено переселиться в Россию. Высшая награда империи – орден Святого апостола Андрея Первозванного – и недурное содержание должны были подсластить горький поворот в судьбе бывшего монарха.
5 мая Екатерина дала знать Потемкину о получении его письма из города Кричева, что под Могилевом:
«Из оного и прочих депеш усмотрела, что хан отказался от ханства. И о том жалеть нечего, только прикажи с ним обходиться ласково и со почтением, приличным владетелю, и отдать то, что ему назначено, ибо прочее о нем разположение не переменяю».
Как видим, отречение хана стало довольно неожиданным. Потемкин же, прибыв в Херсон, вступил в переговоры с Шагин-Гиреем, о которых 16 мая сообщал следующее:
«Главная теперь надобность настоит в удалении хана из Крыму, в чем я не вижу большого затруднения, как и в присоединении Крыма к державе Вашего императорского величества».
Прогнозы Потемкина в целом оказались верными – за исключением первого пункта. Шагин-Гирей, отрекшись от ханства, начал сложную политическую игру, затягивая свой отъезд из Крыма под разными предлогами. Он рассчитывал, что в обострившейся обстановке русское правительство будет вынуждено восстановить его на престоле, а затем и вовсе отказаться от присоединения Крыма.
Потемкин, оценив положение, подтянул войска и через своих агентов начал агитацию среди правящей верхушки ханства о переходе в российское подданство. Значительные по численности и влиянию слои населения Крыма готовы были вступить в новое подданство, чтобы избавиться от нескончаемых смут. На Кубани, получив приказания Потемкина, Суворов занял укрепления бывшей Кубанской линии и готовился привести ногайцев к присяге в назначенный Потемкиным день – 28 июня, день восшествия Екатерины II на престол.
Портрет Екатерины II. Неизвестный художник. 1780-е годы
«Всемилостивейшая государыня, напоминаю о делах, как они есть и где Вам вся нужна Ваша прозорливость, дабы поставить могущие быть обстоятельства в Вашей власти.
Естли же не захватите ныне, то будет время, когда все то, что ныне получим даром, станем доставать дорогою ценою. Изволите разсмотреть следующее. Крым положением своим разрывает наши границы. Нужна ли осторожность с турками по Бугу или с стороны кубанской – в обеих сих случаях и Крым на руках. Тут ясно видно, для чего хан нынешний туркам неприятен: для того, что он не допустит их чрез Крым входить к нам, так сказать, в сердце.
Положите ж теперь, что Крым Ваш и что нету уже сей бородавки на носу – вот вдруг положение границ прекрасное: по Бугу турки граничат с нами непосредственно, потому и дело должны иметь с нами прямо сами, а не под именем других. Всякий их шаг тут виден. Со стороны Кубани сверх частных крепостей, снабженных войсками, многочисленное войско Донское всегда тут готово. Доверенность жителей в Новороссийской губернии будет тогда несумнительна. Мореплавание по Черному морю свободное. А то, извольте разсудить, что кораблям Вашим и выходить трудно, а входить еще труднее. Еще в прибавок избавимся от трудного содержания крепостей, кои теперь в Крыму на отдаленных пунктах.
Всемилостивейшая государыня! Неограниченное мое усердие к Вам заставляет меня говорить: презирайте зависть, которая Вам препятствовать не в силах. Вы обязаны возвысить славу России. Посмотрите, кому оспорили, кто что приобрел: Франция взяла Корсику, цесарцы [принятое в России в XVII–XIX веках наименование подданных Священной Римской империи германской нации. – «Историк»] без войны у турков в Молдавии взяли больше, нежели мы. Нет державы в Европе, чтобы не поделили между собой Азии, Африки, Америки. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить Вас не может, а только покой доставит. Удар сильный – да кому? Туркам. Сие Вас еще больше обязывает. Поверьте, что Вы сим приобретением безсмертную славу получите и такую, какой ни один государь в России еще не имел. Сия слава проложит дорогу еще к другой и большей славе: с Крымом достанется и господство в Черном море. От Вас зависеть будет, запирать ход туркам и кормить их или морить с голоду.
Хану пожалуйте в Персии что хотите – он будет рад. Вам он Крым поднесет нынешную зиму, и жители охотно принесут о сем прозьбу. Сколько славно приобретение, столько Вам будет стыда и укоризны от потомства, которое при каждых хлопотах так скажет: вот, она могла, да не хотела или упустила. Естли твоя держава – кротость, ту нужен в России рай. Таврический Херсон! из тебя истекло к нам благочестие: смотри, как Екатерина Вторая паки вносит в тебя кротость християнского правления».
«Судьба Крыма решилась…»
5 июня Екатерина выслала хану андреевскую ленту и алмазные знаки высшего ордена империи, выполненные специально для мусульманина, без христианской символики. Награда была важным условием его сговорчивости. Но тревоги не оставляли императрицу. «Нетерпеливо жду от тебя известия о окончании Крымского дела. Пожалуй, займи прежде, нежели турки успеют тебе навернуть сопротивление», – писала она Потемкину. И снова, уже 29 июня 1783 года:
«Отовсюду слышу, что турки сильно вооружаются, но друзья их удержут от войны до времяни. <…> Надеюсь, что по сей час судьба Крыма решилась, ибо пишешь, что туда едешь».
А будущий князь Таврический действовал наверняка. Русские части заняли важные пункты на полуострове. Хан собирался покинуть Крым. Агитация дала свои плоды: все было готово к принесению присяги на верность Российской империи. И тут неожиданно возникла угроза чумной эпидемии, занесенной в Крым с Тамани. Но Потемкин и в этом случае проявил распорядительность и самоотверженность. Он поскакал в Крым, чтобы на месте принять решительные меры против заразы. Связь с ним усложнилась.
