Как император Николай II гулял по Новому Свету. Царская семья на южном берегу крыма

Да, да! Ливадия свыше 30 лет была второй столицей Российской империи. Ну а первой был Санкт-Петербург? Нет! Целых 36 лет Александр III и Николай II не жили в собственной столице. Но начнем по порядку.

В 1860 г. император Николай I приобрел у графов Потоцких чудесное и хорошо оборудованное имение Ливадия в Крыму.

В августе 1861 г. Александр II с женой и младшими детьми Марией, Павлом и Сергеем впервые приехали в Ливадию. Железных дорог тогда не было. Ехали на лошадях по извилистым крымским дорогам, часто останавливались на почтовых станциях и 24 августа прибыли в Севастополь. Ну а далее через перевал Байдарские ворота высочайшее семейство отправилось в Ялту.

Ялту в то время даже трудно назвать городом. Однако порт там был построен еще в 1833–1837 гг. К 1861 г. в Ялте проживало всего 927 человек, имелось всего 72 дома, которые расположились на трех узких улицах. Перед приездом августейшей четы в городе установили телеграфную станцию, почистили и увеличили городскую пристань, разбили небольшой бульвар вдоль набережной, укрепили дорогу в Ливадию, побелили дома.

Естественно, дорога через Байдарские ворота хотя и была коротка – царское семейство добралось из Севастополя в Ливадию за несколько часов, – но не совсем удовлетворяла требованиям охраны. И обратно в Севастополь с семьей 12 октября уже отправились на колесной яхте «Тигр». Эта яхта была построена в 1855 г. в Николаеве. Ее водоизмещение 2000 т, а машина трофейная, снята с затонувшего в 1854 г. у Одессы английского пароходо-фрегата «Тигр».

Александру II в Ливадии понравилось, и по его приказу придворный архитектор И.А. Монагетти отправился туда для проведения реконструкции дворца Поточных и возведения новых строений. Работы начались весной 1862 г. и за 4 года там было возведено около 70 построек, включая церковь и малый дворец.

По ряду причин следующий визит Александра II в Ливадию состоялся лишь 16 июня 1867 г. Царское семейство прибыло на яхте «Тигр». Через несколько недель царя в Ливадии посетила группа американских журналистов, среди которых был Самюэль Клеменс, в будущем известный писатель Марк Твен.

В следующий раз царская семья приехала отдыхать в Ливадию в 1869 г. В этот раз с ними был и наследник Александр Александрович, которому так понравился Малый дворец, что, даже будучи императором, он продолжал жить в нем.

Александр II стал посещать Ливадию почти каждое лето и осень. В Ливадию вместе с царем стали приезжать ведущие министры. Именно в Ливадии 12 октября 1876 г., на совещании высших военных чинов и дипломатов, Александр II принял решение начать войну с Турцией.

Лето и осень 1879 г. Александр II опять провел в Ливадии вместе с царицей Марией Александровной и министрами. Но впервые в Крым вместе с ними приехала и вторая жена царя Катерина Долгорукова. Жила она пока не в Ливадийском дворце, а в расположенной недалеко татарской деревушке Биюк-Сарай.

В ночь на 22 мая 1880 г. в Зимнем умирает императрица Мария Александровна, а 6 июля Александр II тайно вступает в брак с Екатериной Долгоруковой. В конце августа 1880 г. молодожены прибывают в Ливадию.

1 декабря 1880 г. Александр II и Екатерина собрались в обратный путь. «По дороге на Севастополь Александр приказал остановить экипаж у Байдарских ворот. Оттуда открывался чудесный вид на Черное море, голубоватые вершины Яйлы. Небо было чистым, и последний день здесь был сказочно прелестен.

Очарованный открывшимся перед ним видом Император приказал накрыть стол на воздухе… Прислуживал единственный слуга. Обед прошел весело и оживленно, и счастье сияло на всех лицах» . Это был последний приезд Александра II в Крым.

С 1879 г. революционеры начинают настоящую охоту на царя. И вот 1 марта 1881 г. в результате восьмого (!) покушения Александр II был смертельно ранен осколками бомбы, брошенной в него народовольцами на Екатерининском канале в Петербурге.

Народники, а позже марксист № 1 Георгий Плеханов еще в 1879 г. предсказали Желябову: «Вы добьетесь только того, что вместо Александра с двумя палочками будет Александр с тремя палочками».

С детства нас учили, как студент Володя Ульянов, узнав о казни своего брата Александра, изрек: «Мы пойдем другим путем». То есть путь «Народной воли» был заведомо неверным. Нужна была, мол, пролетарская партия с великим вождем во главе.

Но вот настали иные времена, а большевистская оценка теорий «Народной воли» осталась без изменений, разве что добавилось личных оскорблений в адрес конкретных народовольцев.

Надежды народовольцев на подрыв основ монархии посредством убийства царя не оправдалась. Не вспыхнуло никаких народных восстаний, так как простому народу были чужды идей «Народной воли». Народовольцев покинуло и большинство ранее им сочувствовавшей интеллигенции. Взошедший на престол новый император Александр III напрочь отказался от всех либеральных начинаний своего отца, вернув Российскую империю к полному самодержавию.

«Шанс политической модернизации России был упущен» «Цареубийство оказалось пирровой победой народовольцев. Либералы, на поддержку которых они рассчитывали, отшатнулись от партии» и т. д. Ну а наши либералы вместе с монархистами именуют Желябова и Перовскую «всякой нечистью», устроившей «кровавую оргию».

Говорить о морали и нравственности с либералами и монархистами бессмысленно.

Рассмотрим лучше конкретные результаты царской «охоты». Ну, повесили человек 40, свыше 10 тысяч были посажены в тюрьмы, отправлены в Сибирь и т. д.

А теперь обратимся к другой стороне медали. Новый царь и его сановники испугались: Зимний дворец немедленно стали окапывать – искали провода, подведенные к минам внутри дворца. Нашли один кабель, но он оказался от старого телеграфа времен Николая I.

А в высшем свете распространились слухи, будто готовится десант матросов из Кронштадта, которые-де возведут на престол генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича. Князь якобы связан с «Народной волей». Александр III оперативно уволил своего дядю со всех постов.

3 марта 1881 г. председатель Кабинета министров П.А. Валуев предложил Александру III назначить регента на тот случай, если его тоже убьют. Старшему сыну царя Николаю было всего 12 лет. Александр возмутился этим предложением и отказался, но 14 марта все же назначил регентом своего брата великого князя Владимира Александровича, а сам 27 марта бежал, иначе не скажешь, вместе с семьей из Аничкова дворца в Гатчину на ПМЖ. И студенты, и сановники по сему поводу стали величать царя «гатчинским пленником революции».

К сожалению, главного результата террора «Народной воли» до сих пор не заметил ни один историк. Террористы существенно ограничили свободу передвижения двух последних царей, затруднив их общение даже с сановниками, не говоря уж о народе. То, что народ не знал адресов террористов, это понятно, но когда ни народ, ни большинство генералов, губернаторов и сановников не знали, где находится император – не имело аналогов ни в Российской империи, ни в государствах Европы за последние полтора тысячелетия.

Без преувеличения можно сказать, что «Народная воля» выселила династию Романовых из собственной столицы. Ни Александр III, ни Николай II больше не жили в Петербурге, хотя для них в Зимнем дворце и были подготовлены хорошо охраняемые апартаменты. Оба императора периодически прибывали на несколько часов в столицу, принимали участие в официальных церемониях и… уезжали ночевать в свои загородные резиденции, хотя над Зимним дворцом продолжал реять императорский штандарт. «Царь всегда на своем месте».

В России формально вся система управления была зациклена на царе. Нет, нет, я не преувеличиваю.

Чтобы читатель представил себе разграничение полномочий властей, приведу примеры деяний Николая II в мае 1895 г.: «15 мая Его Величество Император соизволил дать свое согласие на создание в больницах города Нижний Новгород четырех коек, предоставляемых старикам, на сумму 6300 рублей, пожертвованных вдовой генерала Д. г-жой Катериной Д. В тот же день Его Величество дал свое согласие на создание стипендии в Первой Казанской гимназии на сумму 5 тысяч рублей, пожертвованных вдовой дворецкого советника, а также стипендии 300 рублей за счет выручки, получаемой этим городом».

Выбрали граждане уездного городишки своим почетным гражданином купца Пупкина, но окончательно утвердить Пупкина в оном звании мог только император после того, как выслушает представление министра внутренних дел.

Захотел, скажем, деревенский сход или местный помещик поставить в деревне или в имении церковь – на утверждение надо посылать план постройки в Петербург на усмотрение высших сфер.

Кто-то возразит мне, мол, и сейчас президент читает письма ветерана войны, который живет в ветхом жилье, и выдает гневную филиппику по адресу нерадивых чиновников. Но и что? У российского и у американского президента огромный секретариат, в котором заняты сотни людей, и о содержании 99,9 % писем президенты и не догадываются. А отбор писем, на которые должен быть президентский ответ, производят те же секретари, они же пишут филиппики, которые и читаются с монитора перед телекамерами. У Николая же за все время его царствования ни разу не было личного секретаря, и заниматься всей этой бумажной работой, включая ответы на поздравления, иной раз приходившие десятками в день, приходилось ему самому.

Система управления Российской империей была сложна и запутанна. Формально существовал Комитет министров, который возглавлялся самим царем. Однако это был не управленческий, а скорее законодательный орган. Кроме того, с 1861 по 1882 г. существовал и Совет министров, который тоже должен был возглавлять сам царь. С декабря 1882 г. Совет министров более не собирался.

Совет министров был возрожден царским указом от 19 октября 1905 г. Тогда же был учрежден и пост председателя Совета министров.

Однако ни председатель Комитета министров, ни все министры вместе не могли повлиять на своего коллегу министра. Каждый министр имел право непосредственного доклада царю и отчитывался только перед царем. Такая система была терпима в XVIII – начале XIX века, когда сильный монарх, имея советников уровня Панина, Потемкина, Безбородко, Сперанского и других, мог непосредственно управлять министрами. К началу ХХ века только объем информации, доставляемой царю, возрос во много раз. Как едко писал в 1895 г. Лев Толстой: «…в Кокандском ханстве все дела можно было рассмотреть в одно утро, а в России в наше время для того, чтобы управлять государством, нужны десятки тысяч ежедневных решений».

Любопытно, что у Николая II не было никакого аппарата (секретариата), который бы обрабатывал, уточнял, проверял отчеты министров или иных чиновников.

Представьте, какую беду несли стране «царские пряталки». Каково быть министром? Ведь на дорогу в Гатчину, Петергоф или Царское Село они тратили минимум три часа в один конец. Чтобы сделать 15-минутный доклад царю в Петербурге, министр терял максимум час времени, даже если он шел пешком из министерства в Зимний дворец. А на аналогичный же доклад в Царском Селе уходил весь день.

Таким образом, решение даже самых срочных вопросов откладывалось на 8 часов, и то, если министерство продолжало работать и ночью. Ну а если царская яхта вояжировала в Финских шхерах, то тогда министр ехал в Кронштадт, там садился на миноносец, который отправлялся на поиски царской флотилии. Так, в июле 1906 г. премьер-министр С.Ю. Витте на эсминце «Пограничник» прибыл к месту стоянки царской яхты «Штандарт» на рейде Бьёркё. Увы, царя на борту яхты не оказалось, он отправился на охоту на конвоире царских яхт «Разведчик». О подходе «Пограничника» царю доложили только после чая: «Голубые глаза императора мгновенно потухли.

– Разве мы ждали? Пошлите сказать, что я приму ровно в семь, – и переменившейся и усталой походкой государь ушел к себе вниз.

– Что вы пошлете за ним? – спросил Чагина Нилов.

– Придется царский катер, потому что маленький на берегу.

– Вот еще… Царский катер… Довольно и маленький…»

Так издевались над премьер-министром великой империи командир яхты и вахтенный офицер.

Доклад проходил долго, целых 55 минут, после чего состоялся обед, а затем «Пограничник» снялся с якоря. Граф потерял ради 55-минутного доклада около трех суток.

Но, увы, Николай II не думал ни об удобствах министров, ни о скорости выполнения собственных приказов. Свои удобства были важнее. А министры – это просто холопы со «скотского хутора» .

Ну а если Александр III или Николай II жили в Ливадии, то в Ялту на несколько недель или даже месяцев отправлялись ведущие министры империи.

Между тем бегство от террористов в отдаленные дворцы или на яхты постепенно стало нравиться царям. Прогулки на природе, свежий воздух, тишина, спокойствие куда полезней, чем петербургский смог. Да и вообще. Представьте себе, что царь бы стал охотиться на ворон или гоняться за кошками с ружьем по Дворцовой площади или Летнему саду. Обыватели бы от хохота падали, а тут еще интуристы с фотоаппаратами набежали бы. В Ливадии или Царском Селе оно все-таки спокойнее.

Александр III в качестве монарха впервые приехал в Ливадию осенью 1884 г. С приездом императора охрана дворца была резко усилена. Резиденцию одновременно охраняли три роты солдат: от Эриванского, Кабардинского и Виленского полков. Периодически роты сменялись, все три полка дислоцировались поблизости. Казалось бы, проще отправить на охрану какой-нибудь один полк, а потом сменить его другим. Отнюдь! А вдруг офицеры одного полка сговорятся.

В 1892 г. Александр III распорядился о строительстве еще одного царского дворца в Крыму – в Массандре, примерно в 8 верстах от Ливадии. Строительство дворца было остановлено со смертью Александра III, но Николай II приказал его достроить во что бы то ни стало. Роскошный трехэтажный дворец напоминает рыцарский замок. Он предназначался не для торжественных приемов, а для повседневной жизни монархов.

Увы, в столь роскошном Массандровском дворце… никто не жил. Николай II эпизодически использовал его как охотничий домик, то есть царь с компанией приезжал поохотиться в горы, а затем несколько часов отдыхал в Массандровском дворце. Ну а ночевать хозяева и гости уезжали в Ливадию или по своим имениям на Южном берегу Крыма.

Между тем императорская яхта «Тигр» обветшала, и взамен ей в 1870–1873 гг. в Николаеве была построена новая деревянная колесная яхта «Ливадия» водоизмещением в 2000 т. Уже летом 1873 г. «Ливадия» перевезла императрицу Марию Александровну с семьей из Севастополя в Ялту. Ну а «Тигр» был 26 августа 1872 г. исключен из списков судов Черноморского флота.

Увы, «Ливадия» в ночь на 22 октября 1878 г. выскочила на скалы у мыса Тарханкут на западном побережье Крыма. Яхта была разбита волнами.

И тут вице-адмирал А.А. Попов, насмешивший весь мир строительством двух круглых броненосцев-«поповок», предложил царю Александру II построить круглую, а точнее эллиптическую яхту «Ливадия».

Попов соблазнил царя почти полным отсутствием качки, различными удобствами для «высочайших» пассажиров и роскошью отделки.

Огромная по тем временам яхта стандартным водоизмещением 4420 т, получившая имя своей предшественницы, была заложена на английской судостроительной фирме «Джон Эльдер и Кº» 25 марта 1880 г. 24 сентября того же года «Ливадия» под командой ее создателя британского кораблестроителя инженера Пирса покинула верфь в Глазго на реке Клайд и взяла курс на Севастополь.

Яхта была роскошно отделана. Площадь кают, салонов и залов для императорской семьи и свиты составляла 3950 кв. м, то есть в 6,7 раза больше, чем на старой «Ливадии». Огромная императорская приемная с высотой потолков 4 м была отделана в стиле комнат Людовика XVI в Фонтенбло. В приемной бурлил фонтан, окруженный цветочной клумбой. Гостиная на средней палубе была меблирована в крымско-татарском стиле. Другие помещения имели отделку в персидском духе. Большинство же парадных кают было отделано в современном английском стиле.

