Поход Ермака. Начало освоенения Сибири. Найден точный маршрут «Сибирского волока» войска Атамана Ермака за камень

ПОХОД ЕРМАКА. НАЧАЛО ОСВОЕНИЯ СИБИРИ

После победы над Казанским ханством России открылся более короткий и удобный путь к Сибирскому ханству, которое было образовано в результате распада Золотой орды Чингизидами из рода брата Батыя Шибана вначале 20-х гг. 15 в. на обширной территории от Урала до Иртыша и Оби.

В 1555 году, сибирский хан Едыгерй очевидно рассчитывая на помощь Москвы в политической борьбе со своим врагом Кучумом, происходившим из рода Шибанидов, и претендовавшего на власть в Сибирском ханстве, обратился к Ивану Грозному через своих послов с просьбой принять всю его сибирскую землю в российское подданство и обязался платить дань соболями. Иван Грозный согласился на это. Но в 1563 году дружественный Москве Едыгей был свергнут Кучумом. Поскольку ливонская война не позволила Ивану IV оказать Едыгею своевременно военную помощь.

Первые годы своего правления хан Кучум демонстрировал свою лояльность Московскому государю, называл его старшим братом и даже отправил ему в 1569 году в качестве дани тысячу соболей. Но уже в 1571 году Кучум разорвал дипломатические отношения, с Россией убив московского посла приехавшего за данью. После этого отношения Москвы и Сибирского ханства становятся откровенно враждебными. Кучум переходит к обычной ордынской политике - грабительских набегов.

В 1573 году сын Кучума Маметкул совершает набег на реку Чусовую. Строгановская летопись сообщает, что целью набега было разведать дороги, которыми можно пройти с войском в Великую Пермь и к крепостям Якова и Григория Строгановых, получивших 1558 году от Московского государя грамоту на владения по рекам Каме, Чусовой и Тобол, для обеспечения торговых путей в Бухару. При этом государь дал Строгоновым право добывать на пожалованных землях полезные ископаемые, собирать ясак, строить крепости и нанимать для защиты вооружённые отряды. Воспользовавшись данными им царём правами, Строгановы для защиты своих владений построили ряд городов-крепостей и заселили их нанятыми для охраны казаками. Пригласив для этого летом 1579 года к себе на службу 549 волжских казаков во главе с их атаманом Ермаком Тимофеевичем Алениным.

В 1580 и 1581 году подвластные Кучуму Югорские князья совершают два грабительских набега на Пермскую землю. Строгановы были вынуждены, обратится к Ивану IV с просьбой, чтобы он разрешил воевать сибирскую землю ради обороны от татарского хана и русским людям на прибыток. Получив известие о частых нападениях Кучума на Пермскую землю, которые приносят много разорения, беды и горя государь был очень опечален и прислал Строгоновым жалованную грамоту со своим разрешением, и даже освободил их будущие земли от всех сборов, податей и повинностей сроком на двадцать лет. После этого Строгоновы снарядили на свои средства экскурсию, под руководством Ермака, выдав им в достатке всё самое необходимое для успешного похода: доспехи, три пушки, пищали, порох, съестные припасы, жалование, проводников и переводчиков.

Таким образом, помимо расширения территории, хозяйственного освоения Сибири, добычи пушнины, на которые вполне обоснованно указывают историки, одной из главных причин освоения Сибири явилась ликвидация военной угрозы со стороны Сибирского ханства.

1 сентября 1581 года (по некоторым данным 1 сентября 1582 года) отслужив соборный молебен, экспедиция Ермака Тимофеевича погрузившись на 80 стругов в торжественной обстановке с развивающимися полковыми знамёнами, под несмолкаемый звон колокола строгановского собора и музыку выступила в поход. Провожать казаков в дальний путь пришли все жители Чусовского городка. Так начался знаменитый поход Ермака. Численность отряда Ермака точно неизвестна. Летописи называют разные данные от 540 до 6000 тысяч человек. Большинство историков склоняется к мнению, что дружина Ермака насчитывала приблизительно 840-1060 человек.

По рекам: Чусовой, Туре, Тоболу, Тагилу, казаки с боями продвигались из Нижне-Чусовского городка вглубь сибирского ханства, к столице хана Кучума - Кашлыку. Войны подвластных Кучуму мурз Епачи и Таузака никогда не слыхавшие огнестрельного оружия сразу разбежались после первых залпов. Оправдываясь, Таузак говорил Кучуму: "Русские воины сильны: когда стреляют из луков своих, то огонь пышет, дым выходит и гром раздается, стрел не видать, а уязвляют ранами и до смерти побивают; ущититься от них никакими ратными сбруями нельзя: все навылет пробивают". Но летописи отмечают и несколько крупных сражений отряда Ермака. В частности среди них упоминается сражение на берегу Тобола у юрт Бабасана, где выступивших в поход казаков безуспешно пытался задержать посланный Кучумом царевич Маметкул. В этой битве Маметкул имел огромный численный перевес, однако казаки не устрашившись превосходства ордынцев, дали им бой и сумели обратить десятитысячную конницу Маметкула в бегство. «Ружье восторжествовало над луком» писал по этому поводу С.М. Соловьёв. Продвигаясь дальше в Сибирь, казаки завладели улусом главного советника хана Кучума Карачи и крепостью мурзы Атика. Сравнительно лёгкие победы казакам обеспечило преимущество огнестрельного оружия, и бережное отношение Ермака к своей дружине, оберегавшего её от всяких случайностей, самолично расставлявшего усиленные караулы и лично проверявшего их, бдительно следившего, чтобы оружие его воинов было всегда хорошо начищено и готово к бою. В результате Ермаку удалось сохранить боеспособность дружины вплоть до решающего сражения с главными силами хана Кучума, которое произошло 23 октября 1582 года, у Чувашского мыса на правом берегу Иртыша. Численность отряда Ермака составляла приблизительно 800 человек, в то время как сибирских татар было более трёх тысяч.

Чтобы его войска не попадали под пули казаков, хан Кучум приказал срубить засеку и расположил свои главные силы, которыми руководил его сын Маметкул, за поваленными стволами деревьев. В начавшейся битве казаки подплыли к берегу и стали высаживаться на него, одновременно обстреливая татар. Татары в свою очередь обстреливали казаков из луков, и старались заставить отойти их к стругам. Ермак видел, что непрерывный огонь, который вели его люди, не причиняет большого вреда засевшему за засекой неприятелю, и поэтому решил вывести татар на открытую местность. Сделав вид, что отступает, Ермак протрубил сигнал к отходу. Увидев отступление казаков, воспрянувший духом, Маметкул вывел свои войска из-за засеки и атаковал казаков. Но как только татарские войны стали к ним приближаться казаки построились в каре, расположив в его центре стрелков с пищалями, которые открыли по наступавшим татарам огонь, причиняя им большой урон. Попытки татар опрокинуть каре в рукопашной схватке не удались. В этой царевич Маметкул был ранен и едва не попал в плен, но татары сумели его спасти и в лодке вывезли с места сражения. Ранение царевича вызвало панику в войске и войны Кучума начали разбегаться. Бежал и сам хан Кучум. 26 октября 1582 года отряд Ермака вошёл в опустевшую столицу ханства Кашлык.

Уже на четвёртый день после взятия столицы к Ермаку с выражением покорности и ясаком пришёл остецкий князь Бояр. Его примеру вскоре последовали другие ханы, и вожди мансийских племён. Однако, установление контроля над столицей сибирского ханства и прилегавшей к ней территории, ещё не означало полной ликвидации Сибирской орды. Кучум всё ещё располагал значительными военными силами. Под его контролем всё ещё оставались южные и восточные районы ханства, а также часть Югорских племён. Поэтому Кучум не стал отказываться от дальнейшей борьбы и прекращать сопротивления, а откочевал в недоступные для стругов Ермака верховья рек Иртыша, Тобола и Ишима, при этом внимательно наблюдая за всеми его действиями. При каждом удобном случае Кучум старался нападать на небольшие казацкие отряды и наносить им максимальный урон. Иногда ему это удавалось. Так его сын Маметкул, в декабре 1582 года, сумел уничтожить на озере Абалак отряд из двадцати казаков, возглавляемый есаулом Богданом Брязгой, разбивших у озера лагерь и промышлявших зимней рыбной ловлей. Ермак быстро узнал о случившемся. Догнал татарские войска и напал на них. Битва длилась много часов и по упорству намного превосходила Чусовскую битву и закончилась только с наступлением темноты. Ордынцы были разбиты и отступили, потеряв в этой битве, если верить документам посольского приказа десять тысяч человек.

Следующий 1583 год, был удачен для Ермака. Сначала на реке Вагай был взят в плен царевич Маметкул. Затем подчинены татарские племена вдоль Иртыша и Оби и захвачена столица хантов Назым. После этого Ермак Тимофеевич отправил в Москву к царю отряд из 25 казаков во главе со своим ближайшем соратником Иваном Кольцо, с сообщением о взятии Кашлыка, приведении под власть русского царя местных племён, и пленении Маметкула. В качестве подарка Ермак отправил царю меха.

Прочитав присланную Ермаком грамоту, царь был так обрадован, что простил казакам все их прошлые провинности, гонцов пожаловал деньгами и сукном, послал казакам в Сибирь большое жалование, а Ермаку богатую шубу со своего царского плеча и два дорогих доспеха и серебряный шлем. Также он велел величать Ермака князем сибирским и снарядил в помощь казакам воевод Семёна Балховского и Ивана Глухова с пятьюстами стрельцами.

Однако силы Ермака вынужденного непрерывно воевать в течение нескольких лет, истощались. Испытывая острую нехватку боеприпасов, одежды и обуви, дружина Ермака неизбежно теряла свою боеспособность. Зимой 1584 года у казаков закончились запасы продовольствия. В суровых зимних условиях и враждебном окружении их пополнение было временно невозможно. В результате голода умерли многие казаки. Но этим их трудности не закончились.

В том же году бывший советник Кучума Карача, попросил у Ермака помощи в борьбе с Казахской ордой. Его послы прибыли в Кашлык для переговоров, но увидев в каком бедственном положении, находятся казаки, доложили об этом Караче, и тот узнав, что казаки ослаблены голодом, и еле держатся на ногах, решил, что настал удобный момент покончить с Ермаком. Он обманным путём уничтожил посланный ему на помощь Ермаком отряд из сорока человек, возглавляемый вернувшимся из Москвы Иваном Кольцо, предательски напав на них во время пира, даваемого в их же честь.