«Давным-давно, друг мой сердечный, я от тебя писем не имею, думаю, что ты уехал в Крым, – писала императрица 10 июля. – Опасаюсь, чтоб болезни тамошние как ни на есть не коснулись, сохрани Боже, до тебя. Из Царяграда получила я торговый трактат, совсем подписанный, и сказывает Булгаков, что они знают о занятии Крыма, только никто не пикнет, и сами ищут о том слухи утушать. Удивительное дело! <…> Только признаюсь, что жду нетерпеливо от тебя вестей. Пуще всего береги свое здоровье».
Портрет князя Григория Александровича Потемкина-Таврического. Худ. И. Б. Лампи Старший. После 1791 года
Через пять дней тревога императрицы достигла высшей степени.
«Ты можешь себе представить, в каком я должна быть безпокойстве, не имея от тебя ни строки более пяти недель, – упрекала Потемкина Екатерина. – Сверх того здесь слухи бывают ложные, кои опровергнуть нечем. Я ждала занятия Крыма, по крайнем сроке, в половине мая, а теперь и половина июля, а я о том не более знаю, как и Папа Римский. Сие неминуемо производит толки всякие, кои мне отнюдь не приятны. Я тебя прошу всячески: уведомляй меня почаще. <…> Сюда и о язве приходят всякие сказки. Частым уведомлением успокоишь мой дух. Иного писать не имею: ни я и никто не знает, где ты. Наугад посылаю в Херсон».
Еще не дошло это послание до адресата, а в Петербург уже скакали гонцы с письмом, помеченным 10 июля, которым Потемкин оповещал императрицу о принятии присяги крымской знатью и том, что через три дня за мурзами должны последовать и остальные. В конце письма – сдержанные строки о себе и своей болезни:
«Что до меня касается, я выбился из сил. Право, все самому надобно приводить в движение и бегать из угла в угол. Пред сим занемог было жестоко в Херсоне спазмами и, будучи еще слаб, поехал в Крым. Теперь, слава Богу, оправился. Чума вокруг лагеря, но Бог хранит по сю пору».
Босфор (Боспор Киммерийский, или Керченский пролив). Видна крепость Еникале и Еникальский маяк с северного берега пролива. Худ. К. Боссоли. Сер. XIX века
В официальном донесении от того же числа Потемкин сообщил о принесении присяги на Кубани. Две крупнейшие ногайские орды – Едисанская и Джамбулуцкая – присягнули на верность России. Суворов лично привел к присяге мурз и беев этих орд под Ейском, после чего состоялись праздничные увеселения в духе народных традиций ногайцев.
Через пять-шесть дней под Копылом на Кубани пристав при ногайских ордах подполковник Иван Лешкевич привел к присяге главных мурз и беев самой большой – Едичкульской – орды, состоявшей из четырех поколений общей численностью более 30 тыс. казанов (семей). Успешно прошла присяга и в верховьях Кубани.
Преисполненный чувства выполненного долга Потемкин восторженно писал Екатерине о плодородии местных земель и прекрасном урожае. Он просил о льготах крымским жителям, советовал императрице ассигновать средства на содержание мечетей, школ и фонтанов, «дабы угодить магометанам».
К тому времени Потемкин уже позаботился о составлении топографического описания Крыма и успел осмотреть Ахтиарскую гавань для устройства новой базы флота – будущего Севастополя. 5 августа в Петербург полетело еще одно письмо. Потемкин сообщал о подписании в Георгиевской крепости (ныне город Георгиевск) договора о принятии Грузии под протекторат России:
«Матушка государыня. Вот, моя кормилица, и грузинские дела приведены к концу. Какой государь составил толь блестящую эпоху, как Вы. Не один тут блеск. Польза еще большая».
А 28 декабря 1783 года турецкий султан Абдул-Хамид письменно признал власть России над Крымом. Эта выдающаяся дипломатическая победа посла Якова Ивановича Булгакова закрепила результаты многолетней борьбы за присоединение Крымского ханства.
Вячеслав Лопатин
Екатерина II и Г.А. Потемкин. Личная переписка. 1769–1791. М., 1997 (серия «Литературные памятники»)
ЛОПАТИН В.С.
Светлейший князь Потемкин. М., 2005
Ныне, когда обезумевшие от подлости оранжевые власти самопровозглашенной страны, название которой "Украина" произошло от понятия "Украина (окраина) Русских земель", осквернили Севастополь установкой в нем памятника гетману, не имеющему никакого отношения к городу русской славы, становятся особенно актуальными размышления о роли выдающегося русского государственного и военного деятеля Григория Александровича Потемкина в умиротворении и освоении Крыма, в создании Черноморского флота и строительстве русской черноморской твердыни.
Недаром адмирал П.В. Чичагов писал, что "гений Потемкина царил над всеми частями русской политики". Именно Григорий Александрович оценил важность присоединения к России Крыма. Это являлось, по сути, возвращением земель, на коих в древние времена располагалась значительная часть русского Тмутараканского княжества. В те времена одна часть полуострова была в руках Византии, а другая, восточная, в составе Тмутараканского княжества, центр которого находился на Таманском полуострове. Образовалось же княжество в результате походов князя Игоря на Византию в 944 году и Святослава - в 955 году, разгромившего ясов и касогов.