По пути из Англии на Черное море яхта угодила в шторм в Бискайском заливе и чуть не развалилась на куски. Почти 8 месяцев ушло на ремонт в испанском порту Ферроль.

И вот 27 мая 1881 г. «Ливадия» прибыла в Севастополь. Понятно, что новый император плавать на ней не рискнул. Для приличия яхту переклассифицировали в пароход «Опыт», а позже обратили в блокшив.

Согласно некоторым документам, в 1886 г. царя с семьей перевез из Севастополя в Ялту крейсер «Орёл». Видимо, это ошибка, поскольку пароход Добровольного флота стандартным водоизмещением 81 175 тонн был построен в Англии в 1889 г. и лишь 15 марта 1890 г. прибыл из Англии в Одессу. В военное время он должен был обращаться в крейсер с вооружением 3 – 120-мм, 12 – 75-мм и 6-47-мм орудий. Пассажировместимость парохода – 1245 мест.

Ну а 21 сентября 1894 г. император Александр III сел на «Орла» и отправился в последний раз в Ливадию. Обратим внимание, согласно дневнику Николая II, из Севастополя вышли в 11.00, а «ровно в 2 часа подошли к Ялтинскому молу» .

У Ливадийского дворца царя встретил 16-й Стрелковый Его Величества полк.

20 октября 1894 г. Александр III умер в Ливадии. А 27 октября гроб с телом императора установили на крейсере «Память Меркурия», который в сопровождении брига «Двенадцать Апостолов» и крейсера «Орёл» пошел в Севастополь.

Немедленно после смерти Александра III в Крестовоздвиженской церкви Ливадии был провозглашен манифест о вступлении на престол Николая II.

Новый император любил путешествовать с комфортом. Сам ли он придумал или кто ему подсказал, но при нем впервые царские яхты стали гонять с Балтики на Черное море и обратно.

И вот 22 июня 1893 г. яхта «Штандарт» покидает Кронштадт и идет в Севастополь. Ну а 14 августа Николай II отправляется из Петергофа в Севастополь, но уже по железной дороге. Погостив в Москве, царь в 10 часов утра 21 августа прибывает в Севастополь. Замечу, что в Севастополе вокзал специально был устроен так, что царь прямо из вагона, пройдя буквально 20 метров, попадал на причал, где его уже ждал катер со «Штандрата».

Четыре дня Николай II осматривал Севастополь, но ночевал только на «Штандарте». И вот наконец 25 августа он отправляется в Ялту. Предоставим слово самому Николаю: «25 августа. Вторник. Около 2-х вышли из Севастополя… Ровно в 5 подошли к молу Ялты, где расстались с милым “Штандартом”. Подъезжая к Ливадии были окроплены дождем. У дворца стоял почет. кар. от 14-го стрелкового полка» .

Замечу, что «Штандарт» шел под эскортом миноносцев: «Печальный случай произошел здесь на эскадре: с миноносца № 252-й смыло командира, лейтенанта Гаевского, перед самым Севастополем, когда они возвращались после конвоирования “Штандарта”!»

12 декабря царь возвращается на «Штандарте» в Севастополь, в пути традиционно 3 часа. За день до этого крейсер «Память Меркурия» забрал царский багаж и отвез его в Севастополь. Ну а «Штандарт» опять вокруг Европы пошел на Балтику. Итак, ради двух трехчасовых прогулок императорская яхта размером с броненосный крейсер дважды гонялась вокруг Европы!

А вот как Николай II сам описывает свой распорядок дня в Ливадии: «День мы проводим обыкновенно следующим образом: встаем в 8 /, кофе пьем на балконе и от 9 / до 11 гуляем, я в это время купаюсь, когда вода не очень холодная; Аликс рисует, а я читаю до часу. Завтракаем с музыкой. Около 3-х отправляемся на большую прогулку, возвращаемся домой не раньше 6 или 6 / ч. Я занимаюсь до 8 ч. Аликс в это время купает детей, кормит их и укладывает спать. После обеда (т. е. примерно в 9 час. вечера) процветает безик (вид карточной игры), в 11 / расходимся и ложимся в 12 ч…» .

То есть «на занятия» уходило от полутора до двух часов в день. Ну а «занятиями» Николай II называл чтение отчетов министров и деловых депеш, а также ответы на поздравления, которые он готовил только сам.

В 1899 г. Николай II не сумел побывать в Ливадии, помешали дела. 18 июня 1899 г. скоропостижно скончался наследник цесаревич и великий князь Георгий Александрович.

Похороны брата и разные хлопоты задержали императора до 22 августа 1899 г., когда он сел на любимый «Штандарт» и отправился в Данию. Ну а оттуда не грех заехать и в Германию, в том числе и к родне в Дармштадт.

Лишь 28 октября царь пересек на поезде русскую границу. А по пути решил поохотиться в Беловежской Пуще и лишь 5 ноября прибыл в Царское Село. А тут уж куда ехать в Крым! Это ведь 18 ноября по новому стилю, а пока приедешь в Ливадию, уже и декабрь.

Но на следующий, 1900 год надо обязательно ехать во вторую столицу – в Ливадию. 17 сентября в 9.00. царский поезд прибывает в Севастополь. Там уже ждет «Штандарт», прибывший с Балтики. Кстати, там без дела стояла океанская яхта «Тамара», принадлежавшая великому князю Александру Михайловичу. Сам Сандро на службе, он командовал броненосцем «Ростислав». Ну тогда почему бы на яхте водоизмещением 900 т со скоростью 13,5 узла не пройти от Севастополя до Ялты? А какие роскошные каюты! Да и экипаж надежный – матросы и офицеры Императорского флота.

Николай II изучил «Тамару» еще в 1890 г., во время встречи с Сандро в Коломбо. Цесаревич шел тогда на крейсере «Память Азова» в сопровождении крейсера «Владимир Мономах», а великий князь вояжировал в Индийском океане для души наполовину за свой, наполовину за казенный счет. Пьянствовать с Сандро на «Тамаре» можно было и в 1890-м, и в 1900 годах. Но три часа плыть до Ливадии? Императору это неприлично!

23 октября 1900 г. император записывает в своем дневнике: «Ходил к морю и смотрел на прибой. Погода была солнечной, но холодной. Поздравлял А.И. Пушкина с 10-летием на должности командующего войсками Одесского военного округа. Играл в теннис. Принял Турхан-пашу Он привез от султана альбом с массой фотографий…»

Следует заметить, что во время каждого приезда Николая II в Ливадию к нему прибывали посланники султана. Однако целью их визитов были не столько дипломатические переговоры, сколько «восточная ментальность» – турки по-прежнему считали Крым своей собственностью. А поскольку явных претензий не было, да и каждый раз привозились ценные подарки, государь принимал их. По мнению К.Ф. Ипатьева, именно через турецкий альбом император заболел тифом или получил иную инфекцию.

24 октября Николай II был активен, занимался государственными делами, принимал у себя Куропаткина. Но уже 25 октября записи в дневнике резко меняются: «Отвратительный день с осенним ветром. Утром гулял нехотя, т. к. чувствовал себя неважно. Принял Ламсдорфа. Лег спать рано».

Лейб-медик, престарелый Гирш, поставил диагноз – инфлюэнца (то есть простуда или грипп). Однако царю становилось все хуже. Вызванный из Петербурга профессор Военно-медицинской академии Попов изменил диагноз на брюшной тиф.

Майор Ипатьев ставит несколько иной диагноз: «В болезни Императора настораживает несколько фактов. Его болезнь по клиническим признакам никак не похожа на брюшной тиф. Более того, за все время болезни у него не ухудшался аппетит, он мог вставать и ходить по комнате. Изучая симптоматику болезни Императора, современные врачи-инфекционисты с большой долей вероятности утверждают, что эта болезнь вовсе не была брюшным тифом.

В силу большой контагиозности, брюшным тифом легко могли заразиться находящиеся в близком окружении Царя люди. Но, ни в то время, ни после ни у кого из них признаки этой болезни не были выявлены. Наблюдавшие государя врачи Г.И. Гирш, Тихомиров и профессор Попов так и не пришли к единому мнению о том, что же стало причиной болезни. Однако весьма интересен тот факт, что подарок Турхан-паши – альбом, привезенный от султана, уже 26 октября при странных обстоятельствах исчезает из дворца Государя».

Фактически Александра Федоровна взяла на себя управление государством. «По свидетельству “правой руки” министра Императорского двора А.А. Мосолова, императрица отдавала приказания непосредственно В.Б. Фредериксу и другим должностным лицам, “которые уже затем докладывали о полученных указаниях, причем добавляли, что государыня приказывала о своих распоряжениях не говорить. Все эти приказания передавались фрейлинами А.А. Олениной и С. Орбелиани княгине Е.Н. Оболенской.

Скоро, однако, этих фрейлин оказалось недостаточно, и императрица вызвала из Рима бывшую свою фрейлину княжну Марию Викторовну Барятинскую, с которой государыня, за три года перед этим, поссорилась. Княжна Барятинская, весьма умная и толковая барышня, тогда лет около тридцати, заняла при государыне место ее начальника штаба и всем управляла с большой энергией. Она устранила ненормальность положения, переговаривая с министром и со мной о всех желаниях государыни до отдачи приказаний. При ней эти желания незаметно стали переходить от вопросов, касающихся только так называемых “полковников от котлет”, к вопросам, касающимся министров, чем граф Фредерикс ставился иногда в затруднительное положение”» .

Императрица-мать в это время гостила у родных в Дании. Узнав о болезни сына, Мария Федоровна срочно отправила несколько телеграмм в Ливадию Александре Федоровне с предложением пригласить лучших европейских врачей к сыну и просила сообщить, когда ей лучше приехать. Александра сухо отклонила оба предложения. Присутствие в Ливадии императрицы-матери и свидетелей-иностранцев не входило в планы Аликс.

Ряд министров и генералов во главе с военным министром Куропаткиным (будущим «маньчжурским героем») начали подготовку к государственному перевороту. В случае смерти Николая они собирались возвести на престол пятилетнюю дочь Ольгу, а царица становилась регентшей. Кроме того, Алиса находилась на 4-й неделе беременности. А вдруг будет сын?

Однако премьер-министр Витте отказался присоединиться к заговору, за что заслужил пожизненную ненависть царицы. Михаила любила гвардия, да и вся Россия от аристократов до социалистов слишком хорошо знала прелести женского правления в XVIII веке, и страна вряд ли тихо приняла бы на престол пятилетнюю девицу. Таким образом, уже в 1900 г. Россия была поставлена на грань гражданской войны.

Тут следует обратить внимание на то, что Ливадия – не Санкт-Петербург, где династические споры в XVIII веке решала исключительно гвардия. Спору нет, рядом с Ливадией дислоцировались гвардейские части. Но сухим путем в Ливадию тогда попадали только через Севастополь. (Троллейбусного сообщения Симферополь – Ялта тогда, увы, не было, ну а горные тропы не в счет.) Ливадийский дворец и все окрестные постройки расположены приблизительно в версте от моря и великолепно просматриваются даже с борта прогулочного катера – сам смотрел. А в хорошую оптику с марса броненосца видны и различия на погонах.

Таким образом, ситуация в Ливадии в случае смерти Николая полностью попала бы под контроль командования Черноморского флота.

Замечу, что позицию Черноморского флота в ходе династического кризиса определял не столько командующий флотом вице-адмирал С.П. Тыртов, сколько командир броненосца «Ростислав» капитан 1-го ранга А.М. Романов. На службе капитан Романов вытягивался перед Тыртовым, а вне службы вице-адмирал вставал на вытяжку перед 34-летним великим князем и не имел права первым начать с ним разговор.

Как ни секретила Аликс с заговорщиками состояние царя, все детали происходящего немедленно докладывались великому князю. Дело в том, что имения великого князя Александра Михайловича Ай-Тодор и Харакс граничили с Ливадией, и августейшие соседи постоянно навещали друг друга. Ники и Сандро дружили с детства. Естественно, что средний и младший обслуживающий персонал этих имений имел чуть ли не ежедневное общение и родственные связи. Соответственно, болезнь царя или даже его невыход из дворца не мог остаться неизвестным в Хараксе и Ай-Тодоре.

Александр Михайлович занял резко отрицательную позицию по отношению к попытке государственного переворота. В случае коронации Татьяны Александр Михайлович и его три брата могли слишком много потерять. Нетрудно догадаться, что в случае смерти царя Черноморский флот взял бы под контроль всех заговорщиков. А, как уже говорилось, по законам Российской империи даже попытка изменить порядок престолонаследия каралась смертной казнью.

Однако молодость и здоровье победили болезнь – Николай выздоровел. Зато императрица Александра Федоровна на всю жизнь возненавидела Александра Михайловича. Отношения же с царем у Александра Михайловича оставались хорошими, но о близкой дружбе, как раньше, уже и речи не было.

30 ноября царь возобновил записи в дневнике: «Сегодня чувствую себя бодрее, значительно окрепшим, в первый раз оделся и вышел на балкон подышать свежим воздухом. Погода была солнечная и тихая. С какой радостию я снова вошел в свою комнату. В течение этих недель я не выходил из трех комнат Аликс».

Согласно Своду законов Российской империи, раздел I, глава четвертая: «По кончине Императора, Наследник Его вступает на Престол силою самого закона о наследии, присвояющего Ему сие право… Верность подданства воцарившемуся Императору и законному Его Наследнику, хотя бы он и не был наименован в манифесте, утверждается всенародною присягою».

Таким образом, присяга царствующему императору (Николаю II) включала в себя присягу наследнику (Михаилу), и в силу присяги каждый подданный империи был обязан выступить против любых иных претендентов на престол.

Однако через некоторое время по приказу царя обер-прокурор Святейшего синода Победоносцев и министр юстиции Муравьев составили указ о том, что наследницей престола становится старшая дочь Николая II. Указ был секретным, и о нем знали даже не все министры. Так, например, Витте о нем по секрету рассказал Победоносцев.

Все же 150 миллионов подданных ничего не знали о заговоре Куропаткина в 1900 г. и о последующем секретном указе. По всей огромной империи попы, муллы и шаманы возводили молитвы за здравие царя Николая и наследника Михаила.

В связи с болезнью царя августейшее семейство провело в Ливадии половину зимы. Лишь 10 (23) января 1901 г. «Штандарт» вышел из Ялты и взял курс на Севастополь.

1 июня 1901 г. в Петергофе у Алисы рождается четвертая дочь – Анастасия. Поездка в Ливадию откладывается на год. А пока архитектор Удельного Ливадийско-Массандровского управления А.А. Бибер за 1901–1904 гг. возвел в Ливадии новые здания: дома министра двора барона В.Б. Фредерикса, высших офицеров охраны, учителей и ресторатора, прачечную. Претерпел модернизацию и старый дворец – там провели центральное отопление, электричеством от нескольких электростанций освещались дворцы и все здания гофмаршальской и служительской частей, телефонная связь соединила Ливадию с Петербургом и Москвой.

Из царского дневника за 1902 год: «17-го сентября. Вторник. В 9 час. прикатили в красивый Севастополь. Встреча, как всегда, на пристани: поч. кар. Брестского полка, начальство, дамы и дети учебных заведений. Утро стояло тихое, облачное, к полудню разъяснило. Эскадра стояла в три линии и произвела салют, когда поезд вышел из туннеля.

Ксения, д. Миша и Сандро встретили на “Штандарте”, куда мы сейчас же переправились» .

Шесть дней пробыли в Севастополе (жили на «Штандарте») и 22 сентября прибыли в Ливадию. Лишь 8 декабря «Штандарт» с царской семьей отправился обратно в Севастополь, и 11 декабря августейшее семейство прибыло в Царское Село.

В мае 1909 г. яхта «Штандарт» в сопровождении «Полярной звезды» и пяти эсминцев вывезла царское семейство в Финские шхеры. Далее последовали визиты в Швецию, Англию и Германию.