Весной Карача осадил Кашлык, окружив его плотным кольцом, при этом внимательно следя, за тем, чтобы никто из ханских и мансийских вождей признавших власть Ермака, не проник в Кашлык и не привёз туда продовольствия. Карача не стал штурмовать город, надеясь взять его измором, и терпеливо ждал, когда у осаждённых закончатся продовольственные запасы и голод окончательно ослабит их.

Осада длилась с весны до июля. За это время лазутчики Ермака сумели разведать, где находится ставка Карачи. И в одну из летних ночей, под покровом темноты, высланный Ермаком отряд, сумев обойти татарские заставы караулы, неожиданно напал на ставку Карачи, перебив почти всю его стражу и двух сыновей. Сам Карача, чудом избежал гибели. Но с наступление утра, казаки не могли пробиться обратно в город. Расположившись на пригорке, они храбро и успешно отражали все атаки многократно превосходивших их по численности врагов, которые лезли на пригорок со всех сторон. Но Ермак, услышав шум боя начал стрелять по ордынцам, оставшимся на своих позициях под стенами Кашлыка. В результате к полудню войско Карачи утратило боевой порядок и бежало с поля боя. Осада была снята.

Летом 1584 года хан Кучум не имя ни сил, ни мужества вступить в открытое сражение с Ермаком пошёл на хитрость, подослав к казакам своих людей, которые выдали себя за представителей бухарских купцов, и просили Ермака встретить на реке Вагай купеческий караван. Ермак, с оставшимися в живых казаками, численность которых, в разных источниках, колеблется от 50 до 300 человек, отравился в поход по Вагаю, но не встретил там никаких купцов и вернулся назад. На обратном пути, во время ночного отдыха на берегу Иртыша. Казаки подверглись нападению воинов Кучума. Несмотря на внезапность нападения и численное превосходство ордынцев. Казакам удалось отбиться, потеряв убитыми всего десять человек, сесть на струги и отплыть в Кашлык. Однако в этом бою прикрывая отход своих воинов, героически погиб атаман Ермак. Есть предположение, что он раненый пытался переплыть приток Иртыша Вагай, но утонул из-за тяжёлой кольчуги. После гибели своего атамана, оставшиеся в живых казаки, вернулись на Русь.

Ермак оставил о себе добрую память, став для народа национальным героем, о котором были сложены, многочисленные сказания и песни. В них народ воспел преданность Ермака своим товарищам, его воинскую доблесть, полководческий талант, силу воли и мужество. Он навсегда остался в анналах русской истории как смелый землепроходец и победитель хана Кучума. И сбылись слова легендарного атамана сказавшего своим соратникам, «Не оскудеет память наша в этих странах».

Поход Ермака ещё не привёл к присоединению Сибири к Русскому государству, но стал началом этого процесса. Сибирское ханство было разгромлено. Ещё один осколок Золотой орды прекратил своё существование. Данное обстоятельство, обезопасило границы России от нападений сибирских татар с северо-востока, создало благоприятные условия для широкого хозяйственного Сибирского края и дальнейшего расширения жизненного пространства русского народа. В след за дружиной Ермака в Сибирь потянулись торговые и военно-служивые люди, промышленники, звероловы, ремесленники, крестьяне. Началось интенсивное заселение Сибири. В следующие полтора десятилетия Московское государство завершило окончательный разгром Сибирской орды. Последняя битва русских войск с ордынцами произошла на реке Ирмень. В этой битве Кучум был полностью разбит воеводой Андреем Воейковым. С этого момента Сибирское ханство прекратило своё историческое существование. Дальнейшее освоение Сибири проходило относительно мирно. Русские поселенцы осваивали земли, строили города, заводили пашни, вступали в мирные хозяйственные и культурные связи с местным населением, и лишь в очень редких случаях имели место стычки с кочевыми и охотничьими племенами, но общего мирного характера освоения Сибирсаого края эти столкновения не меняли. У русских переселенцев в целом складывались добрососедские отношения с коренным населением, это объясняется тем, что пришли они в Сибирь не за грабежом и разбоем, а занятием мирным трудом.

Образ вольнолюбивого атамана, рискнувшего с горстью храбрецов перевалить за Каменный пояс - Уральские горы - и углубиться в поистине неведомую враждебную страну, не тускнеет в народной памяти, живет в сказаниях и песнях. Сохранились и отдельные документы, имеются летописные свидетельства (во многом противоречивые), существует обширная литература.

По словам летописца, был Ермак «вельми мужествен и разумен, и человечен, и всякой мудрости доволен». Судя по всему, Ермак - это не имя его (в православных святцах такого имени нет), а прозвище: но Далю, «ермак» - артельный котел или жернов ручной мельницы. Принято считать, что родом он с Дона. Достоверно известно, что в 1579 г. группа казаков под его предводительством, теснимая с Волги царскими войсками, ушла на Урал и была принята там па службу купцами и промышленниками Строгановыми для защиты их владений от набегов «сибирского салтана» хана Кучума («Прияша их с честью и деяху им дары многи и брашна, и питии изобильно их наслаждаху»).

Согласно Строгановской летописи, служил атаман со своими 510 казаками новым хозяевам «два лета и месяца два», оборонял восточную границу Прикамья, а тем временем начал разведывать пути на восток - в Сибирь.

Имея от Ивана Грозного милостивое разрешение строить городки за Уралом», Строгановы, уже много лет посылавшие па восток - вплоть до нижней Оба - своих приказчиков, собрались с силами и решили нанести удар в самое сердце ханства, снарядив для этого отряд Ермака (попутно они избавлялись и от самой беспокойной казачьей вольницы, видимо, изрядно им досадившей).

Согласно летописи, казакам по долговой росписи было выдано на каждого «пороху чистого по 3 фунта и свинца столько же, еще по 3 пуда ржаной муки, по два пуда крупы и овсяного толокна, да соли, да свинины соленой по полтуши, да безмен (около 1 кг) масла на двоих». Строгановы усилили отряд 300 своих людей, среди которых были «вожи, ведущие тот сибирский путь» (проводники) и «толмачи языка бусурманского» (переводчики). Экспедиция получила «пушечки» и пищали - главное оружие в боях с войском хана, огнестрельного оружия не имевшим. «Людишки» Строгановых помогли казакам и строить «добрые струги». Из позднейшей (1584 г.) грамоты видно, что струги эти поднимали «по двадцати человек с припасами». Таким образом, можно предположить, что флот Ермака насчитывал минимум 20 таких судов.

1 сентября 1581 г. под гром пушек, провожаемый всем населением Чусовских городков, отряд двинулся в путь. Выход в поход именно осенью, а не раньше, объясняется тем, что собрать нужный запас муки можно было только после уборки урожая. Кроме того, осенний паводок подымал воду в малых реках и облегчал прохождение мелководных участков.

Наиболее подробное описание похода дано в Погодинской летописи, где говорится, что, пройдя Чусовую и Серебрянку, отряд перезимовал в устье Кукуя и весной 1582 г. сделал волок вдоль притока Баранчи Журавлика и по Баранче, Тагилу, Туре и Тоболу вышел в Иртыш. Кучум был разбит и занята его столица Искер. Ермак стал приводить местное население к присяге, правил именем царя и расширял подвластные ему владения. В начале августа 1584 г., во время возвращения из одного из походов, малочисленный отряд Ермака был застигнут врасплох. В бурных водах Иртыша погиб атаман. Однако труд первопроходцев, их жертвы по были напрасны.

Путь в Сибирь был открыт, за военными отрядами двинулись туда предприимчивые промышленники и переселенцы, закипала жизнь, возникали городки. Началось освоение огромного края, о котором впоследствии Ломоносов скажет, «что России могущество прирастать будет Сибирью».

В 1981-1982 гг. отмечается 400-летие похода Ермака. К давним событиям проявляется большой интерес. И в этой связи нельзя не отметить, что в сохранившихся материалах и в научной литературе о походе имеется немало серьезных расхождений. В частности, почти по всем источникам выходит, что путь до ханской столицы был пройден Ермаком за два сезона с зимовкой на водоразделе, а по послед-ним трудам докт. ист. наук Р. Г. Скрынцикова получается, что Ермак отправился в поход годом позже (1.IX 1582 г.) и сумел с боями пройти 1500-кпломет-ровый путь менее чем за два месяца.

Возможно ли это при движении столь громоздкого отряда? Ведь Ермаку довелось не менее 300 км идти против течения по мелким и быстрым рекам, скатывающимся с водораздела на запад. Идти по ним, проводя тяжелогруженные челны бечевой! Как тут пе вспомнить предания старины, где говорится, что приходилось ставить запруды - вбивать колья и натягивать поперек реки сшитые друг с другом паруса, чтобы поднять воду хоть на небольшом участке. А сам волок? Ведь это минимум 20-киломотровый путь по пересеченной местности, не зря именуемой Уральским хребтом.

Вновь и вновь перечитываем источники, обращаемся к фольклору. В песне о Ермаке говорится:

«Где Ермаку пути искать?
Пути ему искать на Серебряной реке.
По Серебрянке пошли, до Жаровля дошли,
Оставили они тут лодки-коломенки
На той Баранчинской переволоке».

Выясняется, что на волоке Ермаку пришлось бросить «добрые струги» и грузить припасы на сделанные наскоро плоты и лодки поменьше, а затем, спустившись в Тагил, строить новые струги. Вот что сказано об этом в былинах: «Одну (лодку-коломенку) тащили, да надсадилися, там ее и покинули, и в то время увидели Баранчу-реку и обрадовались». И далее:

«Поделали боты сосновые да лодки-набойницы,
Поплыли по Баранче-реке и скоро выплыли в Тагил-реку,

У того Медведь-камня. у Магницкого.
А на другой стороне у них было плотбище,
Делали большие коломенки, чтобы можно им совсем убратися».

В принципе, упоминаемые места описаны в нашей краеведческой литературе, однако никому, судя по всему, не приходило в голову пересечь Каменный пояс, точно следуя пути Ермака. Не побывав па водоразделе и пе посмотрев, что же это за Серебрянка, да Жаровля и Баранча, не осмотрев место волока, нельзя было определенно принимать ту или иную точку зрения.