Об обстановке на юге России в начале 80-х годов XVIII столетия В.В. Огарков в книге, посвященной Потемкину, писал: "Наши границы были отодвинуты от Черного моря значительною своею частью, флот отсутствовал, на устьях Днепра, на Днестре и Буге по соседству был целый ряд грозных турецких крепостей. Крым, хотя и освобожденный от сюзеренства Турции по Кучук-Кайнарджийскому миру, на самом деле был еще довольно послушным орудием в руках турецких эмиссаров и во всяком случае грозил нам как союзник Турции в возможной войне..."
Уже несколько веков с того самого времени, как его захватили остатки разгромленной Золотой Орды, Крым представлял для России "гнездо хищников, грабительствующих в русских пределах". Сколько нападений было сделано оттуда на русские украинные земли, сколько сожжено и разграблено селений, сколько уведено в рабство людей! В 1571 году крымский хан Девлет-Гирей сжег Москву, а в 1572 году повел на Русь с целью уничтожения государства и истребления Русского народа 120-тысячное войско, но в конце июля-начале августа был наголову разбит в сражении при Молодях. Походы против Крымского ханства с цепью обуздания агрессора совершались и при Петре I, и в годы правления его ближайших преемников, но все оставалось безрезультатным. Григорий Александрович Потемкин, назначенный генерал-губернатором ряда наместничеств, в том числе Новороссийского и Азовского, соприкасавшихся с Крымом, оценил важность и необходимость присоединения полуострова к России еще во время Русско-турецкой войны 1768-1774 годов. 4 января 1770 года именно ему довелось открыть победоносным сражением при Фокшанах кампанию, прославленную его учителем П.А. Румянцевым победами при Ларге, Рябой Могиле и Кагуле. В том сражении он остановил в трое превосходящий турецкий корпус, спешивший в Крым для поднятия духа отказавшихся воевать с Россией крымцев. Кстати, именно Потемкин был и одним из инициаторов объявления Крыма независимым.
Вступив в управление югом России, Григорий Александрович начал планомерную подготовку к присоединению полуострова. Стремясь убедить в необходимости этого акта Императрицу, он писал ей в 1782 году: "Крым положением своим разрывает наши границы. Нужна ли осторожность с турками по Бугу или со стороны Кубанской - во всех случаях и Крым на руках. Тут ясно видно, для чего хан нынешний туркам неприятен: для того, что он не допустит их чрез Крым входить к нам, так сказать, в сердце. Положите же теперь, что Крым ваш и что нет уже сей бородавки на носу, - вот вдруг положение границ прекрасное: по Бугу турки граничат с нами непосредственно, потому и дело должны иметь с нами прямо сами, а не под именем других. Всякий их шаг тут виден. Со стороны Кубанской сверх частых крепостей, снабженных войсками, многочисленное войско Донское всегда тут готово. Доверенность жителей в Новороссийской губернии будет тогда не сумнительна, мореплавание по Черному морю свободное, а то извольте рассудить, что кораблям вашим и выходить трудно, а входить еще труднее.
Еще вдобавок избавимся от трудного содержания крепостей, кои теперь в Крыму на отдаленных пунктах.
Всемилостивейшая Государыня! Неограниченное мое усердие к вам заставляет меня говорить: презирайте зависть, которая вам препятствовать не в силах. Вы обязаны возвысить славу России. Посмотрите, кому оспорили кто что приобрел: Франция взяла Корсику; цесарцы без войны у турок в Молдавии взяли больше, нежели мы. Нет государства в Европе, чтобы не поделили между собою Азии, Африки, Америки. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить вас не может, а только покой доставит. Удар сильный - да кому? Туркам: это вас еще больше обязывает. Поверьте, что вы сим приобретением бессмертную славу получите, и такую, какой ни один Государь в России еще не имел. Сия слава положит дорогу еще к другой и большей славе: с Крымом достанется и господство в Черном море; от вас зависеть будет запирать ход туркам и кормить их или морить с голоду. Хану пожалуйте в Керчи, что хотите, - он будет рад. Вам он Крым поднесет нынешнюю зиму, и жители охотно принесут о сем просьбу. Сколько славно приобретение, столько вам будет стыда и укоризны от потомства, которое при каждых хлопотах скажет: вот она могла, да не хотела или упустила. Есть ли твоя держава кротость, то нужен в России рай. Таврический Херсон! Из тебя истекло к нам благочестие: смотри, как Екатерина Вторая паки вносит в тебя кротость христианского правления",
Потемкин в своей политике умело опирался на приверженцев России в Крыму, а таковых было немало. Человеку труда не нужны грабежи и насилие, человек труда привык жить доходами от произведений своих рук. Бездельники, встающие на путь грабежа и разбоя, всегда в меньшинстве, но они всегда виднее и заметнее. Труженики из числа крымских татар не одобряли политики разбоя и грабежей и потому горячо откликнулись на манифест, направленный Потемкиным, с призывом присягнуть русской Императрице.
14 декабря 1782 года Императрица издала специальный рескрипт, в котором отмечалось, что возникла настоятельная необходимость провести присоединение полуострова к России, "чтобы полуостров Крымский не гнездом разбойников и мятежников на времена грядущие оказался, но прямо обращен был на пользу государства нашего в замену и награждения осьмилетнего беспокойства вопреки нашему миру понесенного, и знатных иждевений на охранение целости мирных договоров употребленных".
Там же указывалось, что "произведение в действо столь великих и важных наших предприятий" возлагается на Г. А. Потемкина.