Почти сразу после возвращения из вояжа по северным морям в Кронштадт «Штандарт» стал готовиться к походу вокруг Европы в Севастополь. Выход состоялся 19 августа. Царь приехал в Крым в сентябре 1909 г. И тут дипломаты попросили Николая II съездить в Италию, якобы рутинная поездка – «отдать визит» итальянскому королю Виктору Эммануилу III. Царь, как всегда, решил поехать на «Штандарте».

Командир «Штандарта» Николай Саблин в своих мемуарах утверждал: «Дипломаты решили, что государь должен сделать визит султану, но наш посол в Турции, который как бы главенствовал над остальными нашими посланниками в Балканских странах, нашел, что главе православной церкви, российскому императору, не подобает делать первый визит главе мусульманского мира, не посетив славянские страны. Поход в Италию морем отложили, да, кажется, государь и не думал идти на яхте, потому что семью почему-то взять было нельзя, ну а государыне и, особенно, княжнам очень не хотелось оставаться на берегу, когда государь шел в такое интересное плавание.

Между тем отношения с Австрией сложились натянутые, и проехать через нее было не желательно, поэтому государь пошел на “Штандарте” в Одессу, а из нее поехал кругом, через Германию в своем поезде в Ракониджи, где на тот момент пребывал итальянский король» .

И вот глубокой ночью «Штандарт» под конвоем четырех миноносцев пошел в Одессу. Оттуда поездом в Италию. 10 (23) октября 1909 г. в замке Раккониджи близ Турина состоялась встреча императора Николая II с итальянским королем Виктором-Эммануилом III.

Монархи крепко выпили, а на следующий день отправились охотиться в окрестностях замка. Наиболее яркое впечатление на царя произвел королевский дворец, и он решил немедленно построить себе такой же в Ливадии. А тем временем их министры иностранных дел Томмазо Титтони и Александр Извольский составили секретное соглашение. Там было много пустой болтовни типа: «Россия и Италия должны в первую очередь стремиться к сохранению status quo на Балканском полуострове».

Суть же была в том, что Италия обязывалась «относиться благожелательно к русским интересам в вопросе о проливах». Со своей стороны царская дипломатия обещала такую же «благожелательность» «к интересам Италии в Триполитании и Киренаике» .

Фактически это было разрешением Италии оккупировать Ливию, а что получала взамен Россия? Пустые обещания.

И вот когда началась итало-турецкая война и итальянские броненосцы подошли к Дарданеллам, султан закрыл Проливы, и наша экономика понесла огромные убытки, благо, около 60 % экспорта шло через Проливы.

Вместо Италии Николай II мог поехать в Стамбул и заключить союз с султаном, гарантировавший территориальную неприкосновенность Оттоманской империи. А в случае агрессии против Ливии ввести Черноморский флот по крайней мере в Эгейское море для обеспечения безопасности русской торговли, да и с Балтики могла подойти эскадра, дабы урезонить «макаронников». Увы, Италия получила Ливию, Россия – огромные убытки. Затем начались Балканские войны. «Легкость в мыслях необыкновенная» – иначе не объяснить поведение русских дипломатов и царя.

Десять дней «Штандарт» стоял в Одессе, пока не вернулся весьма довольный Николай. Нет, не договором с Италией, он строил планы постройки нового дворца в Ливадии. По плану царь должен был вернуться в Петербург 26 ноября, но вернулся лишь 22 декабря 1909 г. И дело не в хорошей погоде, как пишет Саблин. Царь занят проектами нового дворца.

12 декабря 1909 г. на классного художника архитектуры губернского секретаря Н.П. Краснова «высочайшею волею» были возложены «все работы по сломке и сносу существующих в имении Его Императорского Величества “Ливадия” здания Большого дворца, Фрейлинского и Кухонного домов при нем и по возведению там же Нового дворца, свитского дома и кухни, а также и производства всех сооружений и переустройств, связанных с постройкой этих новых зданий, оборудование и меблировка новых зданий, полный ремонт существующего здания дворцовой церкви».

К строительству приступили 21 января 1910 г. Дворец должен был быть построен в рекордный срок – 17 месяцев. Строился дворец из мрамора. Так, подрядчик С.Л. Уберти выполнил самый большой объем работ на сумму 75 655 рублей. Помимо него, работали и другие подрядчики, выполнявшие заказы на мраморные и каменные работы. Так, работы по мрамору подрядчика А.Е. Фириса обошлись казне в 17 616 рублей, а подрядчика Э.Р. Менционе – в 15 200 рублей.

Рядом с дворцом были возведены мощная электростанция и монументальный гараж.

В первые годы царствования Николай II неприязненно относился к «самодвижущимся экипажам». «Пока я живу в Ливадии, автомобили не должны появляться в Крыму», – заявил царь, и действительно, до 1903 г. использование автомобилей на полуострове было запрещено. Но в 1903 г., во время визита к родственникам в Гессен, брат императора Эрнст Великий герцог Гессенский после изрядной попойки покатал Николая «на моторе». После этого царь кардинально изменил свое мнение и велел завести для себя «авто». Весной 1909 г. в Ореанде (рядом с Ливадией) был заложен первый гараж на два царских автомобиля, а через год в Ливадии построили просторный гараж уже на 25 автомобилей. Сейчас там гараж Ялтинского таксопарка. Всего к 1914 г. в царском гараже имелось около полсотни автомобилей – больше, чем у любого другого монарха мира.

В Ливадийском дворце были установлены четырехместные лифты с… диванами. Обслуга дворца (без охраны) составляла 430 человек.

Несколько слов стоит сказать и об охране Ливадийского дворца. Места, где были расположены царские резиденции, становились запретными. Это касалось прежде всего районов Петергофа и Царского Села, Южного берега Крыма и Беловежской Пущи. Въезд и выезд в эти районы строго контролировался. Приехать туда из Петербурга или Москвы можно было только по специальному разрешению полиции. Так, было отказано в поездке на Южный берег ряду известных ученых, писателей и общественных деятелей весьма умеренного толка. Отказы ничем не мотивировались и не подлежали обсуждению.

Специальная охранная стража, подчинявшаяся непосредственно дворцовому коменданту, вела наблюдение за всеми жителями населенных пунктов дворцового ведомства (Царское Село, Петергоф, Гатчина и Павловск, с окрестностями). В помощь им были приданы сверхштатные околоточные надзиратели со специальной задачей производить проверку и регистрацию населения.

На снимках, запечатлевших царя в парках Ливадии, Царского Села и Петергофа, не видно охранников. Дело в том, что они находились в специальных окопчиках. Николай II прекрасно это знал и периодически кидал в окопчики золотые монеты. Однако стражникам разрешалось поднимать их лишь после удаления царя.

Генерал А.А. Мосолов, ведавший охраной царя, писал: «Прогулки царя были вечной головной болью для тех, кто отвечал за его безопасность. Вдоль дороги, по которой собирался проехать государь, особенно в отдаленных деревнях, размещались сотрудники полиции. Но царь очень сердился, когда замечал их – этих “любителей природы” или “собирателей растений”, как он их называл, поскольку они делали вид, что интересуются чем угодно, но только не августейшей особой государя. Ничто не доставляло ему большей радости, как улизнуть от них.

Больно бывало видеть отчаяние начальника дворцовой полиции. Чтобы хоть немного помочь ему, я сообщал обо всех переменах маршрута, которые царь предпринимал во время прогулки. Для этого я посылал одного из ординарцев, сопровождавших нас, позвонить ему в кабинет.

Это позволяло переместить “собирателей растений” в другое место. Они бросали свой прежний пункт наблюдения и бежали, прячась за кустами, поскорее занять новый.

Однажды после такой перестановки царь заметил, как из сакли (татарского жилища) в маленькой деревушке, куда мы только что приехали, выглянула голова начальника полиции. Царь послал за ним и начал допрашивать:

– Я решил изменить маршрут уже после отъезда из дворца, как же вы сумели об этом узнать и оказаться у меня на пути?

Бедный начальник, чтобы не выдать меня, забормотал что-то о предчувствиях и интуиции. Ничего другого ему не оставалось.

После этого был издан еще один указ, впрочем, столь же бесполезный, что и предыдущие, чтобы “любители природы” не маячили у дорог, по которым будет проезжать его величество» .

В парках императорских резиденций были установлены будки с телефонами, откуда охрана сообщала о передвижениях членов царской семьи и гостей. Александру Федоровну это стало раздражать, и она в 1913 г. приказала убрать 11 таких будок из парка Ливадийского дворца. Будки убрали. Однако вскоре великая княжна Анастасия заметила, что охрана звонила с телефонов, установленных в дуплах деревьев или даже в специальных нишах, выдолбленных в стенах зданий. После окончания разговора ниша закрывалась деревянными дверцами, окрашенными под цвет стены.

7 сентября 1911 г., впервые после революции 1905–1907 гг., царская семья прибыла в Севастополь, но из-за недоделок во дворце Николай II прожил две недели на «Штандарте», днем отправляясь на осмотр кораблей и военных объектов в Севастополе, включая береговые батареи.

«Николай II остался доволен и служебными постройками, возведенными по проектам и под руководством архитектора Г.П. Гущина. Император преподнес Глебу Петровичу золотой портсигар, украшенный бриллиантами и сапфирами, со словами благодарности: “Мне все говорят, что у меня в Ливадии гараж – лучший в Европе. Мне это лестно слышать и приятно сознавать. Осмотрев отличную конюшню, красивую электрическую станцию, милый театр и превосходный гараж, считаю нужным выразить Вам за них свою благодарность. Благодарю Вас за труды, положенные за последние годы в моем имении”. На въезде установили знак, объявляющий, что имение является собственностью Императрицы Александры Федоровны. Это был подарок любящего супруга. Ливадия стала единственным личным недвижимым имуществом Государыни» .

Премьер Коковцов заметил: «Государь не любил предупреждать заблаговременно членов правительства о своем отъезде в Крым».

Случайно узнав весной 1912 года о скором отъезде царской семьи, Коковцов недоумевал: в думе решаются важные дела, касающиеся финансирования программ развития флота и армии и требующие согласования с императором. Однако Николай II объяснил: «Я просто задыхаюсь в этой атмосфере сплетен, выдумок и злобы. Да, я уезжаю, и притом очень скоро, и постараюсь вернуться как можно позже… Пишите мне в Крым обо всем, и я немедленно отвечу Вам, и если будет нужда видеть меня, я рад буду принять Вас в Ливадии» .

Ну а 18 марта «Штандарт» с конвоем миноносцев подошел к ялтинскому молу. Среди толпы встречающих стоял, опершись на посох, старец по имени Григорий Ефимович. В тот же день Распутин приехал в Ливадию на городском извозчике, а поздно вечером отправился восвояси на авто из царского гаража.

Ну а 22 мая царь принял премьера Коковцова. Замечу, что глава правительства остановился не в Ливадийском дворце или даже не в Свитском корпусе, а в городской гостинице «Россия».

«Доклад кончился в наилучшем настроении. Государь спросил меня, не решусь ли я “погостить” в Ялте и отдохнуть от “петербургских прелестей” и, видимо, очень пожалел меня за то, что я должен уже рано утром 24 выехать в обратный путь» .

15 июля 1913 г. «Штандарт» вновь покинул Кронштадт и отправился на Черное море, а 7 августа царь сел в поезд в Петергофе и в 11 ч. 15 мин. 9 августа царский поезд «прикатил» в Севастополь. Пять дней экскурсии по Севастополю, и 14 августа «в 10 час. снялись с бочек и вышли в море. Впереди шел крейсер “Кагул”, сзади “Алмаз”, с обеих сторон по три миноносца. Раньше 2 час. подошли к Ялтинскому молу. Почет. караул от 51 пох. Литовского полка и затем обычная встреча. По улицам была масса народа. Приехали в Ливадию; поч. кар. от 16-го Стрелкового полка» .

Всего через 3 месяца Николай II вновь вернулся в свою вторую столицу – Ливадию. 27 марта 1914 г. он был в Севастополе, а через три дня «Штандарт» под конвоем крейсеров «Кагул» и «Алмаз» и четырех миноносцев отправился в Ялту. «Против Балаклавы нас обогнал мин. “Беспокойный” с Григоровичем на пути в Ялту; он снова встретил около Симеиза, идя в среднем 28-ми узловым ходом. Подошли к молу в 4 ч…» .

Морской министр решил похвастаться возможностями нового турбинного эсминца. Ну а 31 мая царское семейство навсегда покинуло Ливадию.

7 сентября 1914 г. Николай II планировал вновь отправиться в Ливадию, но началась Первая мировая война. Теперь важная экскурсоводша в Ливадийском музее объясняет посетителям, что государь не считал возможным отдыхать в столь роскошном дворце, когда шла война. «А как насчет 280-мм пушек “Гебена”?» – непроизвольно вырвалось у меня. Наступила тягостная пауза.

Линейный крейсер «Гебен» мог за две минуты разнести всю Ливадию. Но, в отсутствие царя, в Ялте у него не было достойных целей. Однако 4 февраля (н. ст.) 1915 г. легкий крейсер «Бреслау» с дистанции 40 кабельтовых (7,2 км) дал 8 залпов из 105-мм орудий по Ялтинскому порту. По сему поводу 27 января (ст. ст.) императрица писала царю в Ставку: «Мой дорогой Ники! Какая гнусность – этот обстрел Ялты с “Бреслау” – это сделано только назло – слава Богу нет жертв… Как бы мне хотелось, чтобы потопили этот гнусный маленький “Бреслау”» .

Я умышленно привел много деталей, касающихся пребывания русских императоров в Ливадии, дабы не быть голословным, возводя Ливадию в ранг столицы империи. Тут стоит добавить, что вместе с царями были не только их министры, но и почти все великие князья, занимавшие ключевые посты в управлении империей.

Так, еще в 1869 г. великий князь Михаил Николаевич, младший сын императора Николая I, купил у княгини Мещерской имение в Гаспре. Замечу, что

Михаил Николаевич был формальным главой Артиллерийского ведомства и Председателем Государственного совета.

Свои владения Михаил Николаевич назвал Ай-Тодор. Он присоединил соседние земли и построил имение для своего сына Георгия – Харакс.

Великий князь Дмитрий Константинович построил дворец Кичкине недалеко от Гаспры.

Великие князья Николай и Петр Николаевичи стали хозяевами имений Чаир на границе с Ай-Тодором и Дюльбер в Мисхоре.

Обратим внимание, все дворцы семейства Романовых находились на Южном берегу Крыма (ЮБК), буквально в шаговой доступности друг от друга. Так, великий князь Александр Михайлович построил ровную (горизонтальную) дорогу для пешеходов и экипажей от своего дворца в Ай-Тодоре до Ливадийского дворца. По ней постоянно гулял Николай II.

Вслед за великими князьями ЮБК стал застраиваться богатыми людьми России, от титулованной знати до «чайных королей».

Так, богатейший человек России Феликс Феликсович князь Юсупов граф Сумароков-Эльстон построил роскошный дворец в Кореизе.

Увы, столь титулованный персонаж был сыном «детдомовца», а по-тогдашнему – байстрюком, а по-французски – бастардом. Ни отца, ни матери юного Феликса никто не знал. Царь Николай I присвоил ему фамилию Эльстон. Он удачно женился на Елене Сумароковой – единственной наследнице богатых графов Сумароковых. У них родился сын Феликс. И новый Феликс тоже женился на самой богатой невесте России – Зинаиде Юсуповой, тоже единственной наследнице князей Юсуповых. И вот этот Феликс Феликсович и построил роскошный дворец на ЮБК.

Дворец в Кореизе был начат постройкой еще в 20-х годах XIX века княгиней Анной Сергеевной Голицыной, а последняя капитальная перестройка была произведена архитектором Красновым в 1909–1914 гг. К этому времени дворец уже принадлежал Феликсу Юсупову, самому богатому после царя человеку в России.