А почему бы и не побывать? Так родилась идея экспедиции, которая была организована и проведена в июле - августе 1981 г. совместно Географическим обществом СССР, Ленинградским клубом туристов и Ленинградским дворцом пионеров.

Итак, отправляясь в далекий путь, участники экспедиции ставили перед собой главную цель - оцепить возможность прохождения всего пути за два месяца (разумеется, с точки зрения современных туристов-водников), определить место волока. Кроме того, имелось задание Гидрологического института - уточнить на отдельных участках рек их ширину, скорость течения, высоту подъема воды в половодье.

Проработка маршрута показала, что весь путь Ермака от Чусовских городков до района Тобольска составлял 1580 км. Наша группа просто не располагала необходимым временем для прохождения водой всего этого пути. Было решено печать с водораздела, а затем пройти Серебрянку ц Чусовую. по не вверх, как Ермак, а вниз по течению. После этого вернуться поездом па водораздел, разведать волок и, начав с поселка Нижне-Баранчинский, идти на восток.

5 июля мы погрузились в поезд. Мы - это экипажи семи байдарок. Молодежную часть экспедиции составляли 11 школьников - членов детского клуба «Планета» при Географическом обществе СССР. В основном это были десятиклассники: самому младшему - кинооператору Саше Курашкевичу - 15 лет. А самому старшему члену экспедиции (автору этих строк) много больше - 72.

На душе легко и отрадно - все хлопоты позади!

Перевалили через Уральский хребет. Места такие, что ребят от окон вагона не оттащить!

Вышли на станции Гороблагодатской и попали в город Кушву. Так и хочется назвать этот город шахтеров и металлургов старинным, однако он моложе нашего Ленинграда - основан в 1735 г. в связи с открытием охотником-манси Степаном Чуминым крупнейшего месторождения магнитного железняка - горы Благодать (352 м).

В тот же день автомашиной поднялись в горы - доехали до поселка Кедровка (27 км). По дороге, к общему восторгу, сделали остановку у часовни, обозначающей границу между Европой и Азией.

Здесь - начало активной части нашего маршрута, теперь мы будем спускаться с хребта на запад по Серебрянке. Длина реки 136 км. Верст она начало где-то на 50 км севернее Кедровки, а впадает в Чусовую справа, на 311 км от ее устья. Протекает среди живописных холмов, покрытых смешанным лесом. Местами к берегу подступают скалы. До поселка Серебрянка встречаются отвалы от дражных работ - это уже то, что отличает нынешний пейзаж от виденного Ермаком. На сегодня драга работает где-то выше нас - вода в реке мутная. В верховьях ширина со всего 10-15 м, течение быстрое, много перекатов.

Выпил мы, оставив для уменьшения осадки в каждой байдарке по одному человеку, да только вскоре пришлось вылезать и ли. Как записано в журнале экспедиции, «почти всю Серебрянку - около 70 км - прошли пешком: байдарки тянули за собой па веревке».

Я более или менее подробно описываю первый этап нашего пути, поскольку многие наверняка захотят посетить эти заманчивые места, где все дышит историей. Итак, за первые три дня мы прошли 38 мелких перекатов, из которых только два удалось преодолеть с ходу, а через все остальные пришлось байдарки проводить. Кроме того, пришлось сделать один обнос через плотину (25 м), а у второй плотины перетаскиваться через огромный завал. Пройдя еще 7 перекатов, вышли в большой разлив, где дальнейший путь преградила временная плотина. Ее сделали за четыре дня до нашего появления, чтобы получился отстойник для взвешенных частиц, засоряющих воду при дражных работах. Ниже плотины русло сухое. Убедившись, что ждать здесь воды пришлось бы очень долго, приняли решение искать па лесоучастке грузовик, разбирать байдарки и добираться до пос. Серебрянский. Это - крупный, живописно расположенный среди гор поселок, единственный населенный пункт после Кедровки; имеются магазин и почта.

Отсюда до устья остается 51 км. Проходим самый красивый участок Серебрянки. Река течет в высоких лесистых берегах. Местами вплотную к воде подходят утесы, покрытые лесом, и отвесные скалы, по красоте по уступающие знаменитым «камням» Чусовой. Берега чистые, лес замечательный. Да, стоит здесь побывать! Хотя ребята наши и опытные туристы, но от Серебрянки в восторге.

По-прежнему в ней мало воды и много - слишком много - перекатов. Большей частью первые номера экипажей так и идут по берегу, продираясь среди кустов и высокой травы, а там, где пройти нельзя - скалы выходят к воде, садятся в байдарки. На этом участке мы «зарегистрировали» 68 перекатов (5 из них прошли с ходу) и ряд мелких плесов, в которых пришлось лавировать среди камней. В устье на правом берегу стоит брошенное село Усть-Серебрянка.

В заключение об атом первом этапе пути следует сказать, что Серебрянку стоит проходить на байдарках только в высокую воду!

Выйдя в Чусовую, экипажи впервые по-настоящему заняли свои места в байдарках. Чусовая - одна из красивейших и самых крупных рек западного склона Уральского хребта. Ее длина 735 км. Это - левый приток Камы. Течение быстрое, глубины на плесах - хватает, но идти надо внимательно, так как попадаются каменистые мели.

Уральские предания называют одну из береговых скал Кампом Ермака. Здесь, якобы, он ночевал и чуть ли пе зимовал в пещере. Мы остановились специально для осмотра и съемок этого места и были разочарованы. Вход в пещеру - где-то на середине высоты 40-метровой скалы, попасть туда можно, только спустившись па веревке сверху. Не знаю, как все это выглядело при Ермаке, но сейчас и забраться-то на скалу нелегко: из нас только опытный скалолаз Джемма Мельникова успела добраться до самого верха! Как утверждают те, кто побывал в пещере, она очень мала: с трудом могут втиснуться два человека. Нет, не похоже это на место зимовки начальника большого отряда!

Легко делаем в среднем по 40 км в день. До Ослянки встречаем множество туристских групп и одиночек, спускающихся от турбазы в Кауровке. Ниже - туристов мало; в основном встречаются моторки местных жителей. После дикой красоты Серебрянки, Чусовая понравилась ребятам значительно меньше. Здесь и людно, да и следов человеческой деятельности излишне много (справедливости ради стоит упомянуть, что многие живописные места Чусовой расположены значительно выше Серебрянки). Берега низкие, леса исчезли, течение несет байдарки уже не так быстро.

Решили закончить знакомство с этой рекой в городе Чусовом - крупном промышленном центре Урала. Его история связана с прокладкой в 1878 г. горнозаводской железной дороги, по которой поступала руда с горы Благодать, и постройкой крупного железоделательного завода.

Автобусом едем (80 км) в пос. Чусовские городки - очень хочется посмотреть и засиять те места, откуда начинался поход Ермака. Это одно из самых старых поселении русских на Урале. Основано оно было Строгановыми как крепость, славилось солеварным промыслом - сохранились остатки старинных солеварен. Нам рассказывают, что большинство жителей здесь носят две фамилии: ото или Ермаковы, пли Кучумовы.

Вернувшись в Кувшу, еще два для посвящаем разведке возможной трассы волока. Осматриваем упоминаемые в сказаниях притоки Серебрянки и Баранчи - Кукуй и Жаровлю (она же - Журавлик). На сегодня это почти пересохшие ручьи, но совершенно ясно, что полноводными речками они не были и 400 лет назад! Кругом холмы, лес, однако в принципе самое удобное для волока место просматривается довольно определенно: его мы и нанесем на карту.

В конце второго дня автомашиной перебрасываем байдарки па левый берег Баранчи - собираем их чуть ниже пос. Нижне-Баранчинский, рядом с домом отдыха.

Баранча (длина 66 км) впадает в Тагил слева, на 288 км от его устья. Речка узкая, течение слабое, часто попадаются каменистые отмели. Берега холмистые, покрытые смешанным лесом, чередуются с симпатичными полянами. Много лесных завалов. Всю Баранчу прошли за четыре дня, и это не было легким плаванием! Пришлось преодолеть 16 мелких перекатов и 26 полноценных лесных завалов, из которых два оказались непроходимыми (обнос 120 и 30 м). Кроме того, был еще и обнос плотины насосной станции (слова 40 м). Остановились на окраине пос. Естюниха.

На другой день съездили на автобусе в Нижний Тагил, осмотрели один из старейших в стране Историко-краеведческий музей. Начало промышленности этого района было положено в 1699 г. указом Петра I о строительстве Невьянского казенного завода. Вернувшись в лагерь, сделали 100-метровый обнос моста по правому берегу (Баранча в этом месте взята в трубу), затем прошли по реке вниз 6,5 км с проводкой судов через 4 мелких переката и попали в левый, обмелевший рукав Тагила (с очень грязной водой), а немного погодя и в основное русло.

Тагил - правый приток Туры - берет начало на восточном склоне хребта на высоте 520 м. Длина реки 414 км. Уклон 0,001. Ширина ее 60-80 м, глубина от 1,5 м до 0,2 на перекатах. До пос. Верхне-Тагильский имеет типично горный характер. В среднем течении берега холмистые; ближе к устью они понижаются, лес отходит в сторону. В районе деревень - поля и луга. Мы предполагали, что Тагил будет полноводной, простой для плавания рекой, однако надежды наши не оправдались. Воды было мало, сразу же встретился короткий (25 м) порог, проходимый по главной струе, и 4 мелких переката с лавировкой между камнями.

Остановились мы на правом берегу у подножья Медведь-камня. Ведь по преданию именно здесь стоял Ермак и делал новые струги взамен брошенных на волоке. На левом берегу, там, где было плотбище, мы встретили археологическую экспедицию нижнетагильских школьников, руководимую Амалией Иосифовной Разсадович. Она рассказала, что работает здесь, на раскопках, уже около тридцати лет, а изучение городища учеными началось в первые послевоенные годы. С тех пор найдено свыше 1000 предметов 400-летней давности. Мы все с волнением разглядывали круглые свинцовые нули, наконечники копий, осматривали железоплавильную печь ермаковских умельцев. По просьбе А. И. Разсадович, паши ребята выполнили обмеры и сделали план еще одного ермакова городища ниже по реке.

Четыре дня шли до Тагильского Кордона, где пришлось сделать обнос строящегося моста. На этом участке встретилось 14 перекатов (по 25-50 м), из них 9 мы смогли преодолеть с ходу. После дер. Балакино вода стала чище, исчезли черные полосы вдоль берегов. Отдельные плесы сильно заросли. Берега красивые, лес на них смешанный, много малины. Воду лучше брать из многочисленных родников.