Осуществив присоединение Крыма, Потемкин немедленно приступил к административной деятельности на полуострове. Он разделил Таврическую область на семь уездов, объявил жителям, что все татарские князья и мурзы получают права и льготы русского дворянства, разрешил сформировать "Таврическое национальное войско", которое затем с успехом участвовало в войне с Османской империей на стороне России. По-разному восприняли присоединение к христианской державе жители полуострова. Кое-кому не понравилось свершившееся, особенно тем, кто привык жить грабежами и разбоем. Такие люди стали тайно пробираться в Турцию. Их ловили и возвращали назад. Узнав о том, Потемкин заявил, что неразумно и даже вредно удерживать тех, кто не хочет становиться российскими подданными, и приказал не только не препятствовать их эмиграции, но даже снабжать пропусками и денежными пособиями на путь следования.
Политику русского правительства относительно присоединения Крыма лучше всего выражают слова Екатерины II: "Присоединенные страны непристойно называть чужестранными, а обходиться с ними на таковом основании есть больше нежели ошибка, и можно назвать достоверною глупостью. Сии провинции надлежит легчайшими способами привести к тому, чтоб они обрусели и перестали бы глядеть, как волки из лесу".
Слово "обрусели" ни в коем случае не означало, что Императрица собралась подавлять национальное достоинство и лишать национальной самобытности крымских татар. Во время ее знаменитого путешествия по Новороссии и Крыму в 1787 году сопровождавшие государыню австрийский принц де Линь и французский посланник граф де Сегюр озорства ради задумали подкараулить татарок, чтобы посмотреть на их лица - обычно татарские женщины прятали их под покрывалами. Сделать это удалось, но неосторожное восклицание де Линя напугало татарок, и они с криком пустились бежать, а навстречу им ринулась толпа разъяренных мужчин. Высокородные шалуны едва спаслись бегством.
На следующий день, желая развеселить Императрицу, принц рассказал о происшествии, считая его забавным. Екатерина II рассердилась и сурово заявила: "Господа, эта шутка весьма неуместна и может послужить дурным примером. Вы посреди народа, покоренного моим оружием; я хочу, чтобы уважали его законы, его веру, его обычаи и предрассудки. Если бы мне рассказали эту историю и не назвали бы действующих лиц, то я бы никак не подумала бы на вас, а стала бы подозревать моих пажей, и они были бы строго наказаны".
В первых же своих приказах Потемкин требовал от русской администрации в Крыму дружелюбного отношения к татарам, дабы "дать почувствовать жителям выгоду настоящего своего положения", а в указе от 16 октября 1783 года объявлялось требование русского правительства "соблюдать неприкосновенную целость природной его веры". Еще прежде, в манифесте от 8 апреля 1783 года, было указано "содержать жителей наравне с природными подданными". Особую заботу проявлял Потемкин о хозяйстве Крыма, о его развитии и совершенствовании. 15 апреля 1785 года он направил генералу Михаилу Васильевичу Каховскому, командовавшему русскими войсками в Крыму и осуществлявшему управление краем, объявление на русском и татарском языках, приглашающее всех жителей "употребить всеусиленное старание, чтобы хлебопашество в надлежащее состояние было приведено". Потемкин постарался создать самые благоприятные условия для того, "чтобы способствовать размножению коммерции и ободрить промыслы". Некоторые указы Григория Александровича не потеряли актуальности и по сей день. Взять, к примеру, ордер от 16 октября 1784 года, которым он вменял в обязанность областному правителю Крыма прекратить истребление лесов. В ордере генералу Каховскому от 9 февраля 1786 года он снова коснулся этого важного вопроса: "В рассуждении о сбережении в Таврической области лесов, к чему вы почитаете за нужное определить особых смотрителей, не лучше ли было бы обязать и поощрять к тому добрым манером деревенских жителей, а особливо новозаселяемых жителей, преподавать им в том нужные наставления и пособствия и назначив удобные к садке и посеву места". Ныне оранжевые власти, закупленные с потрохами заокеанскими их хозяевами, намеренно разрушают и уничтожают в Крыму все то, что создавалось десятилетиями трудолюбивыми русскими руками. Григорий Александрович заботился не только о флоре края, но и фауне. Так, 14 августа он приказал областному правителю "достать на Кубанской стороне фазанов и перевесть их в Тавриду для разводу в способных местах, чтобы завелось их более, имея их однако всегда на воле". По распоряжению князя множились сады, виноградники, шелковичные плантации, проводилось исследование недр, строились новые и совершенствовались старые города.
Не забыл князь и о народном образовании, для чего были открыты в Крыму училища, а в Новороссии планировалось создать Екатеринославский университет, исполнению чего помешала война... Современники свидетельствовали, что скоро "неусыпными трудами князя дикие степи новой Тавриды, подобно степям Новороссийским, превратились в обработанные поля и прекрасные луга. Развелось овцеводство, бедные татарские деревни и города начали терять свой жалкий вид, оживленные соседством богатых русских селений".
Об отношении же местных жителей к Русскому правительству свидетельствует такой примечательный случай. Во время путешествия по Таврической области едва не приключилась беда. Дорога к Бахчисараю шла под уклон, и резвые лошади неожиданно понесли карету Императрицы, грозя опрокинуть ее и разбить вдребезги. Принц де Линь, находившийся рядом с Екатериной II, писал: "Она была в то время так же спокойна, как при последнем завтраке. Новые подданные, крымцы, устремились спасать ее, спешились, легли на дороге и, бешенством своей отважности, воздержали бешенство лошадей".
Кстати, известен и еще один факт, в нынешние дни кажущийся невероятным и неправдоподобным. При въезде в Крым Императрица распорядилась, чтобы далее личную охрану осуществляли новые ее подданные крымские татары!..