Вы прочитали ознакомительный фрагмент! Если книга Вас заинтересовала, вы можете купить полную версию книгу и продолжить увлекательное чтение.

Прекрасный дворец в стиле Итальянского Ренессанса, который соперничает с Воронцовским за звание самой шикарной резиденции Крыма. Место, где на протяжении полувека отдыхали Романовы. Дворец, где однажды побывал сам Марк Твен, тогда еще будущий знаменитый писатель. А в 1945 году именно здесь состоялась Ялтинская конференция. Конечно, вы уже догадались, что речь идет о Ливадийском дворце. О любимой крымской резиденции российских императоров расскажет Екатерина Астафьева.

Итальянское палаццо на берегу Черного моря

Местечко Ливадия было обустроено еще до того, как его облюбовали Романовы. Императорская семья выкупила имение у графа Льва Потоцкого, от которого им достались по наследству господский дом, оранжереи и парк. Конечно, небольшое здание оказалось тесным для дружной императорской семьи. Для работы над новой летней резиденцией Романовых пригласили архитектора Монигетти, который уже был известен благодаря нескольким особнякам в Санкт-Петербурге. Он перестроил дом Потоцкого в Большой дворец, возвел Малый дворец для наследника. Монигетти также работал над знаменитой Крестовоздвиженской церковью, где в 1894 году приняла православную веру невеста Николая II Александра Федоровна.

Ливадийский дворец построен в стиле Итальянского Ренессанса

Малый Ливадийский дворец был уничтожен во время Второй мировой войны. Так дворец наследника выглядел до разрушения

Но на этом метаморфозы Ливадии не закончились. Николай II, став императором, заметил, что деревянные конструкции старого дворца покрылись грибком из-за сырости — это пагубно сказывалось на здоровье монаршей семьи. Тогда он пригласил архитектора Николая Краснова, который за 17 месяцев выстроил прекрасный дворец из белого камня. В то время были в моде «исторические» стили, именно поэтому Белый дворец внешне напоминает палаццо Итальянского Возрождения.

Белый дворец в Ливадии

Марк Твен на экскурсии у Александра II

Больше полувека Ливадия оставалась любимой летней резиденцией императорской семьи. С ней связано огромное количество интересных и важных событий из жизни Романовых. Например, император Александр II принимал «на ялтинской даче» американских туристов и даже провел для них небольшую экскурсию. В 1867 году американский пароход «Квакер Сити» совершал кругосветное путешествие. На борту в качестве корреспондента был и Марк Твен, который тогда еще и не помышлял о мировой литературной славе. О государе российском Сэмюэл Клеменс писал в своей заметке: «На императоре была фуражка, сюртук, панталоны — все из какой-то гладкой материи, бумажной или полотняной, без всяких драгоценностей, без орденов и регалий. Трудно представить себе костюм, менее бросающийся в глаза».

В 1867 Марк Твен посетил Ялту в качестве репортера

Семья Романовых в Ливадии

В 1881 Ливадия перешла во владение Александра III, а спустя 10 лет стала местом празднования серебряной свадьбы императорской четы. В 1894 именно здесь скончался государь-миротворец, вскоре после чего в Ливадии принял присягу Российскому престолу Николай II.

Иллюминация, благотворительность и морские прогулки

Приезд императорской семьи каждый раз превращался в Ялте в настоящий праздник. Благодаря Романовым город получил статус «летней столицы», куда стекались все сливки российского общества. Монарших особ встречали воинские караулы и оркестры. В честь именин Романовых у подножия горы Могаби устраивались веселые соревнования. По вечерам в Ливадийском парке можно было полюбоваться красочной иллюминацией. Но праздники были не просто возможностью повеселиться. Весной в Ялте проводили праздник «Белого цветка», где продавали белые бумажные ромашки. Вырученные средства шли в фонд помощи больным туберкулезом.

Весной в Ялте проводился благотворительный праздник «Белого цветка»

Императорские дети на празднике «Белого цветка»

Романовы приятно проводили время в Ялте. Утро начиналось с чашки кофе, затем всей семьей гуляли по парку и завтракали. После трапезы отправлялись гулять верхом или на автомобилях, по вечерам вместе читали книги, играли в карты, смотрели кино. У императоров, конечно, не могло быть настоящего отпуска, поэтому время от времени государь удалялся в кабинет для чтения деловых бумаг и приема министров. Время от времени Романовы отправлялись в морскую прогулку на собственной яхте.

Судьбы мира вершились в Ялте

В 1945 Ливадийский дворец стал местом действия одного из самых важных событий в истории XX века. Именно в бывшей резиденции российских императоров на Ялтинской конференции собрались делегации из СССР, США и Великобритании. С 4 по 11 февраля во дворце проводились официальные заседания, на которых решалась судьба послевоенного миропорядка. На время конференции в Ливадийском дворце расположилась делегация Франклина Рузвельта. Уинстону Черчиллю Воронцовский дворец в Алупке, а Иосифу Сталину — Юсуповский дворец в Кареизе.

В 1945 в Ливадийском дворце состоялась Ялтинская конференция

Черчилль, Рузвельт и Сталин на Ялтинской конференции в Ливадии, 1945

Сейчас в Ливадии располагается музей, который открыл двери для посетителей в 1974 году. На первом этаже Белого дворца находится выставка, посвященная Ялтинской конференции. На втором этаже выставлены материалы, посвященные жизни императорской семьи в Ливадийской резиденции.

Последний российский император любил портвейн, разоружал планету, воспитывал пасынка и чуть не перенес столицу в Ялту [фото, видео]

Фото: РИА Новости

Изменить размер текста: A A

Николай II вступил на престол 2 ноября 1894 года. Что мы все помним об этом царе? В основном в голове застряли школьные штампы: Николай кровавый, слабый, был под сильным влиянием жены, виноват в Ходынке , учредил Думу, разогнал Думу, расстрелян под Екатеринбургом ... Ах да, еще провел первую перепись населения России , записав себя "хозяин земли русской". Да еще Распутин сбоку маячит со своей сомнительной ролью в истории. В общем, образ получается такой, что любой школьник уверен: Николай II - чуть ли не самый позорный российский царь за все эпохи. И это при том, что от Николая и его семьи осталось больше всего документов, фотографий, писем и дневников. Сохранилась даже запись его голоса, довольно низкого. Его жизнь досконально изучена, и при этом - почти неизвестна широкой публике за пределами штампов из учебника. Знаете ли вы, например, что:

1) Николай принял престол в Крыму . Там, в Ливадии, царском имении близ Ялты , умер его отец Александр III. Растерянный, буквально плачущий от свалившейся на него ответственности молодой человек - вот как будущий царь тогда выглядел. Мать, императрица Мария Федоровна, не хотела присягать этому своему сыну! Младшего, Михаила - вот кого видела она на троне.

2) И раз уж речь зашла о Крыме - именно в Ялту он мечтал перенести столицу из нелюбимого Петербурга . Море, флот, торговля, близость европейских границ... Но не решился, разумеется.

3) Николай II едва не передал престол старшей дочери Ольге. В 1900 году он заболел тифом (опять-таки в Ялте, ну прямо судьбоносный город для семьи последнего русского императора). Царь умирал. Со времен Павла I закон предписывал: престол наследуется только по мужской линии. Однако в обход этого порядка зашла речь об Ольге, которой тогда было 5 лет. Царь, впрочем, выкарабкался, выздоровел. Но мысль устроить переворот в пользу Ольги, а затем выдать ее замуж за подходящего кандидата, который и станет управлять страной вместо непопулярного Николая - эта мысль долго еще будоражила царских родственников и толкала их на интриги.

4) Редко говорят о том, что Николай II стал первым глобальным миротворцем. В 1898 году с его подачи была опубликована нота о всеобщем ограничении вооружения и разработана программа международной мирной конференции. Она прошла в мае следующего года в Гааге . Участвовали 20 европейских государств, 4 азиатских, 2 американских. В головах тогдашней передовой интеллигенции России этот поступок царя попросту не укладывался. Как так, ведь он милитарист и империалист?! Да, идея о прообразе ООН , о конференциях по разоружению зародилась именно в голове Николая. Причем задолго до мировой войны.

5) Именно Николай достроил сибирскую железную дорогу. Она до сих пор главная артерия, связывающая страну, однако почему-то ее не принято ставить в заслугу этому царю. Между тем сибирскую железную дорогу он причислял к главным своим задачам. Николай вообще предчувствовал многие вызовы, которые России пришлось затем разгребать в XX веке. Говорил, например, о том, что население Китая астрономически растет, и это повод укреплять и развивать сибирские города. (И это в то время, когда Китай называли спящим).

О реформах Николая (денежная, судебная, винная монополия, закон о рабочем дне) также упоминают нечасто. Считается, что раз реформы были начаты в предыдущие царствования - то и заслуги Николая II вроде как особой нет. Царь "всего лишь" тянул эту лямку и жаловался, что "работает как каторжный". "Всего лишь" подвел страну к тому пику , 1913 году, по которому потом еще долго будут сверять экономику. Всего лишь утвердил в полномочиях двух знаменитейших реформаторов - Витте и Столыпина . Итак, 1913 год: крепчайший золотой рубль, доходы от экспорта вологодского масла выше, чем от экспорта золота, Россия - мировой флагман в торговле зерном.

6) Николай был как две капли воды похож на двоюродного брата, будущего английского короля Георга V. Их матери - сестры. "Ники" и "Джорджи" путали даже родственники.

"Ники" и "Джорджи". Похожи так, что их путали даже родственники

7) Воспитывал приемных сына и дочь. Точнее, детей своего дяди Павла Александровича - Дмитрия и Марию. Их мать умерла родами, отец довольно скоро вступил в новый брак (неравный), и двух маленьких великих князей в итоге растил лично Николай, те звали его «папа», императрицу - «мама». Дмитрия любил как собственного сына. (Это тот самый великий князь Дмитрий Павлович, который потом вместе с Феликсом Юсуповым убьет Распутина, за что будет сослан, уцелеет во время революции, сбежит в Европу и даже успеет там закрутить роман с Коко Шанель).

10) Не выносил женского пения. Сбегал, когда супруга, Александра Федоровна, или какая-то из дочерей или фрейлин садилась за рояль и заводила романсы. Придворные вспоминают, что в такие минуты царь жаловался: «Ну, завыли...»

11) Очень много читал, особенно современников, выписывал массу журналов. Больше всего любил Аверченко .

К рым неразрывно связан с именем Императора Николая II и его Семьи. Здесь в октябре 1894 года скончался отец Государя - Император Александр III, в том же месяце в Крестовоздвиженской церкви Ливадийского дворца приняла святое Православие Императрица Александра Феодоров­на, в Крыму находилась любимая за­городная резиденция Царской Семьи - Ливадийский дворец.

О нежной привязанности Императора Николая Александровича к Крыму сохранилось много свидетельств, среди них - любопытный эпизод, описанный генералом А.А. Мосоловым. «Однажды, возвращаясь верхом по тропинке высоко над шоссе из Учан-Су с дивным видом на Ялту и ее окрестности, государь высказал, как он привязан к Южному берегу Крыма.

- Я бы хотел никогда не выезжать отсюда .

- Что бы Вашему Величеству перенести сюда столицу ?

- Эта мысль не раз мелькала у меня в голове .

Вмешалась в разговор свита. Кто-то возразил, это было бы тесно для столицы: горы слишком близки к морю. Другой не согласился:

- Где же будет Дума ?

- На Ай -Петри .

- Конечно , это невозможно . Да и будь здесь столица , я , вероятно , разлюбил бы это место . Одни мечты ...

- А Ваш Петр Великий , возымев такую фантазию , неминуемо провел бы ее в жизнь , невзирая на все политические и финансовые трудности . Было бы для России хорошо или нет - это другой вопрос ...»

Тема «Николай II и Крым» настолько многогранна, что ей посвящены целые исследования. Мне бы хотелось остановиться лишь на одном эпизоде, который до сих пор малоизучен, а именно - на таинственной болезни Государя в Крыму осенью 1900 года.

28 июня 1899 года в Абас-Тумане скоропостижно скончался любимый брат Государя Наследник Цесаревич Великий Князь Георгий Александрович. 28 июня 1899 года император Николай II издал Манифест, в котором извещал о кончине цесаревича Георгия Александровича. В конце Манифеста сообщалось: «Отныне доколе Господу не угодно еще благословить Нас рождением сына , ближайшее право наследования Всероссийского Престола на точном основании основного государственного закона о престолонаследии принадлежит любезнейшему Брату Нашему Великому Князю Михаилу Александровичу »*.

Как видно, Великий Князь Михаил Александрович не назван в Манифесте ни Наследником, ни Цесаревичем. Объяснялось это тем, что, когда 21 октября 1894 года Император Николай II объявил свой первый Манифест, он формально еще не был женат, и, таким образом, его брат Великий Князь Георгий Александрович был назван Наследником Цесаревичем. Строго говоря, этот титул принадлежал лишь сыну царствующего Императора. В 1899 году Император Николай II был женат и у него мог родиться сын, поэтому на вопрос Великого Князя Александра Михайловича о том, какой титул будет носить Великий Князь Михаил Александрович, Государь ответил, что официально он будет называться лишь имеющим «ближайшее право на престол »**. Это определение базировалось на точном соблюдении действующего законодательства, что подтвердил Государю временно управляющий министерством юстиции В.Р. Завадский. Он доложил, что Великий Князь Михаил Александрович не может быть по закону провозглашен Наследником, как имеющий на престол только условное право при отсутствии прямых наследников. Государь признал справедливость этих доводов . 28 июня Николай II вызвал к себе в Петергофскую резиденцию К.П. Победоносцева и поручил ему составить Высочайший Манифест с сообщением о смерти Георгия Александровича «по точной статье Основного закона » о Престолонаследии, то есть чтобы титула Наследника и Цесаревича применительно к Великому Князю Михаилу Александровичу не применялось .

На всякий случай Победоносцев составил два проекта манифеста: в первом речь шла о «Государе Великом Князе Михаиле Александровиче», а во втором - о «Государе Наследнике Цесаревиче Михаиле Александровиче». Победоносцев испросил мнение Государя, какой из проектов он утверждает, на что получил категоричный ответ: «Безусловно , утверждаю № 1 . Это Мое - бесповоротное решение ».

Однако это решение Государя вызвало беспокойство у его Матушки, Вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны. 4 июля 1899 года она писала сыну: «Мой дорогой Ники ! Насчет нашего последнего разговора я еще много думала и нахожу , что необходимо поскорей выяснить этот вопрос , потому что может быть путаница . Во всех церквях уже молились за Мишу как за Наследника и Великого Князя Михаила Александровича (но не за Цесаревича ), что совершенно правильно . Дядя Алексей был вчера в Александро -Невской лавре и сам это слышал . Непременно надо , чтобы немедленно было всюду известно , что он называется Наследником до рождения у Тебя сына » .

В результате Государь 7 июля 1899 года издал Манифест, в котором указывал: «Любезнейшего Брата Нашего Великого Князя Михаила Александровича , Коему в силу Основных Государственных законов принадлежит , доколе Господь Бог не благословит Нас рождением Сына , ближайшее право на наследие после Нас Престола , повелеваем именовать во всех случаях Наследником и Великим Князем » . Таким образом, Михаил Александрович так и не стал Цесаревичем, хотя и был назван Наследником престола.

Государь не случайно противился присваиванию брату высоких титулов. Ему было известно, что у Великого Князя Михаила Александровича имеется влиятельный «почитатель» - С.Ю. Витте. Генерал А.А. Мосолов утверждал: «Витте , ненавидевший Ца­ ря , пел хвалу “способностям ” Великого Князя Михаила . Он обучал его полит­ экономии и никогда не уставал превозносить его прямоту - это был непрямой способ критиковать Царя . Я всегда готов признать прямодушие Михаила , в чем он был очень похож на свою сестру Ольгу . Но он не имел никакого влияния на своего Брата » .