Еще 4 дня шли до Михнево - крупного поселка городского типа. Прошли еще 25 перекатов, из них 15 довольно сложных: самый трудный Новожиловский - длиной 2 км. остальные - короткие, протяженностью от 15 до 200 м. Все чаще стали встречаться деревни, по большей части брошенные (Моршинино, Брехово, Камельская). Берега постепенно понижаются. Запомнился очень красивый поворот Тагила у пос. Толмачево. Слева из воды выступают большие белые камни.

Ниже перекатов нет, река становится шире, попадаются мели. Берега низкие. пошли поля. Еще два дня занимает путь до устья Тагила. Перед деревней Кишкинкой - новое препятствие: наплавной мостик, который пришлось притапливать. Затем у заброшенной деревни Черемисино русло перегородила разрушения плотина старой мельницы. После предварительного осмотра рискнули пройти ее через пролом по гласной струе. По мере приближения к устью берега. поросшие кустами ивы и ольхи, понижаются. В 0.7 км от устья на правом берегу расположена большая деревня Волотово.

Любопытно, что в месте впадения Тагил выглядит солиднее Туры, хотя и является ее притоком. Тура - правый приток Тобола. Длина ее 1030 км. Река узкая. извилистая. Правый берег большей частью возвышенный, левы!! - поименный с заливными лугами. Течение слабое. Русло песчаное, местами илистое.

Сразу видно, что попали в старый промышленный район - лес давно вырублен, только местами встречаются небольшое рощицы. Вода для приготовления пищи непригодна, а родников мало (водой приходится запасаться в деревнях). Берега скучные, однообразные. Препятствий нет. Принимаем решение; водную часть маршрута закончить в Жуково.

Два часа пути по шоссе - и мы в Турниске. Это одни из старейших городов Урала (25 тыс. жителей): основан он в 1600 г., однако история здешних мест тесно связана и с интересующей нас темой. Следующий по Туре на стругах отряд Ермака то и дело подвергался нападениям со стороны татарского князя Епанчи, столица которого располагалась как раз на том месте, где позднее возник Туринск. Известно, что для острастки Ермак приказал «Епанчин городок» сжечь до основания...

В XVIII-XIX вв. Туринск служил местом политической ссылки. Мы побывали в старинном парке, по преданию, посаженном декабристами, в краеведческом музее, на спичечной фабрике.

Еще 4,5 часа езды на автобусе - и наша экспедиция оказывается в Тюмени, основанной в 1586 г. на месте старинного татарского поселения Чимги-Тура (Царево городище). Здесь много интереснейших исторических и архитектурных памятников - Троицкий собор, Знаменская и Спасская церкви, здание Краеведческого музея, Картинная галерея. Но современная Тюмень - это еще и крупный, бурно развивающийся промышленный центр. В нем около 400 тыс. жителей. Нам с гордостью показывают новый Дом культуры нефтяников. С сегодняшней Тюменью познакомили нас экскурсии на выставку «Нефтеразработки области» и на Нефтеразливочную станцию.

Дальше следуем поездом, поэтому места впадения Туры в Тобол так и не видим - железная дорога проходит севернее. О жестоких боях Ермака и татарских отрядов, которые проходили у устья Туры, мы читали много. Собственно, это был один бой, длившийся с переменным успехом несколько дней. Если верить легендам, победив, казаки захватили столько добычи, что увезти ее было невозможно, и где-то здесь до сих пор зарыт клад.

Затем поезд проходит примерно там, где, уже на Тоболе, примерно на 30 км ниже впадения левого притока Тавды, в июле 1582 г. произошло пятидневное сражение с войском Кучума. Татары в конце концов оказались разбитыми наголову, однако и эта схватка не была последней...

Нас гостеприимно встречает Тобольск, заложенный в 1587 г., - годом позже Тюмени. На самом краю высокого берега стоят каменные стены и башни Кремля, возведенные в начале XVIII в. пленными шведами. К белым массивам древних стен, высоким сторожевым башням, каменным строениям «присутственных мест» ведет по широкой лощине крутой подъезд - так называемый Никольский взвод. По другую сторону лощины, на Чукманском мысу находится городской сад, окруженный высокими обрывами, засаженный старыми лиственницами и кедрами. В самом его начале стоит памятник Ермаку - высокий обелиск, видный издалека на фоне зелени.

В здешнем Историко-краеведческом музее, по богатству собрания наилучшем из всех осмотренных за это путешествие, походу Ермака посвящен целый зал. Интересно, что экспонируется больше десятка портретов Ермака, но изображения совсем не похожи одно на другое. Впрочем, оно и неудивительно; писаны все эти портреты в XVIII веке!

Многое мы узнали и о современном Тобольске, познакомились, в частности, со стройкой громадного нефтегазового комбината. Словом, рассказывать можно о старом и новом Тобольске много, но это увело бы нас в сторону от основной темы.

Мы посетили Чувашев мыс, где 24-25 октября 1582 г. в решающей битве Ермак разгромил полчища Кучума. Эта победа и позволила через пару дней занять оставленный Кучумом да и всеми жителями главный город Сибирского ханства - Искер или Кашлык, называемый русскими «город Сибирь». И вот 400 лет спустя мы стоим на высоком правом берегу Иртыша. Где-то здесь был этот шумный восточный город, давший название всей великой Сибири. Здесь Ермак уже через несколько дней после победы «лаской и приветом» встретил первых посланцев местных хантов и татар, здесь с «лучших людей» брал «шерть», т. е. присягу и обязательство своевременно платить «ясак», отсюда послал гонца с донесением о победе великому государю Ивану Васильевичу. Мы читали, что еще в середине XVIII в. можно было различить тройные валы и рвы, защищающие город. Сейчас, конечно, никаких следов укреплений нет и в помине. И только глубокая долина редки Сибирки, прикрывавшая город с севера, осталась на месте.

Теперь нам остается пройти на переправу и на автобусе доехать до устья Вагая. Где-то здесь, в темную дождливую ночь, с 5 на 6 августа 1684 г., казаков, возвращавшихся из похода, застали врасплох воины Кучума: ворвались в стан Ермака и стали рубить спящих. Ермак, как утверждают летописцы, проснулся, сумел мечом проложить дорогу к берегу, но, пытаясь доплыть до струга, утонул, так как на него был надет дорогой тяжелый панцырь (царев подарок)...

Закончилось наше 45-дневное путешествие по пути Ермака. Мы побывали в Чусовских городках, откуда он начал легендарный поход, посетили безымянный островок в устье Вагая, где он погиб. Ребята смогли не только по-настоящему углубиться в историю Родины, но и увидеть своими глазами сегодняшний размах стройки, познакомиться со славными делами советских людей, устремленных в будущее. Это, конечно, главное.

Что же касается ответа на спорный вопрос о возможности преодоления Ермаком 1580-километрового пути через Урал до самого Иртыша всего за 53 дня. то, как представляется участникам ленинградской экспедиции, это вряд ли реально. Так мы и сформулировали свой вывод, докладывая 18 декабря результаты проделанной работы на заседании в Географическом обществе СССР.

Поход Ермака в Сибирь

Пожалуй, самым запутанным с источниковедческой точки зрения оказался вопрос о начале сибирской экспедиции. Так, ранние тексты сибирского происхождения - Синодик Ермаковым казакам, первая редакция которого была создана по инициативе тобольского архиепископа Киприана около 1622 г., и Основная редакция Есиповской летописи, появившаяся из-под пера тобольского архиепископского дьяка Саввы Есипова в 1636 г., - относят начало похода к осени 7089 (1580) г., а взятие столицы Кучумова "царства" Сибири - к 26 октября того же года. Эта датировка стала определяющей не только для летописных памятников есиповской традиции, но и для некоторых произведений московского происхождения, в т. ч. для хронологической повести "О победе на бесерменскаго сибирскаго царя Кучума..." (написана в конце 1620-х гг.), Нового летописца (составлен около 1630 г.) и Свода 1652 г.

Иной хронологии придерживается в этом вопросе автор Строгановской летописи, Основная редакция которой возникла, судя по всему, в 1630-х гг. в Сольвычегодске: Ермак и его товарищи появились в Приуралье по приглашению Строгановых летом 7087 (1579) г., прожили "в городках их два лета и месяца два", 1 сентября 7090 (1581) г. отправились в поход, а 26 октября того же года овладели "градом Сибирью".

В "Истории Сибирской" тобольского сына боярского Семена Ульяновича Ремезова, написанной на рубеже XVII-XVIII вв., утверждается, что после "воровства" в 7086-7087 (1578-1579) гг. "на усть Волги реки" казачья ватага Ермака ушла на Каму, где взяла "многие запасы у Строгановых" и двинулась за Урал. Добравшись до "Тагила реки... в лето 7088 году", казаки остановились "в урочище речки Абугая" на зимовку. Таким образом, если следовать ремезовской хронологии, то получается, что поход должен был начаться в конце лета - начале осени 7087-7088 (1579) г. На следующий год ермаковцы вошли в Туру, воевали здесь летом с местным князем по имени Епанча, а 1 августа "взяша град Тюмень... и ту зимоваша". Это, судя по всему, происходило в 7088 (1580) г. В мае 7089 (1581) г. они с боями двинулись дальше и только лишь 26 октября 7090 г. "внидоша во град Сибирь". Нетрудно заметить, что, как и в Строгановской летописи, начальный этап сибирской экспедиции Ермака охватывает у Ремезова период с лета 1579 г. по осень 1581 г., однако наполнен он совершенно иными событиями.