Такими были Екатерина Великая и ее венчанный супруг и соправитель Г.А. Потемкин, и таковой была "тюрьма народов", в которую народы не приходилось загонять силой, а все они без исключения сами стремились встать под скипетр России, дабы расцвести, окрепнуть и разбогатеть под щедрой и доброй рукой могучей державы, надежной защитницы от всех бед.
КАК ПОТЁМКИН КРЫМ ПРИСОЕДИНИЛ
Прежде чем начать рассказ об этом величайшем деянии поистине великого государственного деятеля, приведу интереснейший факт, ярко свидетельствующий о том, что Россия на протяжении всей своей истории присоединяла новые территории и брала под руку новые народы безо всякого насилия. Причём обращусь к воспоминаниям человека не заинтересованного в том, чтобы выдумывать небылицы. Чаще всего иноземцы рассказывали о России омерзительную ложь. Но французский посланник при дворе Екатерины Великой граф Филипп де Сегюр относился к числу очень немногих, кто говорил правду…
При въезде на полуостров во время своего знаменитого путешествия по Новроссии и Крыму в 1787 году, Императрица распорядилась, чтобы далее её личную охрану осуществляли новые подданные – крымские татары...
Об этом с присущим его запискам остроумием и рассказал в своих воспоминаниях граф Сегюр:
«Монархиня, с мыслями всегда возвышенными и смелыми, пожелала, чтобы во время её пребывания в Крыму её охраняли татары, презиравшие женский пол, враги христиан и недавно лишь покорённые её власти. Этот неожиданный опыт доверчивости удался, как всякий отважный подвиг».
Новые подданные восторженно встречали Императрицу, правительницу страны, столь несправедливо названной в послереволюционное время «тюрьмой народов». Тюрьма же та была весьма своеобразной – ведь в неё не приходилось загонять народы силой. Чаще они сами стремились встать под могучую руку России, дабы расцвести, окрепнуть и разбогатеть под этой щедрой рукой Державы – защитницы угнетённых, Державы – освободительницы.
Об отношении же местного населения к русскому правительству свидетельствует такой примечательный случай, описанный принцем де-Линем в воспоминаниях. Во время путешествия императрицы Екатерины II по Таврической области едва не приключилась беда. Императорский поезд приближался к Бахчисараю. Дорога шла под уклон, и резвые лошади понесли карету Императрицы, грозя опрокинуть её и разбить вдребезги. Принц, находившийся в тот момент рядом с Екатериной II, писал: «Она была в то время так же спокойна, как при последнем завтраке. Новые подданные, крымцы, устремились спасать её, спешились, легли на дороге и бешенством своей отважности воздержали бешенство лошадей».
Что же случилось с недавними недругами России? Почему они, предки которых ходили набегами на Русь, вдруг так изменились? Понимание того, что Россия не враг, а друг, пришло не случайно и основывалось оно не на «устной пропаганде» по обыкновению лживой, а на том, что они видели и пережили сами.
Ну а теперь остановимся на деяниях Светлейшего Князя, которые привели к этому…
Григорий Александрович Потёмкин ещё в годы русско-турецкой войны, сражаясь в армии Румянцева, не раз задумывался о значении присоединения Крыма. Объявление независимости Крымского ханства в 1774 году было лишь частью программы. Являясь генерал-губернатором ряда наместничеств, и в том числе Новороссийского и Азовского, непосредственно граничивших с «гнездом хищников», Потёмкин вынужден был заниматься обеспечением безопасности управляемых им территорий. Он очень хорошо понимал, что независимость Крыма далеко не панацея от всех бед, что Османская империя может легко добиться над полуостровом прежней власти, а потому стремился к присоединению ханства к России. Стремясь убедить в необходимости этого деяния Императрицу, он писал ей в 1782 году:
«Крым положением своим разрывает наши границы. Нужна ли осторожность с турками по Бугу или со стороны Кубанской – во всех сих случаях и Крым на руках. Тут ясно видно, для чего хан нынешний туркам неприятен: для того, что он не допустит их чрез Крым входить к нам, так сказать, в сердце. Положите теперь, что Крым Ваш, и что нет уже сей бородавки на носу, – вот вдруг положение границ прекрасное: по Бугу турки граничат с нами непосредственно, потому и дело должны иметь с нами прямо сами, а не под именем других. Всякий их шаг тут виден. Со стороны Кубанской сверх частых крепостей, снабженных войсками, многочисленное Войско Донское всегда тут готово. Доверенность жителей в Новороссийской губернии будет тогда несумнительна, мореплавание по Чёрному морю свободное, а то извольте рассудить, что кораблям Вашим и выходить трудно, а входить ещё труднее. Ещё вдобавок избавимся от трудного содержания крепостей, кои теперь в Крыму на отдельных пунктах. Всемилостивейшая Государыня! Неограниченное мое усердие к Вам заставляет меня говорить: презирайте зависть, которая Вам препятствовать не в силах. Вы обязаны возвысить славу России! Посмотрите, кому оспорили, кто что приобрел: Франция взяла Корсику; Цесарцы без войны у турков в Молдавии взяли больше, нежели мы. Нет стран в Европе, чтобы не поделили между собою Азии, Африки, Америки. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить Вас не может, а только покой доставит. Удар сильный – да кому? Туркам: это Вас ещё больше обязывает. Поверьте, что Вы сим приобретением бессмертную славу получите и такую, какой ни один Государь в России ещё не имел. Сия слава положит дорогу еще к другой и большей славе: с Крымом достанется и господство в Чёрном море; от Вас зависеть будет запирать ход туркам и кормить их или морить с голоду. Хану пожалуйте в Персии, что хотите, – он будет рад. Вам он Крым поднесет нынешнюю зиму, и жители охотно принесут о сём просьбу. Сколько славно приобретение, столько Вам будет стыда и укоризны от потомства, которое при каждых хлопотах так скажет: вот она могла, да не хотела или упустила. Есть ли твоя держава кротость, то нужен в России рай. Таврический Херсон! из тебя истекло к нам благочестие: смотри, как Екатерина Вторая паки вносит в тебя кротость христианского правления».