Весной 1899 года, находясь в Дании, Император Николай II принял полномочного посланника Франции в Копенгагене Ж.-Ж. Жюссерана. После этой встречи Жюссеран в письме сообщил Т.Делькассе: накануне «прошел слух , что Император болен , неспособен заниматься никакими делами , поддерживать какую -либо дискуссию . Он подписывает бумаги , их не читая , и уже рассматривают возможность регентства Великого Князя Михаила , председателя Государственного Совета . В прессе появились статьи на тему “антагонизма между Императором Николаем II и Вдовствующей Императрицей ”. Говорят , что существует дворцовый заговор под влиянием реакционной партии , имеющей целью возведение на престол брата Императора »*. Жюссеран заканчивал свое письмо полным опровержением этих слухов: «Новость эта полностью ложная . Император , наоборот , произвел на меня впечатление человека , находящегося в самом добром здравии ».

Вся эта история так и могла бы остаться очередным нелепым слухом, если бы спустя полтора года (октябрь 1900 года) Государь не заболел, находясь в Ливадии. Причем обстоятельства, окружавшие эту болезнь, удивительным образом были похожи на те, какие описал французский посланник.

Обстановка конца XIX века лишь внешне казалась безмятежной: прорыв России в Маньчжурии и на Дальнем Востоке, рост ее влияния в Корее и Китае, планы Царя по выходу к незамерзающим портам Желтого моря вызывали острое беспокойство конкурентов на Западе.

Внутри России имелась своя влиятельная группа противников Большой азиатской программы Императора Николая II, эту группу негласно возглавлял Витте. Тесно связанный с иностранными банковскими сферами, Витте стремился скорее к собственному обогащению, чем к соблюдению интересов России. Там, где личные интересы и интересы его западных компаньонов совпадали с общенациональными, министр финансов прикладывал все усилия для соблюдения последних. Там же, где они не совпадали, Витте не задумываясь придерживался первых. Между тем Император Николай II никак не хотел принимать те положения Витте, которые противоречили интересам России. Привлечение иностранного капитала в русскую развивающуюся экономику, за что так ратовал министр финансов, в известных пределах, безусловно, было необходимо. Но Витте стремился к тому, чтобы это участие стало полным и бесконтрольным.

Витте, который вначале думал, что он сможет управлять волей Государя, выяснив обратное, перешел к нему в глухую оппозицию. Главной причиной недовольства Витте Государем были царские планы по реализации Большой Азиатской программы и продвижению России в Маньчжурию. Это напрямую затрагивало планы как самого Витте, так и его заграничных банковских компаньонов.

Помимо этого, 1900 год был отмечен особой активностью террористов, которые совершили ряд покушений на европейских монархов. В марте было совершено покушение на Принцессу Уэльскую Александру; 21 февраля (6 марта) в Бремене рабочий Дитрих Вайланд неудачно стрелял в кайзера Вильгельма II; 17 (29) июля проживавший в США итальянский эмигрант-анархист Гаэтано Бреши, специально вернувшийся на родину, убил В.Г. Монцу тремя выстрелами из револьвера короля Умберто I.

Летом же 1900 года стали поступать оперативные сведения о готовящемся покушении на жизнь Императора Николая II. В связи с этим Государь отменил планирующуюся на лето поездку на Всемирную Парижскую выставку . 17 сентября Царская Семья прибыла в Крым, в Ливадию. Там были приняты чрезвычайные меры по усилению охраны Государя. По словам морского министра адмирала П.П. Тыртова, в пересказе А.В. Богданович, Государь по приезде в Севастополь выглядел озабоченным и сумрачным . Через несколько дней по приезде Царской Семьи в Крым английская «The Times» сообщила, что во время следования Государя в Крым в поезде был предотвращен взрыв.

По приезде в Ливадию Государыня плохо себя чувствовала, это было вызвано тем, что она ждала ребенка. Беременность выяснилась в начале осени 1900 года.

В августе 1900 года* Витте отправился на Парижскую Всемирную выставку и по дороге, 18 августа, посетил Копенгаген, якобы по просьбе Вдовствующей Императрицы. На самом деле Мария Феодоровна Витте никуда не приглашала и была крайне удивлена его приезду в Копенгаген. «Было очень странно видеть его здесь », - писала она Великой Княгине Ксении Александровне. Там Витте имел встречу с королем Христианом IХ. В ходе беседы король почему-то поинтересовался мнением Витте о Великом Князе Михаиле Александровиче. Витте ответил королю, что хорошо знает Великого Князя, так как имеет честь и радость преподавать ему, но что ему трудно несколькими словами обрисовать его личность. Однако Христиан IX настаивал, и тогда Витте спросил короля: «Ваше Величество , Вы хорошо знаете моего державного Повелителя Императора Николая ?» Король ответил: «Да , я его хорошо знаю ». Витте выразил тогда уверенность, что король хорошо знал и Императора Александра III, на что получил утвердительный ответ. Тогда Витте сказал: «Так я приблизительно в самых таких общих контурах , чтобы определить личность Михаила Александровича , сказал бы так : что Император Николай есть сын своей матери и по своему характеру, и по натуре , а Михаил Александрович есть больше сын своего отца »**.

Как утверждал Витте, король Хрис­тиан при этих словах рассмеялся. Если этот диалог действительно имел место, то Витте сказал королю заведомую неправду. По своему характеру Великий Князь Михаил Александрович был вовсе не похож на отца. Он обладал слабой волей и легко поддавался чужим влияниям. Зачем же было Витте убеждать Христиана IХ в обратном? Не намекал ли Витте на то, что подлинным наследником дела Александра III является его сын Михаил, а не царствующий Император?

Сегодня можно с большой долей вероятности утверждать, что Витте строил какую-то интригу вокруг Великого Князя Михаила Александровича. Не вызывает сомнений, что эта интрига была направлена против Императора Николая II. Нельзя не согласиться с Я.А. Ткаченко, который утверждает: «Еще до приезда в Крым и болезни Царя , в августе 1900 года , С .Ю . Витте что -то затевал . Есть основания верить министру юстиции Н .В . Муравьеву , который утверждал , что “готов подозревать в голове Витте самые коварные и преступные замыслы ”, так как он “имеет огромное влияние на Михаила и с переменой царствования надеется стать временщиком ”»*.

Примечательно, что о заговоре против Государя имеются сведения у людей, близких к масонским и революционным кругам. Так, известный юрист-марксист масон М.А. Рейснер, отец будущей большевистской «валькирии» Ларисы Рейснер, хорошо знавший по эмиграции Ленина, Сталина и Крупскую, писал, что в 1900 году «попробовали объявить Николая II больным и посадить на трон Михаила ». Я.А. Ткаченко не исключает, что во время болезни Царя Витте попробовал осуществить свой план, который был только на стадии зарождения. Но болезнь Государя застала всех врасплох, и за три недели, когда существовала угроза для жизни Николая II, ничего не удалось предпринять. Оппозиция не была организована и подготовлена. Планы оставались только планами, но, видимо, то немногое, что было сделано для их осуществления, позже и привело к версии о заговоре 1900 года.

Однако много вопросов возникает и по самой болезни. Близкий к революционным кругам П.Орлов, эмиг­рировавший в Канаду, писал, что в 1900 году была сделана неудачная попытка отравить Императора. При этом все свидетельства о заговоре против Императора Николая II связаны так или иначе с именем С.Ю. Витте.

Витте прибыл со Всемирной выставки в Петербург, а оттуда, 20 сентября, в Крым. В своих «Воспоминаниях» он отмечал, что вскоре «Его Величество заболел инфлуэнцей ». На самом деле Государь почувствовал се­бя плохо почти через месяц, вечером 25 октября 1900 года, о чем записал в дневнике: «Утром гулял нехотя , так как чувствовал себя неважно » . Однако первые симптомы нездоровья появились у Николая II раньше. В истории болезни, которую вел лейб-медик Г.И. Гирш, говорится, что 22 октября у Императора было отмечено «небольшое расстройство пищеварения ». 25 октября температура тела у Государя поднялась до 38,8 °С.

29 октября в Правительственном вестнике появилось сообщение: «Государь Император заболел 26 октября инфлюэнцей без осложнений , бюллетеней не будет » . Такое же сообщение было отправлено в Данию, Вдовствующей Императрице.

Однако в истории болезни только 30 октября сообщается, что Гирш диагностировал у Государя «инфлюэнцу без осложнений», то есть грипп. На вопрос, адресованный Г.И. Гиршу, не тифом ли заболел Государь, тот категорически ответил, что нет. По совету Великой Княгини Ксении Александровны для дополнительного обследования пригласили личного врача Великого Князя Петра Николаевича - С.П. Тихонова, проживавшего в Дюльбере. После осмотра Августейшего больного 31 октября Тихонов тоже склонился к мысли, что у Государя грипп. Однако вечером того же 31 октября Тихонов склонился к мысли, что у Государя - брюшной тиф. Гирс был поражен, что «вдруг из инфлюэнцы сделался тиф ». В свою очередь, Витте стал почему-то настаивать на немедленном консилиуме, объясняя позднее, что он был необходим, так как Государь, «по своему обыкновению, не желал серьезно лечиться », а «лейб -медик Царя старик Гирш , если что и знал , то , наверное , все перезабыл ». Витте утверждает, что по рекомендации из Санкт-Петербурга был вызван профессор военно-медицинской академии П.М. Попов, по диагнозу которого «оказалось , что Государь Император болен брюшным тифом ». Другими словами, в который раз Витте хочет доказать своим читателям, что только его действия спасли положение. Однако в очередной раз Витте говорил неправду.

Сводки Министерства Императорского Двора, в которых ежедневно отмечалось течение болезни Императора, свидетельствуют, что диагноз «брюшной тиф , с совершенно благополучным течением в настоящее время » был поставлен уже 1 ноября 1900 года, после взятого накануне анализа крови.

Вообще, такая скорость в постановке диагноза не может не удивлять. Большая медицинская энциклопедия указывает, что «в кровяной сыворотке здоровых людей агглютинирующие свойства для тифозных бактерий также могут быть обнаружены , но в слабой степени . При брюшном тифе , после 4–8 дней б -ни , эти свойства начинают резко увеличиваться , что позволяет ставить диагноз болезни »*.

В случае же болезни Государя диагноз тиф был установлен в течение суток - с 31 октября по 1 ноября! Удивляет еще и другое обстоятельство: одним из важных и отличительных симптомов брюшного тифа является так называемая розеолёзная сыпь (она возникает на 7–10-й день болезни у 70–80% больных и состоит из розеол, несколько возвышающихся над уровнем кожи). Между тем в истории болезни Государя ни разу не упоминается о наличии этой сыпи.

Сам Государь после выздоровления записал в дневнике: «...я перенес тиф хорошо и все время ничем не страдал . Не было и дня , чтобы я не вставал и не делал по нескольку шагов » . Я.А. Ткаченко считает, что «Государь намеренно приукрашивал свое состояние во время и после болезни , представляя ее несерьезной и неопасной ». Но возникает вопрос: зачем и для кого «приукрашивал» Николай II свою болезнь в личном дневнике, предназначенном исключительно для него самого и его Супруги?

Ряд свидетельств опровергает сведения о болезни Государя как о «легкой». Великая Княгиня Ксения Александровна, не раз навещавшая брата во время его болезни, отмечала его состояние 29 октября: «У него ужасно болел затылок , и он не знал , куда повернуть голову . Вся боль из спины и ног переселилась наверх, и он ужасно страдает . Бедная Аликс возле него , забывая о своем нездоровье и больше двигается . Гирш утверждает , что это не тиф » . 3 ноября 1900 года К.П. Победоносцев в письме к министру внутренних дел Д.С. Сипягину писал: «Тяжкое облако легло на нас от вестей из Ливадии ». О тяжелом ходе заболевания свидетельствовал и сам внешний вид Царя по выздоровлении: он похудел на 11 кг, был очень слаб, еле передвигался пешком и вынужден был заново учиться ходить по лестнице.

Не может не вызывать удивления и следующее обстоятельство. За все время болезни Государя за ним неотступно ухаживала находящаяся в положении Императрица Александра Феодоровна. Между тем брюшной тиф - весьма заразная болезнь. Императрица этого не могла не знать, как и то, что она рискует не только своей жизнью, но и жизнью своего будущего ребенка. Генерал А.Н. Куропаткин отмечал: «Вот уже шестой день Государыня никого кроме врачей не видит сама и не допускает к Государю . Сама спит с ним в одной комнате и ухаживает за ним , дежуря посменно со своей няней . Никаких предосторожностей ни за себя , ни за детей не принимает . Тесно и не дезинфицируют ». Выздоровев, Николай II писал про жену, что во время болезни она была его «ангелом -хранителем и следила за мной лучше , чем всякая сестра милосердия » .

В связи с вышеизложенным вполне не столь уж невероятной выглядит версия о том, что Государь не заболел брюшным тифом, а был отравлен. Я.А. Ткаченко считает, что эта версия не находит подтверждения в имеющихся документах, хотя сам же замечает: «Непонятным , правда , остается , почему после того как у Николая II был обнаружен тиф , заразная и опасная болезнь , в Ливадии не было принято никаких мер по дезинфекции , организации правильного ухода за Царем и тщательной его изоляции , чтобы не допустить распространения заболевания ».

Особенно показательны действия Императрицы Александры Феодоровны в эти дни. Превозмогая свои собственные недуги, она фактически установила за Государем круглосуточное дежурство, не допуская к нему посторонних людей и лично контролируя лечение.

Все назначаемые лекарства давались Государю только в присутствии Императрицы. Государыня долго сопротивлялась разглашению любых сведений о здоровье своего Супруга и решительно противилась любым сообщениям об этом в Данию.

Но если учесть, что впервые сообщения о грядущей болезни Николая II исходили из Дании и оттуда же приехал перед самой болезнью Витте, причины опасений Императрицы Александры Феодоровны представляются совсем в иной плоскости. На самом деле Императрица Александра Феодоровна опасалась возможности отстранения Супруга от власти. Находившийся в полусознательном состоянии Государь мог подписать подсунутую ему заговорщиками бумагу о передаче части дел либо Великому Князю Михаилу Александровичу, ли­бо какому-нибудь высшему государственному органу, например Кабинету министров. Это могло бы стать первым шагом в попытке отстранения Императора Николая II от власти. Нельзя было исключать невольного соучастия в этих планах Вдовствующей Императрицы, которая могла поверить весьма ею уважаемому Витте, а тем более своим датским родственникам, что необходимо передать на время часть властных полномочий от больного старшего сына - младшему. Очевидно, что передача этих полномочий любимому «Мише» была гораздо симпатичней для Вдовствующей Императрицы, чем передача их не очень ею любимой Невестке.

То, что страхи Императрицы Александры Феодоровны были вовсе не беспочвенны, подтверждается активной деятельностью именно в этом направлении со стороны С.Ю. Витте.

Витте передал барону Фредериксу на подпись документ, в котором были перечислены все запланированные доклады министров на ноябрь 1900 года. Если из-за болезни Государя они не могли состояться, то предполагавшиеся в них решения считались получившими Высочайшее одобрение. С помощью Великого Князя Михаила Николаевича генерал Мосолов убедил Фредерикса не подписывать представленный Витте документ. Со стороны Витте налицо была ползучая попытка узурпации власти у больного Царя.

Однако Государь, чье здоровье продолжало быстро ухудшаться, 2 ноября сам дал устное разрешение министрам временно не делать ему докладов и утвердил указы, составленные 1 нояб­ря. Все же важнейшие телеграммы по министерству иностранных дел и военные приказы направлялись Императрице.

6 ноября состояние здоровья Государя стало резко ухудшаться, и Витте собрал очередное совещание министров. Накануне он прозондировал их позиции насчет возможного регентства Великого Князя Михаила Александровича. По всей видимости, от прямого ответа отказался генерал А.Н. Куропаткин.