Включенная в состав ремезовской "Истории" "Летопись Сибирская краткая Кунгурская", в основе которой, по мнению многих исследователей, лежат подлинные воспоминания участников событий, записанные на Урале, также растягивает начальный этап экспедиции на несколько лет. После грабежей "на Оке и Волге и на море" в 7085-7086 (1577-1578) гг., говорится здесь, Ермак "з донскими и еицкими" казаками в конце августа 7086 (1578) г. побежал, спасаясь от царских преследователей, "по Волге и по Каме вверх". Пройдя далее в устье Чусовой, он 26 сентября свернул в Сылву и здесь зазимовал. В конце весны 7087 (1579) г. казаки вернулись на Чусовую, взяли у Максима Строганова "запас" и оружие и 12 июня продолжили свой путь вверх по Чусовой. Добравшись до Тагильского волока, они "на Бую городище зимовали", а 13 июня отправились дальше. С этого места в Кунгурской летописи начинается явный хронологический сбой, ибо зимовка на Тагильском волоке происходит здесь, как и в Ремезовской летописи, все в том же 7087-7088 (1579) г., хотя, по логике вещей, речь должна идти уже о 7088-7089 (1580) г. Далее говорится, что к 1 августа 7087 (1579) г. ермаковцы прибыли к устью Тобола и разгромили "на Карачине озере" татар, после чего "восхотеша возвратиться вспять на Русь" и ушли на Тавду, воевали здесь до глубокой осени с вогулами и только к 8 ноября "приехали на Карачино", где и зазимовали. Следующий эпизод Кунгурской летописи относится уже к событиям похода на Белогорье, который датируется в ней весной 7090 (1582) г., из чего логически можно заключить, что "взятие Сибири" должно было произойти за несколько месяцев до этого, т. е. осенью 7090 (1581) г. Такая датировка совпадает с указаниями как Строгановской, так и Ремезовской летописей. А это в свою очередь позволяет высказать предположение, что сведения о зимовке на Тагильском волоке были включены в Кунгурскую летопись самим С.У. Ремезовым, забывшим при этом внести исправления в даты.

В данном обзоре приведены далеко не все, а лишь наиболее часто привлекаемые историками летописные версии о начале похода Ермака в Сибирь. Между тем уже в начале прошлого века, с момента открытия первого (и, как оказалось, самого раннего) списка Основной редакции Строгановской летописи, ученым стал известен полный текст знаменитой "опальной" грамоты Ивана Грозного, отправленной Строгановым 16 ноября 7091 (1582) г., из которой, со слов чердынского воеводы Василия Пелепелицына, прямо следовало, что Строгановы "послали... из острошков своих волских атаманов и казаков Ермака с товарыщи воевать вотяков и вогуличь и татар и Пелымские и Сибирские места 91 (1582. - А.Ш.) году сентября в 1 день (курсив мой. - А.Ш.), а в тот же день собрався Пелымской князь с сибирскими людми и с вогуличи приходили войною на наши Пермъские места и к городу к Чердыню и к острогу приступали..." Судя по тому, что эта грамота была адресована не только Максиму Яковлевичу и Никите Григорьевичу Строгановым, владевшим землями в Прикамье, но и их дяде Семену Аникиевичу, ее отправили в Сольвычегодск. Именно здесь, в родовом архиве солепромышленников, эту грамоту нашел и включил в свое произведение автор Строгановской летописи. Оригинал самой сольвычегодской грамоты не сохранился, однако ее достоверность легко проверяется, ибо другая грамота, дошедшая до нас в подлиннике и аналогичная ей по содержанию, но адресованная только М. Я. и Н. Г. Строгановым и поэтому доставленная, очевидно, в их пермские вотчины, была обнаружена в строгановском архиве еще Г. Ф. Миллером и позднее опубликована.

Возникает вопрос: почему же, располагая этим документом, автор Строгановской летописи передвинул дату начала похода Ермака в Сибирь на год раньше? Здесь может быть лишь одно объяснение: в сольвычегодском архиве он отыскал еще несколько царских грамот (некоторые из них сохранились и были позднее изданы), в которых содержалась информация о том, что 1 сентября ("о Семени дни") 7090 (1581) г. на пермские владения Строгановых напал пелымский князь и подверг их разорению. Ознакомившись с этими документами, летописец попросту соединил в своем рассказе два разных набега, 1581 и 1582 гг., посчитав их за один и тот же, причем ответ на вопрос, почему во время нападения пелымцев Прикамье, где, по его сведениям, находилась дружина Ермака, оказалась без защиты, он нашел в царской "опальной" грамоте. Не обратив внимание на разницу в датах, которые он тем не менее механически воспроизвел, летописец пришел к выводу, что к моменту прихода в 1581 г. пелымского князя ермаковцев "в городках" уже не было, ибо накануне "тоя же годины послаша их Семен и Максим и Микита в Сибирскую землю на Сибирского салтана".

Со времен Н. М. Карамзина версия, изложенная в Строгановской летописи, стала едва ли не общепринятой. Правда, при этом остался нерешенным вопрос: как избежать противоречия в датах, относящихся к пелымскому набегу? Предлагалось, в частности, внести поправки в датировку и в текст "опальной" грамоты Ивана Грозного, т. е. читать везде не 7091, а 7090 г. Высказывалось также мнение, что эта грамота была запоздалой реакцией на отписку в Москву чердынского воеводы В. И. Пелепелицына, который по каким-то причинам сообщил о событиях осени 1581 г. только лишь в 1582 г. Позднее пелымские набеги с легкой руки А. А. Введенского стали представлять так: летом 1580 г. на строгановские владения обрушился со своими вогулами зауральский мурза Бегбелий Агтагов (о нем также рассказывается в Строгановской летописи, однако его нападение датируется здесь 22 июля 1581 г.), а 1 сентября 1581 г., т. е. сразу же после того, как Ермак отправился в Сибирь, на Пермь Великую пришел с ратью пелымский князек Кихек.

Сравнительно недавно Р. Г. Скрынников, опираясь на царские грамоты Строгановым и на данные Погодинского летописца (подробнее об этом произведении будет сказано ниже), пришел к выводу, что речь должна идти о двух разных нападениях на пермские земли - 1581 и 1582 гг. Первое из них возглавлял пелымский князь Аблегирим, а второе - Алей, старший сын Кучума. Ермак же прибыл к Строгановым незадолго до второго набега. У одних историков версия Р. Г. Скрынникова нашла поддержку, другие отнеслись к ней критически.

В связи с вышесказанным заслуживает внимания еще один источник, оказавшийся в контексте данных споров практически вне поля зрения ученых. Речь идет о т. н. Вычегодско-Вымской (Мисаило-Евтихиевской) летописи.

История ее текста является весьма непростой. В конце 1580-х гг. к работе над этим произведением приступил с благословения вологодского и великопермского архиепископа Антония (который занимал кафедру в 1582-1586 гг.) строитель Усть-Вымской Архангельской пустыни черный поп Мисаил. После его смерти летописные записи продолжал вести в начале XVII в. устьвымский благовещенский поп Евтихий, который делал это до 1619 г., пока "владыко Макарий вологоцкий [и] великопермский писати не велел малым попам и причтовым людем ни по что." В дальнейшем летопись хранилась сначала в Усть-Выми, а потом в Окваде. В 1813 г. ее по распоряжению вологодского епископа Евгения отослали в Вологду, где она бесследно исчезла. Однако перед этим некий вологодский семинарист А. Шергин снял с летописи копию, которая в течение многих лет находилась сначала во Введенской церкви в Окваде, затем в частных руках, а с 1915 г. - в Усть-Вымской Благовещенской церкви. В 1927 г. эту копию обнаружил в Усть-Выми начинающий писатель и краевед П. Г. Доронин и сделал с нее список. Впоследствии шергинская копия также где-то затерялась, а П. Г. Доронин спустя 30 лет подготовил текст летописи по своему списку к печати.

Следует сразу же сказать, что Вычегодско-Вымская летопись содержит ряд уникальных известий. Некоторые из них поддаются проверке, другие же вызывают сомнения. Характерный пример - имеющееся здесь сообщение о том, что в 1451 г. "прислал князь великий Василей Васильевич на Пермскую землю наместника от роду вереиских князей (курсив мой. - А.Ш.) Ермолая да за ним Ермолаем да сыном ево Василием правити пермской землей Вычегоцкою; а старшево сына тово Ермолая, Михаила Ермолича, отпустил на Великия Пермь на Чердыню". Некоторые исследователи восприняли этот текст некритически, в результате чего в литературе, в т. ч. и в учебной, появилось утверждение, что в данном случае речь действительно идет о представителях удельных верейских князей. Но, как справедливо заметил еще А. А. Зимин, "у верейского князя Михаила Андреевича никаких родичей Ермолая и "Ермоличей"" не было. Этому известию противоречит и сама Вычегодско-Вымская летопись, где под 1462 г. говорится, что "владыко Иона добавне (дополнительно. - А.Ш.) крести Великую Пермь, постави им церкви и попы и княжат Михайловых крести (курсив мой. - А.Ш.)". Более того, в Типографской летописи, где содержится сходный эпизод, указывается, что Иона крестил "князя их", т. е. самого Михаила Великопермского. А в устюжских летописях первой четверти XVI в., в рассказе о том, что Иван III в 1504 г. (в Вычегодско-Вымской летописи - Василий III в 1505 г.) "свел с Великия Перми вотчица князя Матвея Михайловича, а на его место послал князя Андрея Васильевича Ковра", о последнем прямо говорится: "Сеи же бысть первым от русских князеи". Учитывая сложную историю текста Вычегодско-Вымской летописи, можно предположить, что либо в ее протографе было другое слово (например, "еренских"), которое черный поп Мисаил прочитал как "вереиских", либо позднее подобную ошибку в отношении его текста допустил один из переписчиков летописи. В любом случае, более правильной является традиционная версия о том, что вымские и великопермские князья происходили из местной родоплеменной знати и никаких родственных отношений с домом Ивана Калиты не имели.

Один из основных источников уникальных сведений анализируемого памятника с большей или меньшей степенью вероятности можно установить. Так, Б. Н. Флоря, посвятивший специальное исследование ранним (до начала XVI в.) известиям Вычегодско-Вымской летописи (он называет ее Коми-Вымской), пришел к выводу, что помимо источников, на которые указал первый из ее составителей, Мисаил (великокняжеские и царские грамоты, хранившиеся в "ларцах" Усть-Вымской Архангельской пустыни; грамоты, которые он "распытал" в Вологде "на приказе" у архиепископа; "жития" пермских епископов Стефана, Герасима, Питирима и Ионы), к составлению произведения привлекались ранний список Устюжского летописного свода, возможно, Никоновский летописный свод и недошедшая до нас Пермская владычная летопись, отразившаяся также в Вологодско-Пермской летописи. При этом, по наблюдениям Б. Н. Флори, сведения Пермской владычной летописи в процессе работы над Вычегодско-Вымской летописью, "вероятно, подвергались искажениям и были сильно сокращены, а местные названия подновлены".