К тому времени Потёмкиным уже были предприняты некоторые меры по обеспечению предстоящей операции по присоединению Крыма. Ещё в 1776 году он, выполняя секретное предписание Екатерины II, содействовал Румянцеву в занятии перекопской линии. Войска, расположенные близ Крымского полуострова, он содержал в постоянной боевой готовности. Все указания российскому послу в Константинополе Императрица пересылала через Григория Александровича, стремясь постоянно держать его в курсе всех внешнеполитических дел, особенно касающихся отношений с Османской империей.
О том, что новой войны с Османской империей не избежать, знали и Потёмкин и Императрица. Ещё в 1774 году, вскоре после подписания Кучук-Кайнарджийского мирного договора, великий визирь сказал русскому послу, что если Крым будет независимым, а Керчь и Еникале останутся во власти русских, то Кайнарджийский мир, вынужденный у Порты, будет непродолжителен.
Начиная с 1776 года, Потёмкин большую часть времени проводил на юге России, укрепляя оборону рубежей, занимаясь строительством новых городов и селений, созданием Черноморского флота. Во многих письмах Императрицы, адресованных ему в то время, можно найти самые разнообразные указания, касающиеся военных вопросов.
Екатерина II просила ускорить постройку кораблей на Днепре, адмиралтейства в Днепровско-Бугском лимане, основанного Потёмкиным Херсона. Большинство тех распоряжений делалось не случайно, не вдруг – они являлись следствием детальных докладов Потёмкина об обстановке на юге России в управляемых им губерниях и насущных задачах.
Размышляя о присоединении Крыма, Потёмкин старался учесть все возможные последствия подобного акта. В своей политике он умело опирался на приверженцев России в Крыму, а таковых было немало. Человеку труда не нужны грабежи и насилие, человек труда привык жить доходами от произведений рук своих. Бездельники, становившиеся на путь разбоя, всегда были в меньшинстве, хотя и оказывались заметнее. Труженики из числа крымских татар не одобряли политику разбоя и грабежей, а потому горячо откликнулись на манифест, направленный Потёмкиным в Крым, в котором содержался призыв присягнуть Императрице России.
Григорий Александрович сознавал, что присоединение Крыма вызовет немедленное и решительное противодействие Порты, что турки могут даже ответить объявлением войны, и своевременно позаботился о важных дипломатических шагах, которые могли бы предотвратить или хотя бы оттянуть нежелательное для России столкновение. В результате секретных переговоров с австрийским императором Иосифом II удалось заключить русско-австрийский военный союз, по которому оба государства обязались помогать друг другу и «присоединить в случае успеха приграничные к империи области, которыми владела незаконно Турция, а также восстановить Грецию и организовать из Молдавии, Валахии и Бессарабии отдельную монархию под управлением государя греческой религии».
14 декабря 1782 года Императрица Екатерина Великая, по представлению Потёмкина, издала специальный рескрипт, в котором отмечалось, что возникла настоятельная необходимость присоединить полуостров к России, чтобы он «не гнездом разбойников и мятежников на времена грядущие оказался, но прямо обращён был на пользу государства нашего в замену и награждение осьмилетнего беспокойства вопреки нашему миру понесённого, и знатных иждивений на охранение целости мирных договоров употреблённых».
В документе указывалось, что «произведение в действо столь великих и важных предприятий» возлагается на Григория Александровича Потёмкина.
8 апреля 1783 года был подписан рескрипт о присоединении Крыма. Один из наиболее добросовестных биографов князя русский писатель А.М. Ловягин в книге «Григорий Александрович Потёмкин» так описал дальнейшие события: «Ещё в марте 1783 года решено было отправление Потёмкина на юг к действующей армии, которая в случае войны должна была состоять под его начальством. Уже после того как Шагин-Гирей, который не умел ладить ни с русскими, ни со своими мурзами, отказался от власти и принял русское подданство, Потёмкин, отправившись из Петербурга в апреле месяце, прибыл, после остановки в Белой Церкви у гетмана Браницкого, к июню в Херсон. Ввиду моровой язвы в Крыму, он не подвигался вперёд, надеясь, что мурзы принесут ему изъявление покорности в Херсоне. Здесь до него дошло известие, что Батырь-Гирей с 6000 черкесами из Кубанской области вторгся в Крым. Тогда Потёмкин немедленно же ночью выступил в Крым, послал особый отряд в поиск за Батырем, захватил его в плен и велел собравшимся в Карасубазаре мурзам принести присягу Императрице. После этого присяга принесена была и в Кубанской области, и в Тамани. В Крыму происходили ещё беспорядки, распространялась, кроме того, моровая язва, и сам Потёмкин заболел опасной болотной лихорадкою. Вследствие этого он поторопился выехать из Крыма, передав генералу Игельстрому начальство над оставленными на полуострове войсками. 21 июля, по получении известия о присяге крымцев, опубликован был во всеобщее сведение манифест от 8 апреля, а 23 июля Императрица особым рескриптом благодарила Потёмкина...»