Поняв, что Куропаткин не поддержит его план, Витте его на совещание не пригласил, а начал обрабатывать других министров и достиг в этом определенных успехов. На состоявшемся совещании главным обсуждаемым вопросом был: «Как поступить в том случае , если случится несчастье и Государь умрет ? Как поступить с Престолонаследием ?» Я.А. Ткаченко убедительно доказывает, что подлинная цель совещания заключалась в необходимости согласовать действия министров, убедить их, а в особенности Великого Князя Михаила Николаевича, в законности и неоспоримости прав Великого Князя Михаила Александровича, в необходимости его немедленного приезда в Крым и назначения его регентом.

Но возникал вопрос: что делать, если у Императрицы родится мальчик? В этом случае престол будет наследовать новорожденный сын Императора, а правительницей государства должна была бы стать Императрица Александра Феодоровна. Однако к этому времени престол был бы уже занят Михаилом Александровичем.

Витте заявил, что в истории не существует прецедента, ссылаясь на который можно было бы позволить Императрице Александре Феодоровне быть правительницей в течение нескольких месяцев на том шатком основании, что у нее может родиться мальчик. Витте категорически настаивал, что престол должен занять Великий Князь Михаил Александрович.

Примечательно, что в день совещания, на котором Витте убеждал министров об исключительных правах на престол Великого Князя Михаила Александровича, последний, выехавший накануне экстренно из Дании в Россию, утром 7 ноября прибыл в Гатчино.

Теперь перед Витте стояла задача убедить Государя и Государыню в необходимости приезда Наследника в Ливадию. Тогда в случае смерти Царя престол автоматически перешел бы Михаилу Александровичу и ни Царица, ни ее сын престола не получили бы. В этом и состояла, по всей видимости, цель совещания Витте.

Барон Фредерикс явился к Императрице, передал ей мнение министров о необходимости приезда в Ливадию Великого Князя Михаила Александровича и просил допустить его к Государю на несколько минут. После долгих колебаний Императрица исполнила просьбу министра Двора. На встрече с Государем Фредерикс спросил, изволит ли он выписать в Ливадию Михаила Александровича, чтобы тот руководил делами на время его болезни? Государь ответил: «Нет -нет , Миша мне только напутает в делах . Он такой легковерный ». Таким образом, план Витте и его сторонников провалился, а через несколько дней, 14 ноября, Государь начал выздоравливать.

Что происходило в Ливадии осенью 1900 года, до сих пор точно неизвестно, но через четыре года после болезни Государя, в разгар русско-японской войны, рейхсканцлер Германии Б. фон Бюлов говорил кайзеру, что немедленное заключение мира могло бы привести к убийству Императора Николая II и провозглашению регентства Великого Князя Михаила Александровича при деятельном участии Витте, а это в свою очередь легко могло бы кончиться превращением монархии в республику.

В завершение нельзя не коснуться последнего посещения Государем Крыма осенью 1915 года. Тогда Император Николай II посетил Севастополь и Евпаторию. Перед отъездом Государь посетил также Свято-Георгиевский монастырь, расположенный на мысе Фиолент на крутой скале. Граф Д.С. Шереметьев вспоминал, что начавшийся в присутствии Государя в храме молебен был внезапно прерван необычным шумом, громкими разговорами и суматохой. Государь «удивленно повернул голову , недовольно насупил брови и , подозвав меня к себе жестом , послал узнать , что такое произошло ». Выйдя из храма, Шереметьев узнал от монахов, что рядом с монастырем живут два схимника, которых ни имена, ни нахождение келий никому не известны. Схимники никогда не выходят из своих келий, никто с ними никогда не общался. Но в день приезда в монастырь Государя «произошло невероятное событие , потрясшее и взволновавшее всех монахов монастыря : два старца в одеждах схимников тихо подымались по крутой лестнице , ведущей со стороны моря . О прибытии Государя в монастырь им ничего не могло быть известно , ибо и сам игумен , и братия - никто не знал о посещении Государя , совершить которое было решено внезапно , в последнюю минуту . Вот откуда волнение среди братии . Я доложил Государю и видел , что это произвело на него впечатление , но он ничего не сказал , и молебен продолжался »*. По окончании молебна Государь приложился к кресту и после недолгой беседы с игуменом вышел из храма. Возле площадки «стояли два древних старца . Когда Государь поравнялся с ними , они оба молча поклонились ему в землю . Государь , видимо , смутился , но ничего не сказал и , медленно склонив голову , им поклонился ». Много лет спустя, уже в эмиграции, Шереметьев задавался вопросом: «Не провидели ли схимники своими мысленными очами судьбу России и Царской Семьи и не поклонились ли они в ноги Государю Николаю II как Великому Страдальцу земли русской ?»

Мосолов А .А . При дворе последнего Императора. СПб.: Наука, 1992. С. 112.

Дневник Великой Княгини Ксении Александровны за 1900 год. Запись за 29 октяб­ря 1900 года // ГАРФ. Ф. 662. Оп. 1. Д. 15.

Император Николай II - Вдовствующей Императрице Марии Феодоровне 24 ноября 1900 года // ГАРФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2326. Л. 90.

Почему в качестве летних резиденций царская фамилия Романовых выбрала Крым?

На очень сложный и весьма неоднозначный вопрос о причинах размещения первых летних резиденций царской династии Романовых на Южном берегу Крыма ответить без упоминания многих мелких исторических деталей практически невозможно. Рассказывая читателю о неоднозначном выборе руководителей партии и правительства РСФСР ранней весной 1921 года местоположения своих первых летних резиденций на территории Крымского полуострова, нельзя не заметить одно чрезвычайно важное обстоятельство, имеющее ключевое значение в моем повествовании. Дело в том, что Крымский полуостров, в отличие от Черноморского побережья Кавказа, к 1917 году имел почти полувековую историю использования его в качестве мест отдыха и проживания царской фамилии, а также обширной группы наиболее влиятельных предпринимателей России. Тут необходимо сделать важную оговорку, касающуюся местопребывания одной из летних резиденций императора Александра III в Новом Афоне (Абхазия), на территории ныне действующего Ново-Афонского монастыря, которая, в отличие от крымских имений царя, не стала культовой и широко известной. В данном случае уместно будет категорически заявить, что императорский дом Романовых до 1917 года считал своей официальной летней резиденцией две государственные дачи в Крыму, расположенные почти рядом – в Ливадии и Нижней Ореанде. Можно также смело закрепить за данными историческими объектами именно название «госдача», которое стало входить в словарь бюрократического сленга только после марта 1946 года в СССР. Однако эти два имения – Ливадия и Нижняя Ореанда – действительно находились на балансе государства, были возведены указом императора Александра II в статус летних резиденций и особо охраняемых объектов со строго установленным штатом сотрудников охраны.

В 1783 году Крымский полуостров после отречения последнего крымского хана Шахин-Гирея был присоединен к России. Присоединение было практически бескровным. 19 апреля 1783 года императрица Екатерина II подписала «Манифест о принятии Крымского полуострова, острова Тамана и всея Кубанской стороны под державу Российскую», которым «по долгу предлежащего попечения о благе и величии Отечества» и «полагая средством навсегда отдаляющим неприятные причины, возмущающие вечный мир между империями Всероссийской и Оттоманской». 28 декабря 1783 года Россия и Турция подписали «Акт о присоединении к Российской империи Крыма, Тамана и Кубани», которым отменялась статья (артикул) 3 Кючук-Кайнарджий-ского мирного договора о независимости Крымского ханства. В свою очередь, Россия этим актом подтверждала турецкую принадлежность крепостей Очаков и Суджук-Кале. В Крым после долгой смуты пришел мир. За короткое время выросли новые города: Евпатория, Севастополь и др. Полуостров стал быстро превращаться в важнейший для России культурный и торговый регион Причерноморья, а в Севастополе началось создание главной базы Черноморского флота России. В 1784 году Крым стал частью Таврической области с центром в городе Симферополе. Согласно указу «О составлении Таврической области из семи уездов и об открытии присутственных мест в городах оной» область была составлена из семи уездов: Симферопольского, Левкопольского, Евпаторийского, Перекопского, Днепровского, Мелитопольского и Фанагорийского.

После Русско-турецкой войны 1787–1791 годов российская принадлежность Крыма была вторично подтверждена Ясским мирным договором, который закрепил за Россией все Северное Причерноморье.

Указом императора Павла I от 12 декабря 1796 года Таврическая область была упразднена, территория, разделенная на два уезда – Акмечетский и Перекопский, присоединена к Новороссийской губернии. В 1802 году была образована Таврическая губерния, просуществовавшая вплоть до Гражданской войны в России. С конца XVIII века началось постепенное экономическое развитие и благоустройство Крымского полуострова, согласно личным пристрастиям и стратегическим установкам тогдашней российской аристократии. В августе 1860 года имение Ливадия было принято в Управление уделами императорского двора от наследников графа Льва Севериновича Потоцкого. Выражаясь современным языком, царская династия Романовых в лице императора Александра II купила на бюджетные деньги для собственных нужд у частного лица понравившееся ему огромное имение с ухоженным дворцово-парковым комплексом.

Имение Ливадия. Малый дворец. Построен по проекту И.А. Монигетти в 1866 году. В ноябре 1941 года был подожжен спецгруппой НКВД перед оккупацией Ялты. Фото 1910 года

Граф Л.С. Потоцкий владел имением в Ливадии с осени 1834 года и вложил очень много сил и времени в его развитие и процветание. К концу 50-х годов XIX века имение Ливадия графа Л.С. Потоцкого представляло собой прекрасно обустроенную усадьбу с Большим и Малым двухэтажными жилыми домами. Зимний сад украшал фонтан из белого каррарского мрамора. Практически сразу после смерти графа Л.С. Потоцкого (умер 10 марта 1860 года) в мае 1860 года его дочери и наследницы Леонилла Ланцкоронская и Анна Мнишек получили выгодное предложение от управляющего Департаментом уделов Министерства императорского двора Ю.И. Стебнока о покупке Ливадии для царской семьи. Как известно, «предложение» подобного свойства от главы Российской империи редко бывает беспредметным и мало продуманным, скорее наоборот. В данном случае сестры совсем не хотели продавать родовое имение кому-либо, но гнев монарха, пусть и не совсем справедливый, по тем временам мог закончиться весьма плачевно для молодых особ, которые не хотели провести остаток жизни в Сибири или еще дальше. Наследницы нехотя согласились навсегда расстаться с любимым имением, только учитывая тот факт, что это недвусмысленное личное желание Александра II и по правилам игры данный отказ воспринимался бы монархом как вызов. По словам графини А. Мнишек, «то, что Ливадия сейчас продается, вызвано единственно тем, чтобы сделать приятное Императору». В конце ноября 1860 года император Александр II приехал для осмотра будущей своей личной резиденции в Ялту. Имение после тщательного осмотра понравилось Александру II поначалу лишь своим местоположением, и после недолгого раздумья император отдал указание провести реконструкцию этого здания, согласно статусу правительственной резиденции и пожеланиям царской четы. В качестве автора будущего проекта реконструкции имения Ливадия Александр II предложил управляющему Департаментом уделов Ю.И. Стебноку кандидатуру главного архитектора императорских царскосельских дворцов И.А. Монигетти.

Ипполит Антонович Монигетти – выдающийся русский архитектор и акварелист, представитель архитектурной эклектики, много работавший по заказам царской фамилии и высшей аристократии. Фактически И.А. Монигетти стал первым официально известным придворным архитектором в России, которой целенаправленно занимался проектированием и возведением резиденций императорского дома Романовых, которые впоследствии, уже в эпоху СССР, назовут странным словом «госдачи», а для их строительства учредят в 1946 году проектное бюро ХОЗУ МГБ. В некоторых современных исторических источниках назван первым «придворным» архитектором М.И. Мержанов, что, конечно, недалеко от истины, но со скидкой на советский период, ведь автор построенных правительственных резиденций в Волынском, Бочаровом Ручье и Мацесте творил в эпоху правления И.В. Сталина, а И.А. Монигетти при Александре II. Получается, как ни крути, первенство в разработке архитектурного стиля, компоновки и подборки строительных материалов для первых в России правительственных резиденций принадлежит И.А. Монигетти.

Выдающийся российский архитектор и создатель правительственных резиденций И.А. Монигетти родился в семье эмигранта из Швейцарии каменщика-виртуоза Антонио Монигети, который был родом из г. Бьяска (кантон Тичино), обосновавшегося и нашедшего хорошо оплачиваемую работу в Москве. Закончив блестящим образом курс московского Строгановского училища технического рисования, в 1834 г. Монигетти поступил в воспитанники Императорской академии художеств, в которой главным его наставником по архитектуре был профессор А.П. Брюллов. В 1839 году за проект театрального училища И.А. Монигетти награжден Малой золотой медалью, но по болезни не участвовал в конкурсе на получение Большой золотой медали и, выйдя из академии со званием художника XIV класса, для поправления здоровья отправился в Италию. Пробыв довольно долго в Италии и посетив после того Грецию и Ближний Восток, Монигетти усердно изучал в этих странах памятники зодчества, фиксировал их детали на бумаге и таким образом составил богатое собрание любопытных рисунков, которые по возвращении его в Санкт-Петербург в 1847 году послужили основанием для присуждения ему звание академика.

Проектная и строительная деятельность И.А. Монигетти по прибытии в Россию началась с поступления его на должность главного архитектора императорских царскосельских дворцов, а также сооружением грациозной купальни в виде турецкой мечети на большом пруде, отделкой дворцовых цветочных оранжерей, устройством двух мостиков в парке Царского Села и постройкой нескольких барских дач в этой загородной резиденции Александра II. Затем им были спроектированы и выстроены в Петербурге дома для графа Новосильцева, графини Апраксиной, князя Воронцова (на Мойке), графа П.С. Строганова. В 1858 году И.А. Монигетти, получив профессорский титул как художник, уже заслуживший почетную известность, занялся возведением по своим личным проектам различных зданий на летней императорской даче в Ливадии на Южном берегу Крыма, согласно классическому итальянскому архитектурному стилю XIX века. И.А. Монигетти надеялся закончить работы к осени 1864 года, но заказы от царской семьи следовали один за другим, и завершилось строительство летней резиденции только в июне 1866 года. Незадолго до первого приезда Александра II с семьей в Ливадию Департамент уделов получил указ императора: «Купленное недвижимое в Крыму имение Ливадия со всеми строениями и принадлежностями, предоставляя в дар любезнейшей супруге моей государыне императрице Марии Александровне, повелеваю Департаменту уделов зачислить это имение в собственность ея императорского величества». Таким образом, императрица Мария Александровна стала первой из династии Романовых владелицей Ливадии – одного из самых крупных на Южном берегу Крыма имений, – к 1868 году его площадь составляла 300 десятин (основная дометрическая русская мера площади, равная 2400 квадратных саженей, или 1,09 га, так называемая казенная. В XVIII – начале XIX века использовалась десятина владельческая, равная 3200 квадратным саженям, или 1,45 га).

Интересный факт: площадь бывшей резиденции М.С. Горбачева, а впоследствии и Б.Н. Ельцина госдачи Барвиха-4 (расположена на 5-м километре Рублево-Успенского шоссе, недалеко от деревни Раздоры) составляла «всего» 66 гектаров, что, конечно, несомненно, меньше площади имения Ливадия в Крыму.

Первый высочайший приезд в Ливадию императора Александра II состоялся 22 августа 1866 года. Как и следовало ожидать, царская чета Романовых была в неописуемом восторге от своего нового приобретения – летней резиденции Ливадия.