В связи с этим можно предположить, что Пермская владычная летопись, которая, по мнению М. Н. Тихомирова, велась в Усть-Выми при епископе Филофее (занимал кафедру в 1472-1501 гг.), была продолжена и в последующее время. И хотя в 1564 г. резиденцию пермского владыки перевели в Вологду, летописная традиция в Усть-Выми, по всей видимости, не прерывалась вплоть до 1586г., т. е. до того времени, когда эту эстафету принял черный поп Мисаил, приступивший к составлению своей собственной летописи. Работая над ней, он в качестве одного из источников использовал не только Пермскую владычную летопись, охватывавшую события XII - начала XVI в., но и ее продолжение. Именно отсюда, очевидно, попали в Вычегодско-Вымскую летопись три статьи, о которых следует сказать особо.

В первой из них говорится, что в 1558 г. "пожаловал князь великий Григорья да Максима детей Аникиевых Строганова (здесь и далее курсив мой. - А.Ш.) вотчиною на отхожие земли Великие Перми на сто верст по обе стороны Камы реки и велел им горотки строити, варницы ставити, соль варити, слободы копить на государя". Между тем в жалованной грамоте Ивана Грозного от 4 апреля 1558 г. говорится не о 100, а о 88 верстах, да и давалась она одному лишь Григорию Аникиевичу. Откуда в летописи взялся загадочный Максим Аникиевич - неизвестно, ибо у Григория было только два брата, Яков и Семен, а его племяннику, Максиму Яковлевичу, исполнилось в 1558 г. всего два года.

"Лета 7081 (1573. - А.Ш.), - говорится во второй статье, - пришедшу ратью на Пермь Великую Маметкул сын Сибирского царя, городы и повосты (курсив мой. - А.Ш.) пограбил и пожегл". Об этом же событии рассказывается в другой жалованной грамоте Ивана Грозного, данной Якову и Григорию Строгановым 30 мая 1547 г. где, со слов солепромышленников, рисуется несколько иная картина: "а в 81-м (1573. - А.Ш.) году о Ильине дни с Тобола де приходил Сибирского салтана брат Маметкул, собрався с ратью, дорог проведывать, куде идти ратью в Пермь, да многих де наших данных остяков побили, а жены их и дети в полон повели, а посланника нашего Третяка Чебукова и служилых татар, кое шли в Казатцкую орду, Сибирской же побил; а до их де (Строгановых. - А.Ш.) острогу, где за ними наше жалованье, промыслы их, Сибирский не доходил за 5-ть верст". Следовательно, русское население Перми Великой набег Маметкула не затронул.

Наконец, третья статья, имеющая непосредственное отношение к нашей теме, выглядит в Вычегодско-Вымской летописи следующим образом: "Лета 7089 (1581. - А.Ш.) пришедшу сибирский царь (здесь и далее курсив мой. - А.Ш.) с вогуличи и югорцы на Пермь Великую на городки на Сылвенские и Чусовские, вотчины Строгановых пограбил. Того же лета пелынский князь Кикек пришедшу с тотары, башкирцы, югорцы, вогуличи, пожегл и пограбил городки пермские Соликамск и Сылвенский и Яйвенский и вымские повосты Койгород и Волосенцы пожегл, а Чердыню приступал, но взяти не взял. Того же лета снарядиша Максим да Григорей Строгановы казацких ватаманов а с ними охотчие люди Сибирскую землю воевати и шедшу тое казаки за единолет всю Сибирскую повоевали, за князя великого привели".

Устанавливая достоверность этих сведений, обратимся для начала к деталям. Во-первых, пелымский князь назван здесь по имени Кикек. Сходное написание этого имени (в форме "Кихек") отразилось в поздней соликамской летописной традиции. При этом оно оказалось включенным в соответствующий рассказ, позаимствованный в сокращенном виде из Строгановской летописи, где имя пелымского князя с самого начала отсутствовало. Из соликамских источников этот рассказ перекочевал в летописную компиляцию В. Н. Берха и в "Пермскую летопись" В. Н. Шишонко. В результате имя Кихека прочно вошло а историографию, хотя из документов конца XVI в. уже давным-давно было известно, что на самом деле пелымского князя звали Аблегиримом. Иногда Аблегирима по недоразумению путают с Аблегаиром (Абу-л-Хайром), сыном Кучума, попавшим в русский плен в 1591 г. "Откуда авторы "соликамских известий" взяли сведения о Кихеке, - пишет по этому поводу Р. Г. Скрынников, - остается неизвесным".

Теперь, кажется, этот источник установлен, ибо за два столетия Вычегодско-Вымскую летопись наверняка читали, вследствие чего имя пелымского князя попало сначала в устную, а затем в письменную традицию. Но каким образом "Кикек" появился в самой летописи? Если изначально вывести из-под подозрения вологодского семинариста А. Шергина и писателя-краеведа П. Г. Доронина, имевших отношение к истории ее текста, то единственным "творцом" данного имени мог быть только сам черный поп Мисаил, сделавший это в процессе переработки и сокращения фактов, изложенных в продолжении Пермской владычной летописи. Здесь, по всей видимости, произошел классический случай "подпоручика Киже": под пером Мисаила в "Кикека" превратилось неверно истолкованное относительное местоимение в значении "который" типа "иже", "сый же" и т. п., читавшееся, судя по конструкции фразы, в протографе.

Другой явной ошибкой в статье Вычегодско-Вымской летописи о событиях 1581 г. является упоминание имени Григория Строганова, который вместе с Максимом якобы "снаряжал" казачью экспедицию в Сибирь. Известно, что Григорий Аникиевич Строганов умер 5 ноября 1577 г. К ермаковскому же походу, помимо Максима Яковлевича и, как сообщает Строгановская летопись, Семена Аникиевича, был, по некоторым сведениям, причастен Никита, сын и наследник Григория Аникиевича. Если при этом вспомнить статью 1558 г., то можно сделать вывод: черному попу Мисаилу были известны по именам только два представителя фамилии Строгановых - Григорий и Максим, которых он к месту и не к месту вставлял в свою летопись.

Вместе с тем, в отличие от Строгановской, Вычегодско-Вымская летопись, не зная о выступлении Бегбелия Агтагова, вполне определенно называет не один, а два набега в Прикамье, хотя и относит их, равно как и поход за Урал "казацких ватаманов", к одному и тому же 7089 (1581) г. Любопытно, что один из набегов возглавляет, по летописи, "сибирский царь", а другой - "пелымский князь". Заслуживает также внимания имеющееся здесь указание на то, что казаки завоевали Сибирь "за единолет".

Нетрудно заметить, что автор этой статьи (а им, очевидно, является все тот же Мисаил, "творчески" переработавший какие-то сведения, содержавшиеся в продолжении Пермской владычной летописи) по неизвестным причинам переставил местами руководителей походов, в результате чего у "сибирского царя" не оказалось в войске татар, зато "пелынский князь" пришел "с тотары, башкирцы, югорцы" и лишь в последнюю очередь с "вогуличи". Если сделать обратную перестановку и развести во время набеги ("пелымский" отнести к 1581 г., а "сибирский" - к 1582 г.), приурочив к последнему поход Ермака, то мы получим версию, близкую той, которая выстраивается на основе царских грамот 1581-1582 гг., адресованных Строгановым.

Независимо от этих документов подобной же хронологии и последовательности событий придерживается еще один нарративный источник - т. н. Погодинский летописец, дошедший до нас в единственном списке конца XVII в. Со времени первого издания его текста в 1907 г. этот памятник сибирского летописания, содержащий уникальные сведения о походе Ермака, считался исследователями позднейшей переработкой Есиповской летописи. С этим мнением согласился также Р.Г. Скрынников, выдвинувший предположение о том, что текст летописца был составлен в конце XVII в. московским книжником, имевшим доступ к архиву Посольского приказа, откуда он и позаимствовал ряд фактов о сибирской экспедиции. Однако текстологическое исследование памятника, проведенное Е. К. Ромодановской, позволило ей сделать вывод о том, что Погодинский летописец восходит к раннему протографу, предшествовавшему Есиповской летописи. Им являлось т. н. казачье "Написание", переданное около 1622 г. первому тобольскому архиепископу Киприану оставшимися в живых ермаковцами. Автором этого протографа, по предположению Е. К. Ромодановской, был участник сибирского похода Черкас Александров (Иван Александров сын Корсак по прозвищу Черкас).

Дополнительные изыскания в этом направлении, произведенные автором данных строк, в целом подтвердили, а кое в чем уточнили гипотезу Е. К. Ромодановской. Как удалось установить, текст Погодинского летописца через посредство своего протографа, появившегося после 1636 г., восходит к "Повести летописной", созданной около 1601 г. головой тобольских юртовских татар Черкасом Александровым, очевидцем и участником похода Ермака в Сибирь. С этой же "Повестью" оказались генетически связанными не только сибирские и приуральские произведения (Синодик Ермаковым казакам, Есиповская и Строгановская летописи), но и памятники общерусского летописания XVII в., в том числе хронографическая повесть "О победе на бесерменскаго сибирскаго царя Кучума...", Новый летописец и Свод 1652 г.

Таким образом, за вычетом позднейших редакторских наслоений, которые легко вычленяются, текст Погодинского летописца является на сегодняшний день наиболее надежным источником по изучаемой теме. Опираясь на него, можно реконструировать хронологию и последовательность событий, содержавшихся в "Повести летописной" Черкаса Александрова. Эта реконструкция, дополненная данными других источников, позволяет выстроить следующую версию сибирского похода Ермака.

В 20-х числах июля 1581 г. в строгановских владениях начался вогульский мятеж, возглавляемый Бегбелием Агтаговым. Его участники, "приидоша под Чюсовские городки и под Сылвенский острожек, стали разорять их окрестности, но вскоре были разбиты. Это выступление явилось лишь одним из звеньев в цепи событий, развернувшихся на восточных окраинах Московского государства, к которым, очевидно, был причастен сибирский хан Кучум: в Среднем Поволжье заволновались "луговые" и "горные" черемисы, связь с которыми поддерживал ногайский князь Урус, а в конце лета того же 1581 г., пройдя через "Камень" старой сибирской дорогой по Лозьве и Вишере, в Приуралье вторгся вассал сибирского "царя" пелымский князь Аблегирим. Его путь, отмеченный погромами, точно фиксируется челобитной С. А. и М. Я. Строгановых, сохранившейся в изложении грамоты Ивана Грозного от 20 декабря 1581г.: "ныне деи девятьдесятого (7090. - А.Ш.) году о Семени дни (1 сентября. - А.Ш.) приходил Пелымский князь ратью, а с ним людей семьсот человек, их де слободки на Койве, и на Обве, и на Яйве, и на Чюсовой, и на Сылве деревни все выжгли, и людей и крестьян побили, жон и детей в полон поимали, и лошади и животину отогнали". Судя по царской грамоте, посланной 6 ноября 1581 г. Н. Г. Строганову, в сентябре "Пелымский князь с вогуличи" все еще стоял "около Чюсовского острогу".