Турок буквально потрясло известие о полной и окончательной потере полуострова. Порта и так едва терпела независимость ханства, теперь же всякому терпению пришёл предел. Ненависть к России ослепляла, началась подготовка к войне. Предвидя такой ход событий, Григорий Александрович заблаговременно поручил русскому послу в Константинополе Якову Ивановичу Булгакову принять все возможные меры для предотвращения столкновения и снабдил его подробными инструкциями. Русский дипломат, действуя осторожно и в то же время решительно, сумел использовать замешательство султана, получившего известие о заключении военного союза между Россией и Австрией. Сие означало, что в случае войны туркам придётся воевать сразу с двумя крупными государствами. Эффект от своевременно заключённого союза превзошёл все ожидания. Якову Ивановичу удалось не только отвести от России военную опасность, но и заключить с Портой очень выгодный торговый договор. А самое главное – 28 декабря благодаря его усилиям была подписана конвенция, по которой из Кучук-Кайнарджийского мирного договора исключался пункт о независимости Крыма, то есть Османская империя признала присоединение полуострова к России. За эту крупную дипломатическую победу Булгакову были пожалованы чин действительного статского советника и орден Св. Владимира 2-й степени. Яков Иванович писал Потёмкину, благодаря его за награды, что успехом своим обязан его наставлениям и мудрым советам. Григорий Александрович ответил: «Вы приписываете это мне и тем увеличиваете ещё более заслуги Ваши! Всё от Бога, но Вам обязана Россия и сами турки. Ваша твердость, деятельность и ум отвратили войну. Турки были бы побеждены, но русская кровь также бы протекла».
Деятельность Булгакова по укреплению мира была столь успешной, что Потёмкин посчитал даже возможным совершить поездку в Константинополь. Однако сначала он решил посоветоваться об этом с Булгаковым. Тот высказал свое мнение в письме от 15 марта 1784 года: «Здесь почитают Вашу светлость нашим верховным визирем. Прибытие Ваше сюда не может быть утаено и произведёт суматоху в народе, коей и поныне еще Сераль и Порта опасаются, ибо думают, что духи не успокоились».
Потёмкин согласился с мнением дипломата. Разжигать страсти было не в его интересах, предстояло осуществить грандиозные замыслы в Новороссии и во вновь приобретённой Тавриде. А это можно было сделать лишь при условии мира.
Осуществив присоединение Крыма, Григорий Александрович сразу же приступил к административному устройству Таврической области. Он разделил её на семь уездов, объявил жителям, что все татарские князья и мурзы получают права и льготы русского дворянства, разрешил сформировать «Таврическое национальное войско», которое затем с успехом участвовало в войне с Османской империей на стороне России.
По-разному восприняли присоединение к христианской державе жители полуострова. Тем, кто привык жить грабежами и разбоем, не по душе пришлось обращение к мирному созидательному труду. Они стали тайно пробираться в Турцию. Беглецов ловили и возвращали назад. Узнав о том, Потёмкин заявил, что неразумно и вредно удерживать тех, кто не хочет становиться российскими подданными, и приказал не только не препятствовать их эмиграции, но даже снабжать пропусками и денежными пособиями на путь следования.
Смысл политики русского правительства в отношении Крыма прекрасно выразила Императрица Екатерина II, которая писала: «Присоединённые страны непристойно называть чужестранными, а обходиться с ними на таковом основании есть больше, нежели ошибка, и можно назвать достоверною глупостью. Сии провинции надлежит легчайшими способами привести к тому, чтоб они обрусели и перестали бы глядеть, как волки из лесу».
Слово «обрусели» ни в коем случае не означало, что Императрица собиралась подавлять национальное достоинство народов присоединённых стран и лишать эти народы самобытности. О том немало свидетельств. Сошлёмся на одно, весьма любопытное. Во время знаменитого путешествия Екатерины II по Новороссии и Крыму сопровождавшие государыню австрийский военный агент принц де-Линь и французский посланник граф де Сегюр озорства ради задумали подкараулить татарских женщин, чтобы взглянуть на их лица – обычно татарки прятали их под паранджой.
Выследить выследили, но нарвались на весьма пожилых женщин, внешность которых им не понравилась. Принц де-Линь воскликнул, что Магомет прав, повелевая скрывать подобные лица. Женщины с криком пустились бежать, а через некоторое время на великосветских шалунов ринулась толпа разгневанных мужчин, вооруженных кольями и другими весьма неприятными предметами. Спастись удалось чудом.
На следующий день, оправившись от испуга, принц де-Линь, решив за завтраком развеселить Императрицу, рассказал о случившемся. Но та сурово заявила:
– Господа, эта шутка весьма неуместна и может послужить дурным примером. Вы посреди народа, покорённого моим оружием; я хочу, чтобы уважали его законы, его веру, его обычаи и предрассудки. Если бы мне рассказали эту историю и не назвали бы действующих лиц, то я бы никак не подумала бы на вас, а стала бы подозревать моих пажей, и они были бы строго наказаны.
Подобных же правил придерживался и Потёмкин. В первых своих приказах он требовал от русской администрации в Крыму чуткого, внимательного отношения к местным жителям, поясняя, что необходимо дать им почувствовать «выгоду настоящего своего положения». В указе от 16 октября 1783 года было объявлено требование русского правительства «соблюдать неприкосновенную целость природной... веры» местного населения. Впрочем, уже в манифесте о присоединении Крыма, изданном 8 апреля 1783 года, определялась политика в отношении население Крыма, и указывалось, что необходимо «содержать жителей наравне с природными подданными».