Великолепные дворцы и особняки в Крыму, возведенные для членов императорской фамилии, окруженные роскошными садами, до сей поры являются уникальными памятниками дворцово-парковой архитектуры мирового значения. Российские императоры и великие князья любили отдыхать в Крыму до 1917 года, в окружении чарующей природы от столичной суеты и важных государственных дел. Кроме царской фамилии, в Крым с середины 70-х годов XIX века массово потянулись свежеиспеченные российские нувориши и дворяне из знатных родов с еще пока не потраченным состоянием. Более того, отдых в Крыму для знати Петербурга и Москвы стал крайне престижным, и по этой причине после 1866 года на полуострове начались массовая скупка пустующих земель и возведение на них роскошных особняков. Между тем причин для того, чтобы летняя резиденция императорского дома разместилась именно на полуострове Крым, имелось множество. Я ниже их перечислю, так как для несведущих людей, плохо знающих специфику размещения и охраны правительственных резиденций, подчас трудно понять истинные мотивы, побудившие чету Романовых обосноваться именно в имении Ливадия на территории Крымского полуострова.

Итак, причины, побудившие чету Романовых и лично Александра II разместить свою первую летнюю резиденцию в Крыму:

1. Ф.Я. Карелль, врач, являющийся лейб-медиком при императорах Николае I (с 1849 года) и Александре II (с 1855 года), пользующийся непререкаемым авторитетом, неоднократно советовал чете Романовых построить имение на территории полуострова Крым для летнего отдыха, в целях профилактики появления простудных заболеваний, а также ранней стадии туберкулеза, характерных для северо-западной части Российской империи. Именно Ф.Я. Каррель и стал первым врачом, который озвучил вариант летнего отдыха в Крыму, а именно на территории ЮБК, сравнивая его с климатом Лигурии (административный регион Италии, расположенный на северном побережье Лигурийского моря).

2. Одним из главных пропагандистов и теоретиков профилактического пребывания летом в Крыму для четы Романовых стал русский врач-терапевт С.П. Боткин, с 1870 года назначенный на почетную и крайне ответственную должность лейб-медика при императорской фамилии. Конечно же Александр II и до С.П. Боткина каждый год, начиная с 1866 года, отдыхал в имении Ливадия, больше уделяя внимания собственной персоне и здоровью своей новой пассии. Однако состояние здоровья его жены – императрицы Марии Александровны – вынудило его согласиться с доводами С.П. Боткина и заняться систематическим лечением супруги, благодаря чему ее самочувствие значительно улучшилось. По свидетельству современников Александра II, император крайне скептически относился к советам врачей, и особенно к советам лейб-медиков, внимательно выслушивая последних и делая все наоборот. По этой причине утверждать то, что Александр II решил расположить летнюю резиденцию в Крыму только по увещеваниям и неким «рекомендациям» С.П. Боткина, совершенно безосновательно. Александр II, как и любой мужчина, в первую очередь считал, что нужно решить проблему в корне, и по этой причине решал ее в соответствии со своим мировоззрением. Поэтому, когда перед императором был поставлен вопрос ребром о лечении его супруги и четко были определены методы купирования заболевания, Александр II, не особо задумываясь о последствиях, просто «спихнул» надоевшую Марию Александровну в Ливадию, а впоследствии и сам с фавориткой «вдохновился» идеями С.П. Боткина о целебности крымского климата.

Русский врач-терапевт и общественный деятель Сергей Петрович Боткин

Замечу, что жена императора Александра II – Мария Александровна родила царю семерых детей. Роды и склонность императрицы к простудам сделали свое дело, и во второй половине 60-х годов это была больная, психологически сломленная смертью старшего сына женщина, муж которой больше времени уделял фавориткам, чем здоровью жены. 22 ноября 1870 года высочайшим указом Александра II врач С.П. Боткин назначается почетным лейб-медиком, а главным объектом его забот и лечения становится императрица Мария Александровна. 14 марта 1872 года императрица уезжает в сопровождении своего доктора в Крым. Министр государственных имуществ Российской империи П.А. Валуев отмечает этот день в дневнике следующим образом: «О свойстве и степени болезни трудно иметь точное понятие при множестве разноречивых толков. Кажется, однако же, что легкие действительно поражены и что доктор Гартман не заметил зла своевременно и его запустил. Доктор Боткин определил болезнь, и поездка в Крым предпринята по его личному настоянию».

Между тем С.П. Боткин пишет 11 апреля 1872 года министру императорского двора А.В. Адлербергу: «Здоровье императрицы с каждым днем заметно улучшается; кашель становится все слабее и слабее, хрипов в груди все меньше и наконец их было так мало, при этом дыхание было свободно… конечно, хрипы еще слышны, но их, может быть, в десять раз меньше, сравнивая с тем количеством, которое было в начале нашего переезда в Крым, ночь проходит теперь совсем без кашля, и днем Ее Величество может говорить и даже смеяться, не платя за каждый раз кашлем, как это бывало прежде… прогулка без поддержки под руку была несколько затруднительна, теперь же императрица прогуливается без помощи довольно свободно».

3. Главноначальствующий Третьего отделения собственной е. и. в. канцелярии – князь Василий Андреевич Долгоруков, при Александре II и шеф корпуса жандармов (с 1855 по 1866 год), обладающий весьма сильным влиянием на императора, на протяжении всего своего руководства службой госбезопасности страны был ярым и бескомпромиссным противником размещения летних резиденций четы Романовых на Черноморском побережье Кавказа. Причина была одна – недавно отшумевшая Кавказская война, а точнее, ее последняя фаза, покорение Черкесии (сентябрь 1859 – 21 мая 1864 года). Практически вся территория современного Краснодарского края и Республики Абхазии в тот период представляла собой сплошной партизанский край, где могли убить когда угодно и кого угодно, несмотря на то что 21 мая 1864 года в горном селении Кбаадэ, в лагере соединившихся русских колонн, в присутствии великого князя Михаила Николаевича, был отслужен благодарственный молебен по случаю победы в Кавказской войне. Вероятность нападения на чету Романовых, их убийство или взятие в плен на Черноморском побережье Кавказа, при размещении там летней резиденции, была очень велика.

4. Чрезвычайно большую опасность для царской четы представляло заболевание малярией. Как известно, малярия – это инфекционное заболевание, передающееся посредством укуса комаров рода Anopheles. Влажность климата Черноморского побережья Кавказа и обилие заболоченных участков создавали идеальные условия для жизнедеятельности комаров, вследствие чего в XIX и начале ХХ века малярия была главным бичом этих мест. От малярии погибло на Кавказе в несколько раз больше русских солдат, чем от стычек с горцами. Планомерная борьба с малярией началась в районе г. Сочи лишь в 20-х годах ХХ века, по инициативе врача Сергея Юрьевича Соколова. Эта борьба велась в двух направлениях – лечение больных и профилактика, а именно истребление разносчика – комара рода Anopheles. Противомалярийные мероприятия проводились очень разнообразные: осушение заболоченной местности, опыление и нефтевание водоемов. На территории Крыма, в отличие от Черноморского побережья Кавказа, эпидемиологические предпосылки появления очагов малярии в XIX веке были значительно ниже, так как в этом регионе не было большого количества горных рек, больших пресноводных водоемов с заболоченными участками и благоприятного для размножения комаров субтропического климата. Микрорегион (фактически горно-климатический курорт), в котором располагалось имение Ливадия, отличался особым климатом и наличием большого количества вековых сосен, создающих полезный для легких человека фитоценоз. Также на близлежащих территориях не протекали реки и не было иных пресноводных водоемов, где смогли размножаться личинки малярийных комаров. Отмечу, что в то время Крымский полуостров считал безопасной территорией для проживания с точки зрения наличия очагов опасных болезней и лейб-медик Ф.Я. Карелль.

5. Особое значение в выборе места своей летней резиденции на территории Крыма, а именно в Ливадии, Александр II придавал своим пылким любовным свиданиям с фавориткой – княжной Е.М. Долгорукой (Юрьевской), которые затем переросли в морганатический брак. После смерти императрицы Марии Александровны, в девичестве принцессы Максимилианы-Вильгельмины-Августы-Софьи-Марии Гессен-Дармштадтской, от туберкулеза, император смог переехать в имение Ливадия уже не таясь с возлюбленной и проводить летние месяцы на море в своей личной резиденции. По воспоминаниям председателя комитета министров П.А. Валуева, который оставил после своей смерти многочисленные дневники: «…Государь с лета 1866 года был озабочен больше поиском подходящего домика для княжны Долгорукой в Ливадии, чем состоянием Марии Александровны, которая после смерти Николаши стала страдать частыми мигренями и депрессиями…»

Император Александр II со второй супругой Екатериной Долгорукойи детьми

6. Чрезвычайно важное геополитическое значение с точки зрения размещения летней резиденции имело присутствие на Крымском полуострове агрессивно или нейтрально настроенных коренных этнических групп населения, среди которых преобладали так называемые крымские татары, греки-туркофоны, урумы и караимы. Крымские татары как самостоятельный этнос сформировались в Крыму в XIII–XVII веках. Историческим ядром крымско-татарского этноса являются тюркские племена из кипчако-огузской группы, осевшие в Крыму, которые смешались с местными потомками гуннов, хазар, печенегов, а также представителями дотюркского населения Крыма. После окончания Крымской войны (1853-25.02.1856) начался массовый исход в Турцию крымских татар (около 198 тысяч человек) и принудительное выселение русской военной администрацией понтийских греков-эллино-фонов и урумов в Приазовье. «Освободившееся» место под крымским солнцем, по желанию русской царской администрации, должны были занять православные болгары, приглашенные на постоянное местожительство из Турции, как специалисты аграрного сектора по выращиванию винограда, бахчевых и фруктов. Тем не менее к концу 70-х годов XIX века в Крыму основное население все-таки составляли именно крымские татары, примерно 127 тысяч человек.

Несмотря на активное заселение Крыма после 1958 года украинцами из Малороссии и русскими из южных регионов Российской империи, кипчако-огузский этнос активно сопротивлялся ассимиляции и в целом сохранил враждебное отношение к царскому правительству вплоть до начала 80-х годов XIX века. Несмотря на мелкие вооруженные восстания и активное противодействие царской администрации во всех областях жизни, крымские татары не пытались повернуть вспять историю и вырезать поголовно всех русских во главе с императором, находящимся в Ливадии лишь по одной простой причине. Русская армия и в дальнейшем административные органы Российской империи, ставшие единственно правомочными на территории Крыма с 1856 года, не пытались разрушить уклад жизни татар, и в том числе совершенно не имели претензии к их мусульманскому вероисповеданию. И этот неоспоримый факт терпимого отношения к присутствию мечетей на земле Крыма татары очень ценили, не сделав с 1856 по 1917 год ни одного вооруженного нападения на царскую чету, хотя могли это совершить многократно.

Как известно, впоследствии главным врагом у Александра II стали террористические организации «Земля и воля» и «Народная воля», а не «страшные и кровожадные крымские татары» из Бахчисарая. Примечательно, что крымские татары в период с 1917 по 1941 год получили от СССР чрезвычайно широкие права по выборам в местные органы самоуправления, им построили школы с преподаванием на родном языке и многое другое. Однако при приходе в ноябре 1941 года немецких войск на Крымский полуостров и последующей оккупации, большая часть крымско-татарского населения поддержала агрессора по причине массового открытия мечетей и разрешения исполнения религиозных обрядов.

Гипотетически можно сейчас предположить, что если бы царская администрация с 1856 года стала активно бороться с мусульманством в Крыму, то получила «на выходе» крупномасштабную партизанскую войну, где имение Ливадия долго не просуществовало. Царской администрации, лично Александру II и главе Третьего отделения В.И. Долгорукову, а после П.А. Шувалову хватило ума не сносить мечети и не обращать крымских татар в православие. Более того, начиная с сентября 1862 года в Императорском конвое был учрежден Крымско-татарский эскадрон для охраны четы Романовых и лично Александра II. В мае 1863 года после упразднения крымско-татарского эскадрона в состав конвоя вошла команда лейб-гвардии крымских татар. Замечу, что в декабре 1891 года данное формирование из крымских татар было тихо и без лишней огласки расформировано.

7. Особое значение в охране царской четы в Крыму, после покупки летней резиденции в Ливадии, стал иметь российский флот, базирующийся в бухтах Севастополя. В 1857 году российское правительство утвердило первую после Крымской войны судостроительную программу сроком на двадцать лет. Согласно этой программе планировалась постройка: для Балтийского моря – 153 винтовых кораблей (18 линейных, 12 фрегатов, 14 корветов, 100 канонерских лодок и 9 колесных пароходов); для Черного моря (с учетом ограничений, обусловленных Парижским договором) – 15 винтовых кораблей (6 корветов и 9 транспортов) и 4 колесных пароходов; для Тихого океана – 20 винтовых кораблей (6 корветов, 6 клиперов, 5 пароходов, 2 транспортов и шхуны). Фактически, кроме самой акватории Черного моря и Крымского полуострова, Черноморский флот был обязан в дни пребывания царской четы на отдыхе в Ливадии нести охрану и круглосуточное дежурство на ялтинском рейде, для чего из севастопольской эскадры выделялось три винтовых парохода, две канонерские лодки и императорская яхта «Тигр».

Царская яхта «Тигр» на рейде Севастополя. 1869 год

В связи с запретом иметь России военный флот на Черном море согласно Парижскому миру было «высочайше повелено… не ставя на пароходе «Тигр» артиллерии и заделав обшивками пушечные порты, считать его императорской яхтой и под яхтенным флагом вывести для плавания по Черному морю». Интересно, что, хотя яхта «Тигр» числилась в составе Черноморского флота 14 лет (до 1872 года), о плаваниях на ней царской семьи сведений почти не сохранилось, кроме упоминания о переходе в августе 1861 года Александра II с семьей из Севастополя в свое новое имение Ливадию. Художник А.П. Боголюбов писал: «…пришла пора его высочеству оставлять Ливадию, а потому, распрощавшись, мы поместились на военный пароход «Тигр», весьма плохую царскую яхту, и отбыли в Севастополь».

8. Стратегически важным и крайне необходимым для безопасного размещения царской резиденции в Ливадии стало строительство портовых сооружений в Ялте, так как императора Александра II с его семьей начиная с 1866 года до места отдыха можно было доставить или гужевым транспортом, или на судне по Черному морю. Замечу, что после

Крымской войны начали появляться различные проекты строительства железной дороги, способной связать полуостров с Большой землей. Однако реализовать задуманное удалось только в 1875 году, когда московским купцом и промышленником Петром Губониным был построен участок железной дороги от станции Лозовой (современная Харьковская область) до Севастополя. Дорогу длиной в 665 км построили за 4 года. До 1875 года император с семьей от Санкт-Петербурга до Ливадии добирался двумя путями. Первый предполагал достаточно «короткий» путь от столицы империи до Москвы на поезде по железной дороге (открыта в 1855 году), затем на карете до Таганрога, а от этого порта на Азовском море через Керченский пролив на судне до Ялты. Второй путь, более продолжительный, предусматривал как промежуточный пункт город-порт Николаев. Путешествия в Крым для слабой здоровьем императрицы Марии Александровны были очень утомительными. Для нее старались спланировать как можно более «спокойный» маршрут, чтобы большая его часть проходила по железной дороге и по воде. Так, в 1866 году Мария Александровна выехала в Крым из Царского Села 11 сентября. Маршрут проходил следующим образом: на лошадях от Царского Села до станции Саблино и далее по железной дороге до Москвы. Затем на лошадях до города-порта Николаева, через Тулу, Орел и Полтаву. От Николаева по Черному морю на судне до Ялты. От нее по грунтовому шоссе до имения Ливадия. Весь маршрут протяженностью 2328 верст занял семь дней.