В том же 7089 (1581) г., сообщает Погодинский летописец, Бог "посла" казаков "победити царя Кучюма" (Пог. С. 130). События, которые этому предшествовали, хорошо известны. В середине июля 1581 г. царский посол В. И. Пелепелицын, находившийся в Ногайской орде у князя Уруса, отправился в сопровождении ногайского посольства с охраной из 300 всадников и торгового каравана бухарских купцов-"ордобазарцев" в Москву. В первых числах августа на переправе через Волгу под Сосновым островом (в районе р. Самары) все они попали в засаду и подверглись разгрому. В нападении принимали участие "казаки Иван Кольцо, да Богдан Борбоша, да Микита Пан, да Сава Болдыря с товарыщи". Этот же погром упоминается со слов чердынского воеводы В. И. Пелепелицына - бывшего посла, ограбленного "ворами", - и в "опальной" царской грамоте от 16 ноября 1582 г.: "А те атаманы и казаки (отправившиеся "воевати... Сибирские места". - А.Ш.) преж того ссорили нас с Нагайскою ордою, послов нагайских на Волге на перевозах побивали, и ордобазарцев грабили и побивали, и нашим людем многие грабежи и убытки чинили".

Обращает на себя внимание тот факт, что в перечне "воровских" атаманов, нападавших на ногайско-русское посольство, нет имени Ермака. Р. Г. Скрынников нашел этому следующее объяснение: с лета 1581 г. по весну 1582 г. он воевал со своей станицей на фронтах Ливонской войны, после чего соединился на Яике с волжскими казаками, громившими ранее посольство. Отсюда, приняв предложение М. Я. Строганова о службе в его вотчинах, дружина Ермака отправилась в Приуралье.

Если в самом деле верна версия о том, что "Ермак Тимофеевич, атаман казацкий ", упомянутый в письме польского коменданта П. Стравинского в числе тех, кто находился в составе русской рати под Могилевым в конце июня 1581 г., и покоритель Сибири Ермак Тимофеев по прозвищу Токмак (см.: Пог. С. 130) - это один и тот же человек, то, учитывая хронологию Погодинского летописца, события кануна сибирской экспедиции можно представить несколько по-иному.

Летом 1580 г. Ермак и его товарищи "отогнали с Волги тысячу лошадей", принадлежавших ногайскому мурзе Урмагмету, убив при этом его "карачея Батугай-баатыря". Весной 1581 г., готовясь к походу на западный театр военных действий, казаки Ермака угнали у того же мурзы еще 60 лошадей. 25 июня 1581 г. русский корпус под командованием воеводы кн. М. П. Катырева-Ростовского, в составе которого находился и ермаковский отряд, переправился в район Могилева и Орши через Днепр. Уже к августу 1581 г. военные действия здесь в основном закончились, а полкам было "велено быти во Ржеве".

Между тем в начале мая того же 1581 г. московским властям стало известно о нападении на русские владения не только крымских и азовских, но также и ногайских татар. В ответ на эти предательские действия со стороны князя Уруса, "Урмагметя-мурзы и других мурз" правительство Ивана Грозного фактически предоставило волжским казакам свободу действий в отношении ногайцев. В результате казацкой вольницей, в которую входили И. Кольцо и его товарищи, в конце июня - начале июля 1581 г. был сожжен и разграблен Сарайчик - столица Ногайской орды, располагавшаяся в низовьях Яика. Одновременно против татар, грабивших русские земли, были направлены воинские части. Очевидно, одной из них являлась и конная станица Ермака, переброшенная с западных границ в Поволжье. В середине августа 1581 г., преследуя ногайский отряд из 600 человек, уходивший с добычей из-под Темникова и Алатыря, ермаковцы вышли к волжской переправе под Сосновым островом, где все еще находилась ватага "вольных", казаков, разгромивших накануне ногайско-русское посольство. Зажатые с двух сторон, ногайцы были разбиты. Вероятно, некоторые из них сумели вырваться из окружения и ушли на Яик. Объединенный отряд казаков верхом на конях бросился за ними в погоню.

Добравшись до Яика, казаки стали решать вопрос: что делать дальше? Было ясно, что московское правительство не простит им ограбленного на Волге посольства. После долгих споров часть отряда во главе с атаманом Богданом Борбошей осталась в районе Яика, а остальные 540 человек, в т. ч. атаманы Иван Кольцо, Никита Пан, Матвей Мещеряк, Яков Михайлов и Савва Болдыря, решили вместе с Ермаком уйти в Приуралье. Был конец августа, заканчивался 7089 (1581) г., и казаки это хорошо запомнили.

Как сообщает Погодинский летописец, с Яика ермаковцы перебрались к верховьям Иргиза, а оттуда вышли к Волге (см. Пог. С. 130). Судя по всему, этот путь они проделали на конях. Уже на Волге казаки пересели в струги, спрятанные на одной из тайных пристаней (возможно, в районе того же Соснового острова), и двинулись вверх по реке, "а из Волги в Каму реку и Камою рекою вверх же" (Там же). Достигнув устья р. Чусовой, свернули на Сылву (по Кунгурской летописи, это произошло, как уже упоминалось выше, 26 сентября), где, очевидно, столкнулись с арьергардом Аблегирима и нанесли ему поражение. Отголоски этих событий отразились позднее в рассказах о боях ермаковцев с вогулами в самом начале их похода в Сибирь, которые читаются в хронографической повести "О победе на бесерменскаго сибирскаго царя Кучума...", в Строгановской летописи, в Лихачевской редакции Еписовской летописи, в Бузуновском летописце и т. д. Наступление зимы казаки встретили в укрепленном лагере на Сылве.

Единственным письменным источником, сообщающим о зимовке ермаковцев в этих местах, является Кунгурская летопись, в которой говорится: "...и погребли по Сылве вверх и в замороз дошли до урочища, Ермакова городища ныне словет; и идучи у жителей обирали хлебы и запасы и тут зимовали, и по за Камени вогуличь воевали и обогатели, а хлебом кормилися от Максима Строганова. И в поход ходиша на вогуличей 300 человек и возвратишася з богатством в домы своя и на подъем в Сибирь и к тому приправиша вдоволь легких струг с припасы".

Правдоподобность этого рассказа подтверждается следующими фактами. В сентябре 1581 г., когда воины пелымского князя еще стояли "около Чюсовского острогу", С. А. и М. Я. Строгановы просили царя "их пожаловати, велети им дати ратных людей с Перми Великие". А спустя месяц или полтора они обратились к нему уже за разрешением набрать "охочих людей" в их вотчинную армию. При этом из контекста их челобитной даже в изложении царской грамоты становится ясно, что они имели в виду какой-то реальный воинский контингент, который собирались использовать в войне против вогулов: "Семен деи да Максим охочих казаков и своими людьми (курсив мой. - А.Ш.) на вогульские улусы без нашего указу войной приходить не смеют". Это наводит на мысль о том, что Строгановым требовалась лишь формальная санкция сверху, которая позволила бы им полулегально взять на службу находящихся в розыске "воров", волею случая оказавшихся на Сылве. Зная крутой нрав царя, солепромышленники прекрасно осознавали рискованность данного предприятия и поэтому лукаво умолчали о том, кого они решили привлечь для обороны своих владений. В итоге Строгановы добились своего: грамотой от 20 декабря 1581 г., адресованной пермским и соликамским старостам и целовальникам, всем земским "охочим людям" разрешалось идти "на их наем". "А которые вогуличи на их (Строгановых. - А.Ш.) остроги войною приходят и задоры чинят, - говорилось в той же грамоте, - и на тех бы вогулич приходили, и над ними промысля... войною издосадити, и вперед им (вогуличам. - А.Ш.) неповадно [было] воровать". Разрешая военные действия против вогулов, московское правительство выдвигало при этом лишь одно условие - не спровоцировать в результате подобных акций большой войны в Приуралье.

Между тем в декабре 1581 г. в Чердынь прибыл новый воевода В. И. Пелепелицын, сменивший на этой должности кн. И. М. Елецкого. Вскоре до него стали доходить известия о том, что делалось в строгановских вотчинах, но воевода до поры до времени предпочитал об этом молчать, не желая ссориться с могущественными соседями даже из-за обид и оскорблений, нанесенных ему казаками на волжской переправе. Однако, когда в конце лета - начале осени 1582 г. Пермский край оказался-таки охваченным пламенем большой войны, В. И. Пелепелицын, пытаясь выгородить себя, припомнил все. "И то (набег сибирско-пелымской рати. - А.Ш.) зделалось вашею изменою, - выговаривалось Строгановым со слов его отписки в "опальной" грамоте, - вы вогуличь и вотяков и пелымцев от нашего жалованья отвели, и их задирали и войною на них приходили (здесь и далее курсив мой. - А.Ш.), да тем задором с Сибирским салтаном ссорили нас, а волжских атаманов (которые, как следует из контекста грамоты, и осуществляли эти действия. - А.Ш.), к себе призвав, воров наняли в свои остроги без нашего указу ".

Но все это будет позднее. А пока ермаковцы совершали из своего сылвенского лагеря зимние рейды по "вогульским улусам", не очень-то заботясь об их последствиях. В то же время Строгановы, получившие в конце января - начале февраля 1582 г. разрешение царя на набор в свою вотчинную армию "охочих людей", все еще откладывали окончательное заключение договора с Ермаком и его дружиной о службе. Решились они на этот шаг только весной.