В запустении было хозяйство Крыма. И в этом направлении Потёмкину пришлось всё начинать с нуля. Никто прежде не занимался ни флорой, ни фауной жемчужины, которой являлся Крым. Леса вырубались, живность уничтожалась. 16 октября 1784 года Потёмкин направил ордер, которым запретил истребление крымских лесов. Кстати, возвращался он к этому и позже. Так, 9 февраля 1786 года писал генералу Михаилу Васильевичу Каховскому: «В рассуждении о сбережении в Таврической области лесов, к чему вы почитаете за нужное определить особых смотрителей, не лучше ли было бы обязать и поощрять к тому добрым манером деревенских жителей, а особливо новозаселяемых жителей, преподавать им в том нужные наставления и пособствия, назначив удобные к садке и посеву места».
О необходимости развития земледелия он писал и раньше. Так, в ордере от 15 апреля 1785 года рекомендовал Каховскому «употребить всеусиленное старание, чтобы хлебопашество в надлежащее состояние было приведено».
Заботился Григорий Александрович и о развитии фауны края. К примеру, в одном из ордеров предписывал областному правителю «достать на Кубанской стороне фазанов и перевесть их в Тавриду для разводу в способных местах, чтобы завелось их более, имея их, однако, всегда на воле».
По распоряжению Потёмкина были созданы благоприятные условия для того, «чтобы способствовать размножению коммерции и ободрить промыслы». Благодаря его неустанным заботам и выделяемым им средствам множились сады, виноградники, шелковичные плантации, проводилось исследование недр, возводились новые и усовершенствовались старые города.
Григорий Александрович выписал из Франции ученого-садовода, которого назначил директором Таврических садов и поручил ему разведение на полуострове лучших сортов винограда, а также посадку шелковичных, масляничных деревьев. В вопросе благоустройства края, как, впрочем, и во многих других вопросах, Потёмкин стремился быть примером для своих подчиненных. В 1785 году он начал посадку в Судаке своего собственного сада, в центре которого построил дворец. Специальным распоряжением он приказал англичанину Гульду «насадить райдерево и сеять каштаны» на реке Каче. Из европейских стран были выписаны в Крым лучшие специалисты и садоводы. Григорий Александрович занимался благоустройством Крыма вплоть до начала войны с Турцией. Известен, к примеру, его рескрипт от 5 июня 1787 года, в котором он указал перечень редких деревьев и растений, которые необходимо посадить в Крыму, и поручил правителю области «употребить всемерное старание достать оные чрез известные ему посредства, и, насадя оные во области Таврической, стараться о размножении их». Не прервала эту деятельность даже начавшаяся в 1787 году война. В 1788 году, когда опасность вторжения турок на полуостров была в значительной степени снижена, садовник Фабр заложил в Старом Крыму венгерский сад, основу которого составили особые сорта лозы, выписанной из Венгрии. Одновременно он начал переговоры с генуэзцем Росси о ввозе в Россию особых пород оливковых деревьев.
Немало делалось и для развития народного образования. В Крыму были открыты училища, а в Новороссии планировалось основать Екатеринославский университет, в котором бы могли обучаться и жители вновь приобретённой области. Однако исполнению этого предначертания помешала война...
Современники свидетельствовали, что в скором времени «неусыпными трудами князя дикие степи новой Тавриды, подобно степям Новороссийским, превратились в обработанные поля и прекрасные луга. Развилось овцеводство, бедные татарские деревни и города начали терять свой жалкий вид, оживлённые соседством богатых русских селений».
Об отношении же местного населения к русскому правительству свидетельствует такой примечательный случай, описанный принцем де-Линем в воспоминаниях. Во время путешествия императрицы Екатерины II по Таврической области, состоявшегося в 1787 году, едва не приключилась беда. Императорский поезд приближался к Бахчисараю. Дорога шла под уклон, и резвые лошади понесли карету Императрицы, грозя опрокинуть её и разбить вдребезги. Принц, находившийся в тот момент рядом с Екатериной II, писал: «Она была в то время так же спокойна, как при последнем завтраке. Новые подданные, крымцы, устремились спасать её, спешились, легли на дороге и бешенством своей отважности воздержали бешенство лошадей».
Кстати, история запечатлела и ещё один факт, который в нынешние дни покажется невероятным. При въезде в Крым Императрица распорядилась, чтобы далее её личную охрану осуществляли новые подданные – крымские татары...
Об этом с присущим его запискам остроумием рассказал французский посланник граф Сегюр: «Монархиня, с мыслями всегда возвышенными и смелыми, пожелала, чтобы во время её пребывания в Крыму её охраняли татары, презиравшие женский пол, враги христиан и недавно лишь покорённые её власти. Этот неожиданный опыт доверчивости удался, как всякий отважный подвиг».
Как-то после ужина граф де Сегюр и принц де-Линь вышли прогуляться в Крымскую степь, где остановился царский поезд.
– Согласитесь, любезный Сегюр, – сказал мне, смеясь, де-Линь вспоминал Сегюр, – что двенадцать тысяч татар, которыми мы окружены, могли бы наделать тревоги на всю Европу, если бы вздумали вдруг потащить нас к берегу, посадить на суда августейшую Государыню и могущественного римского императора и увезти их в Константинополь, к великому удовольствию его величества Абдул-Гамета!
...К счастью, эти мысли не пришли на ум великодушным сынам Магомета, – закончил свой рассказ Сегюр. – Мы очень спокойно ехали под их защитою...».
Новые подданные восторженно встречали Императрицу, правительницу страны, столь несправедливо названной в послереволюционное время «тюрьмой народов». Тюрьма же та была весьма своеобразной – ведь в неё не приходилось загонять народы силой. Чаще они сами стремились встать под могучую руку России, дабы расцвести, окрепнуть и разбогатеть под этой щедрой рукой державы – защитницы угнетённых, державы – освободительницы.