За 37 лет до прибытия царской четы в Ливадию, в 1829 году, по инициативе генерал-губернатора Новороссийского края и Бессарабской губернии графа М.С. Воронцова в Ялте начинается строительство каменного мола для защиты бухты от штормовых волн. 1 августа (14 августа по новому стилю) 1833 года в торжественной обстановке был заложен первый каменный блок в «корень будущего мола каменного». Этот день считается днем рождения Ялтинского порта. Строительство первой очереди портовых сооружений заканчивается в 1837 году. Одновременно начинается бурный рост поселка вокруг порта, который заселяют преимущественно переселенцы из Малороссии. Указом императора Николая I от 23 марта (4 апреля) Ялте присваивается статус уездного города. Дважды осенне-зимние штормы разрушали построенные молы и часть портовых сооружений в Ялте, пока в 1887 году не приступили к строительству капитального каменного мола и набережной под общим руководством инженер-генерал-майора в отставке, гидростроителя, замечательного краеведа, жителя Ялты Александра Львовича Бертье-Делагарда. Строительство продолжалось до 1890 года. Впоследствии, опять под руководством А.Л. Бертье-Делагарда, мол и набережная города были удлинены, количество причалов увеличено, порт и город приобретают знакомый нам вид. В 1866 году, из-за отсутствия нормальных причальных сооружений, и в последующие годы Александр II и его семья вынуждены были причаливать сначала на судне к двухпалубному дебаркадеру, от которого добирались до берега на паровом рейдовом катере.

Следует напомнить читателю, что первую ознакомительную поездку, так называемый «таврический вояж», на Крымский полуостров предприняла еще императрица Екатерина II, длившуюся с 2 января по 11 июля 1787 года. Это было беспрецедентное по масштабам, числу участников, стоимости и времени в пути путешествие Екатерины II и ее двора, длившееся в итоге более полугода. А в 1837 году в Крым впервые выехала семья императора Николая I. Именно тогда императрица Александра Федоровна получила от Николая I в подарок поместье Ореанда «с одним условием, что Папа совершенно не будет заботиться о нем и что она выстроит себе там такой дом, какой ей захочется». Замечу между тем, что недалеко от этого царского имения, в так называемой Нижней Ореанде, на склоне горы Могаби, в 1956 году был построен объект Девятого управления КГБ СССР – правительственная резиденция для первых лиц СССР, которая долгое время была в пользовании генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева. Впрочем, более подробно об этом, несомненно, историческом здании и многих других госдачах в Крыму я расскажу ниже. Впоследствии архитектор А.И. Штакеншнейдер построил в Ореанде дворец, отошедший после смерти Александры Федоровны в собственность ее второго сына великого князя Константина Николаевича.

9. Возвращаясь к теме размещения четы Романовых в имении Ливадия, необходимо подчеркнуть тот факт, что 2 мая 1866 года была создана специальная Охранительная команда Третьего отделения собственной е. и. в. канцелярии, призванная заниматься исключительно охраной царской четы на отдыхе, в поездках по стране и за рубежом, а также осуществлять оперативно-агентурную работу по предотвращению террористических актов. Можно утверждать и так, что создание подобной охранной государственной структуры не случайно совпало с учреждением летней резиденции императора Александра II в Ливадии.

В настоящее время наследником данной структуры является Управление личной охраны ФСО РФ и Служба безопасности президента, входящая в первую организацию, деятельность которой регламентируется Федеральным законом от 27 мая 1996 года № 57-ФЗ «О государственной охране» (с изменениями и дополнениями). Сразу оговорюсь, что СБП (глава с сентября 2013 года генерал-майор О. Климентьев) и УЛО – два совершенно разных подразделения ФСО РФ. Да, цель у них общая – обеспечение охраны и защиты президента и первых лиц государства. Но они совершенно разнятся по структуре, внутренним задачам и способу их выполнения. По большому счету СБП – это один из самых отлаженных, наряду с СВР и ФСБ, субъект оперативно-разыскной деятельности. Но в отличие от своих «собратьев» СБП ориентирована на совершенно иную «целевую аудиторию». Ее деятельность затрагивает процессы как внутри страны, так и за пределами России. А основная задача – предотвращение насильственного свержения власти, попыток изменения конституционного строя и пр.

Однако, конечно, самым «близким к телу» является Управление личной охраны, унаследовавшее дела 18-го отделения 1-го отдела Девятого управления охраны КГБ СССР. В его задачи входит не только охрана главы государства, но и его ближайшего окружения, родственников, людей, занимающих самые высокие посты в стране, ну и конечно же охраняют они и первых лиц иностранных держав, находящихся с визитом в России. Непосредственным поводом к формированию 2 мая 1866 года специальной «охранительной» (негласной) команды Третьего отделения собственной е. и. в. канцелярии стало первое покушение на императора Александра II, совершенное 4 апреля 1866 года.

Это событие показало, что, несмотря на усилия многочисленных ведомств, эффективность существовавших подразделений государственной охраны оказалась на деле невысокой. Конечно, сам факт покушения на императора повлиял на персональный состав силовых ведомств, связанных с организацией охраны Александра II. Шеф жандармов В.А. Долгоруков 8 апреля 1866 года подал в отставку. В его личных мемуарах упоминается, что он заявил: «Пусть вся Россия знает, что я уволен за неумение охранять моего государя». Как мы видим, самокритики у главы госбезопасности Российской империи было с избытком, а вот таланта организовать отлаженную систему охраны первого лица государства не хватило, по большой части из-за чистоплюйства и незнания методов оперативно-агентурной работы среди населения.

После отставки В.А. Долгорукова к руководству Третьим отделением пришел весьма прагматичный и малоразборчивый в достижении поставленных задач П.А. Шувалов. Он восемь лет возглавлял политическую полицию Российской империи. По свидетельству современников, это был жесткий и умный вельможа, пользовавшийся значительным влиянием при дворе и умевший заставить уважать его и принятые им лично решения. Он имел опыт рутинной полицейской работы, а его «спокойствие и самообладание давали ему то, что так редко приходится встречать в наших государственных людях, – умение слушать и задавать вопросы, а это на посту шефа жандармов, очевидно, было главное», – утверждал в своих воспоминаниях П.А. Валуев.

Петр Андреевич Шувалов – генерал-адъютант, генерал от кавалерии, член Государственного совета, шеф жандармов и начальник Третьего отделения. За свое огромное влияние на Александра II и крутой нрав получил характерное прозвище Петр IV

2 мая 1866 года Александр II утвердил проект и штаты нового подразделения правительственной охраны. Уже 4 мая 1866 года П.А. Шувалов отчитался перед царем о создании костяка «охранительной команды» и ее возможных методах оперативно-агентурной и боевой работы. Первым командиром этого спецподразделения правительственной охраны стал надворный советник Н.Е. Шляхтин, служивший прежде в Москве полицейским приставом и отличавшийся обширным штатом завербованных осведомителей. Его помощниками назначили капитана жандармерии Н.М. Пруссака, служившего прежде начальником жандармской команды в г. Ревель (сейчас г. Таллин), и поручика А.И. Полякова, ранее служившего в варшавской полиции. Принципиально важным стало привлечение на службу штатных секретных агентов, которым можно было доверять и не бояться их перевербовки. Ими были назначены мещанин И. Кожухов (агент Третьего отделения с 1857 года), отставной губернский секретарь А. Новицкий и рижский гражданин И. Кильвейн. Нижних чинов набрали сначала 20 человек, но к концу мая охранную команду Третьего отделения полностью укомплектовали «нижними чинами»… П.А. Валуев в данном случае упоминал, что уже летом 1866 года, во время отдыха царя в подмосковном имении Ильинском, Александра II серьезно рассердило то, что он впервые увидел «переодетых агентов Шуваловской охраны везде, где Государь гулял… Но граф Шувалов, взявшись за свое дело серьезно, не смутился этим впечатлением Государя и завел действительно умную полицию, способную охранять везде, как в Петербурге, так и в Ливадии».

Градоначальник Петербурга Ф.Ф. Трепов лично составил «Положение об Охранной страже» и инструкцию для ее чинов. В разработанном к середине мая 1866 года проекте инструкции с бюрократической дотошностью в тридцати параграфах регламентировался порядок несения охранной службы, правила поведения стражников при организации наружного наблюдения. В инструкции определялась даже форма примерных ответов на вопросы об императорской фамилии вплоть до «особо вежливого, но непреклонного отношения к дамам при их желании приблизиться к императору». В этом документе указывалось, что охранная стража «пребывает постоянно там, где изволит присутствовать государь император или члены императорской фамилии». Так, «в садах, где августейшие особы изволят прогуливаться», стражники обязаны заблаговременно осматривать «аллеи и места, по которым обыкновенно прогулка бывает» и «обращать внимание на то, не скрывается ли кто-нибудь в клумбах, кустах или за деревьями и постройками». «При отсутствии публики» полагалось «держаться на значительном расстоянии, дабы не обращать на себя внимание», а в случае «появления публики» необходимо задержать лиц, которые, «пробираясь сквозь толпу, стараются приблизиться к высочайшим особам с подозрительными намерениями», а также «лиц, заметно переодетых в платье крестьянское или другое, несообразное с их наружностью и, очевидно, одетое с какой-нибудь предубедительной целью». В мае 1866 года всем сотрудникам охранной стражи выдали пронумерованные служебные удостоверения, напечатанные на бумаге с водяными знаками, в которых указывалось, что «предъявитель сего состоит при III Отделении». Сотрудники правительственной спецслужбы охраняли царя в статском платье, на которое выделялись специальные средства, и лишь «в особых случаях» малая часть охраны могла быть «наряжена» в форменную одежду. В инструкции подчеркивалось, что стражники «должны держать себя так, чтобы на них не было обращено внимание общества». Они не должны никому сообщать о своих обязанностях, «когда им необходимо содействие наружной полиции, они предъявляют только свои особые билеты, которые отнюдь не передают никому под страхом самой строгой ответственности».

Особое значение при охране персоны Александра II в Зимнем дворце, Царском Селе, в поездках по стране, а также на отдыхе в Ливадии играл так называемый собственный его императорского величества конвой (далее в тексте СЕИВК), воинское подразделение в составе двух эскадронов (в эскадроне 100–120 человек). У кабинета государя стояли всего лишь унтер-офицер и два казака. И только во время приемов и балов в охрану царя назначались из конвоя «для снятия пальто» семь нижних чинов. Одно время командовал конвоем флигель-адъютант полковник Петр Романович Багратион, а в 1858–1864 годах – генерал-лейтенант Дмитрий Иванович Скобелев, отец Белого генерала Михаила Дмитриевича Скобелева.

Основным этническим ядром конвоя были казаки из Терского и Кубанского казачьих войск. В конвое также проходили службу черкесы, ногайцы, другие горцы-мусульмане Кавказа, азербайджанцы (команда мусульман, с 1857 года четвертый взвод лейб-гвардии Кавказского эскадрона), грузины, крымские татары, другие народности Российской империи. Официальной датой основания конвоя считается 18 мая 1811 года. 30 апреля 1917 года, по решению и декрету Временного правительства, СЕИВК был расформирован и отправлен по домам, а некоторые офицеры данного формирования составили костяк кавказской конной туземной дивизии (так называемый Кавказский туземный конный корпус), или Дикой дивизии, участвовавшей в Гражданской войне на стороне А. Деникина и А. Колчака.

При отдыхе Александра II и других монархов в Крыму основные обязанности СЕИВК были следующие:

1. Охрана внешнего периметра резиденции Ливадия.

2. Охрана внутреннего периметра резиденции Ливадия на территории лесопарковой зоны и во дворце вместе с охранной командой Третьего отделения.

3. Зачистка трассы от посторонних лиц и конных экипажей перед и во время следования эскорта Александра II.

4. Устройство мобильных засад в пути следования эскорта для блокирования лиц с террористической направленностью и профилактика отслеживания потенциальных информаторов, следящих за маршрутами царской четы.

5. Блокирование агрессивных толп людей, разбор завалов и связывание встречным боем террористических групп из организаций «Народная воля» и «Земля и воля».

6. Эвакуация императора Александра II при попытках террористических актов с места нападения, а также подмена лошадей в карете при случае их гибели во время взрыва или стрельбы.

Часто у людей несведующих возникает вполне законный вопрос: а часто ли монаршие особы Российской империи пребывали на отдыхе в имении Ливадия? Так как я начал повествование с родоначальника госдач в Крыму, а именно с Александра II, то на данный вопрос ответить можно следующим образом. Повторно, то есть после лета 1866 года, августейшая семья приехала лишь через два года, в июле 1869-го. Путешествовали Романовы сначала поездом до Одессы, потом по Черному морю до Севастополя, а уже от него до Ялты. Обращу внимание читателей на тот факт, что только в 1863 году в Петербурге решили провести из Одессы в Балту (город районного значения в Одесской области Украины, административный центр Балтского района) стратегически важную железную дорогу на государственные средства. Одной из главных целей прокладывания данной железной дороги, кроме доставки войск в южные регионы империи, было укорачивание маршрута следования Александра II с семьей от Санкт-Петербурга до имения Ливадия.

Лейб-гвардии Кавказский казачий эскадрон СЕИВ конвоя. Обер-офицер в обыкновенной форме. Ливадия, 1864 год

Для управления строительными работами прислали барона Р.Ф. фон Унгерн-Штернберга, поручив общее руководство проектом губернатору края – генерал-адъютанту П.Е. Коцебу. 4 мая 1863 года состоялась торжественная закладка Одесско-Парканской железной дороги, а затем началось сооружение ширококолейной ветки от Раздельной до Балты. В декабре 1864 года, на основании высочайшего указа Александра II, Одесско-Балтскую железную дорогу начнут прокладывать по новому маршруту – через Кременчуг до Харькова. В 1869 году летнюю резиденцию Ливадия посетил наследник династии Романовых – великий князь Александр Александрович (будущий император Александр III, отец Николая II) с супругой Марией Федоровной.

Наследник поселился в специально построенном для него дворце, который ему очень понравился и на долгие годы стал любимым местом отдыха. Здесь царская семья могла расслабиться от бесконечных официальных мероприятий и строгого церемониала Северной столицы. Последний раз Александр II был в Ливадии летом 1880 года, до его трагической гибели в марте 1881 года оставалось всего полгода. В 1891 году территория царской резиденции в Ялте увеличилась за счет Ореанды, приобретенной у наследников великого князя Константина, и достигла 380 га. Все вышеназванные приобретения были оформлены на баланс Министерства императорского двора и уделов и официально числились государственной собственностью, а точнее, собственностью дома Романовых. Тут я внесу ясность и сделаю небольшую сноску по теме, разъяснив читателю, что именно за организации в XIX веке курировали государственные царские резиденции в Российской империи и как точно они назывались.

Министерство императорского двора и уделов было образовано высочайшим указом Николая I от 22 августа 1826 года путем объединения ряда разных по назначению учреждений, существовавших ранее и обслуживавших главу государства и чету Романовых. В настоящее время полным аналогом ранее существовавшей правительственной структуры является Управление делами Президента РФ, во главе которого стоит А.С. Колпаков. Министр императорского двора и уделов находился в непосредственном подчинении императора, являлся одновременно и министром уделов, руководившим Департаментом уделов, а также управляющим кабинетом е. и. в.

Как понятно из вышеприведенного текста, в структуру Министерства императорского двора и уделов, ведавшего всем движимым и недвижимым имуществом четы Романовых на территории Российской империи, входил Департамент уделов, фактически исполнявший роль Хозяйственного управления при дворе е. и. в.

Во времена СССР продолжателем традиций этой организации стало АХО ВЦИК/ХОЗУ ЦИК/СНК/Совета министров, которое по своему штатному расписанию, структуре и задачам полностью было скопировано с царского Департамента уделов секретарем Президиума ЦИК А.С. Енукидзе.

Рекомендуем почитать

Роды

Почти персональный гороскоп: Дракон-Рыба

Здоровье

После полового акта болят яичники После глубокого проникновения болят яичники

Волосы и стрижки

Сергей сичкар рассказал о жизни в тюрьме Сергей сичкар дом 2

Уборка и чистка

Пошаговый рецепт пирога с капустой и яйцом Пирог с капустой и яйцом рецепт

Признаки беременности

Рецепт приготовления торта эстерхази

Гадания

Рыбы – Дракон Судьба рыбы дракон