"В лето 7087 (1579. - А.Ш.) году, - говорится в Строгановской летописи, - априля в 6 день (здесь и далее курсив мой. - А.Ш.), слышаху бо сия Семен и Максим и Никита Строгановы от достоверных людей о буйстве и храбрости поволских казаков и атаманов Ермака Тимофеева с товарыщи, како на Волге на перевозех Нагайцев побивают и Ардобазарцев грабят и побивают ", и послали к ним "людей своих с писанием и з дары многими", приглашая казаков "в Чюсовские городки и в острошки на спомоганье им". Судя по всему, летописец сконструировал это известие из разных источников. Так, указание на приход ермаковцев "с великие реки Волги", читающееся в заголовке данной статьи, восходит, очевидно, к летописному протографу, а сведения о казачьих "подвигах" явно позаимствованы из "опальной" царской грамоты 1582 г. Откуда взялась первая часть даты (7087), неизвестно. Зато вторая ее часть (6 апреля) имеет, скорее всего, какую-то документальную основу. Заслуживает также внимания дата прихода "Ермака Тимофеева с товарыщи в Чюсовские городки", помещенная в следующей статье: "июня в 28 день, на память святых чюдотворец и безсребреник Кира и Иоанна".

Согласно Кунгуровской летописи, уход дружины Ермака из лагеря на Сылве произошел примерно в это же время: "И мая в 9 день доспели обещанием часовню на городище том во имя Николы чюдотворца. Овии же поплыша с Ермаком вниз по Сылве до усть Чюсовой, овии ж остася на городищи том с женами и з детми, вечно оселишася". А перед 12 или 13 июня казаки уже забирали у Маскима Строганова в Нижнечусовском городке запасы и оружие. Очевидно, летом 1582 г. Ермак побывал также в Орле-городке (Кергедане) - столице камских владений Н. Г. Строганова. Свидетельством этого является скопированная в XIX в. надпись на стволе утерянной впоследствии затинной пищали: "В граде Кергедане на реце Каме дарю я, Максим Яковлев сын Строганов, атаману Ермаку лета 7090 (1582. - А.Ш.)".

Во время зимних рейдов на становища вогулов ермаковцы собрали немало информации о землях, находившихся за "Камнем". Многое им также рассказывали Строгановы и их люди. В результате на конец лета был запланирован поход на Пелымское княжество, суливший богатую добычу. Июль 1582 г. прошел в сборах, а в августе, в самый канун казачьей экспедиции, "Кучюмов сын Алей пришел войною на Чюсовую". Нападение было совершено через т. н. Тюменский волок близ Сылвы с выходом на строгановские городки. Вместе с Алеем в набеге участвовал и пелымский князь Аблегирим, жаждавший реванша. Поскольку ермаковцы "Чюсовой сибирским повоевать не дали" (Пог. С 130), татарско-пелымская рать двинулась дальше, разоряя по дороге русские поселения по Каме, сожгла Соль Камскую, а 1 сентября 1582 г. осадила Чердынь. После неудачной попытки взять столицу Перми Великой "окаяннии", по свидетельству Строгановской летописи, "поидоша под Кай городок, и ту велию пакость учиниша". О том, что неприятель "вымские повосты Кайгород и Волосенцу пожегл", сообщает, как уже говорилось выше, и Вычегодско-Вымская летопись. В это время дружина Ермака, отразившая нападение воинства Алея на Нижнечусовской острог и тем самым выполнившая свои обязательства перед М. Я. Строгановым, переменила свои планы в отношении похода на Пелым. "И с тех мест, - вспоминал Черкас Александров, - учали оне, Ермак с товарыщи, мыслить и збираться, как бы им доитти до Сибирской земли до царя Кучюма" (Пог. С. 130). Не позднее середины августа того же 1582 г. они отправились вверх по Чусовой, прокладывая свой собственный путь за Урал. Как и в случае с разгромом Сарайчика, волжские казаки решили ответить ударом на удар. А посему главной их целью стала теперь Сибирь - столица "царя Кучюма".

Из Чусовой ермаковцы повернули в устье р. Серебрянки, что "пришла от Сибирские страны в Чюсовую реку с правой стороны". Поднявшись по ней, они 25-верстным волоком через перевал "суды на себе волочили" до р. Баранчи и уже по ней поплыли, не останавливаясь, "вниз в реку в Тагил", впадавшую в Туру (Там же).

Так начался стремительный и дерзкий поход казачьего отряда Ермака Тимофеевича в Сибирь. Предшествовавшие ему события (погром ногайско-русского посольства на Волге, уход дружины Ермака с Яика через Иргиз, Волгу и Каму в Приуралье, зимовка на Сылве, приглашение ермаковцев Строгановыми на службу для обороны своих владений от вогульских набегов, подготовка пелымской экспедиции и, наконец, отпор, данный воинству Алея и Аблегирима на Чусовой) свидетельствуют о том, что главными инициаторами этого похода были не Строгановы и уж тем более не государство, а сами казаки, привыкшие действовать по обстоятельствам. У них не было ни времени, ни возможности двигаться медленно, "с искусом", зимовать на Тагильском волоке или же на Туре. С самого начала это был типичный разбойничий набег ("с возвратом здумали бежать в Сибирь разбивать"), который неожиданно для самих казаков привел к крушению грозного Сибирского "царства" и в силу различных обстоятельств затянулся впоследствии на целых три года.

Недельный тур, однодневные пешие походы и экскурсии в сочетании с ком фортом (трекинг) в горном курорте Хаджох (Адыгея, Краснодарский Край). Туристы проживают на турбазе и посещают многочисленные памятники природы. Водопады Руфабго, плато Лаго-Наки, ущелье Мешоко, Большую Азишскую пещеру, Каньон реки Белой, Гуамское ущелье.

В 1581-1585 годах Московское царство во главе с Иваном Грозным существенно расширило границы государства на Восток, вследствие победы над монголо-татарскими ханствами. Именно в этот период Россия впервые включила в свой состав Западную Сибирь. Это случилось благодаря удачному походу казаков во главе с атаманом Ермаком Тимофеевичем против хана Кучума. В данной статье предлагается краткий обзор такого исторического события, как присоединение западной Сибири к России.

Подготовка похода Ермака

В 1579 году на территории Орел-городка (современный Пермский край) был сформирован отряд казаков, состоящий из 700-800 воинов. Их возглавлял Ермак Тимофеевич, ранее бывший атаманам волжских казаков. Орел-городок находился в собственности купеческого рода Строгановых. Именно они и выделили деньги на создание войска. Главная цель – защита населения от набегов кочевников с территории Сибирского ханства. Однако в 1581 году было принято решение организовать ответный поход с целью ослабить агрессивного соседа. Первые несколько месяцев похода – это была борьба с природой. Очень часто участникам похода приходилось орудовать топором, чтобы прорубать ход через непроходимые леса. В итоге, казаки приостановили поход на период зимы 1581-1582 года, создав укрепленный лагерь Кокуй-городок.

Ход войны с Сибирским ханством

Первые битвы между ханством и казаками состоялись весной 1582 года: в марте состоялось сражение на территории современной Свердловской области. Возле города Туринск казаки полностью разбили местные войска хана Кучума, а в мае уже заняли крупный город Чинги-туру. В конце сентября началось сражение за столицу Сибирского ханства Кашлык. Через месяц победу вновь одержали казаки. Однако после изнурительного похода Ермак решил сделать паузу и отправил посольство к Ивану Грозному, тем самым взяв паузу в присоединении Западной Сибири к русскому царству.

Когда Иван Грозный узнал о первых стычках между казаками и Сибирским ханством, царь приказал отозвать «воров», имея в виду казацкие отряды, которые «самовольно напали на соседей». Однако в конце 1582 года к царю прибыл посланник Ермака - Иван Кольцо, который сообщил Грозному об успехах, а также попросил подкрепления для полного разгрома Сибирского ханства. После этого царь одобрил поход Ермака и послал в Сибирь оружие, жалование и подкрепление.

Историческая справка

Карта похода Ермака в Сибирь 1582-1585 годов

В 1583 году войска Ермака нанесли поражение хану Кучуму на реке Вагае, а его племянника Маметкула и вовсе взяли в плен. Сам хан сбежал на территорию Ишимской степи, откуда периодически продолжал совершать нападения на земли России. В период с 1583 по 1585 Ермак уже не совершал масштабных походов, но включал в состав России новые земли Западной Сибири: атаман обещал покоренным народам защиту и покровительство, а они должны были платить специальный налог – ясак.

В 1585 году во время одной из стычек с местными племенами (по другой версии, нападение войска хана Кучума) небольшой отряд Ермака терпит поражение, а сам атаман погибает. Но главная цель и задача в жизни этого человека была решена – Западная Сибирь присоединилась к России.

Результаты похода Ермака

Историки выделяют следующие ключевые результаты похода Ермака в Сибирь:

1. Расширение территории России за счет присоединения земель Сибирского ханства.
2. Появление во внешней политике России нового направления для завоевательных походов, вектора, который будет приносить стране большие успехи.
3. Колонизация Сибири. В результате этих процессов возникает большое количество городов. Через год после смерти Ермака, в 1586 был основан первый город России в Сибири – Тюмень. Произошло это на месте ставки хана, городе Кашлык, бывшей столице Сибирского ханства.

Присоединение Западной Сибири, которое случилось благодаря походам во главе с Ермаком Тимофеевичем имеет большое значение в истории России. Именно в результате этих походов Россия впервые начала распространять свое влияние на Сибири, и, тем самым, развиваться, становясь самым большим государством в мире.

Ермолай Тимофеевич (1537-1585) был великим русским первооткрывателем Сибири. В истории он известен под именем Ермак. Поход Ермака помог русскому народу завоевать широкие просторы и богатства Сибири. Это был отважный и целеустремленный человек, который умел вести за собой. Его помогли ему не только оставить огромный след в истории великой страны, завоевать уважение своих противников.

Поход Ермака длился с 1582 года до 1585, а погиб он во время сражения с ханом Кучумом. Народ сложил много героических песен о нем. Ученым так и не удалось узнать настоящую фамилию героя. Люди его называли Ермолаем или Ермаком Тимофеевым, так как в то время многим русским давали имена по отцу, либо по кличке. Также у него было еще одно имя - это Ермолай Тимофеевич Токмак. Он обладал огромной физической силой, поистине богатырской.

В те времена в стране были голод и разруха, поэтому будущий герой был вынужден переселиться на Волгу и там нанялся на работу к престарелому казаку разнорабочим.

Это было в мирное время, а во время военных походов Ермак был оруженосцем. Он обучился ратному делу и даже приобрел собственное оружие. Вскоре благодаря своим физическим и умственным способностям Ермак становится атаманом.

В то время в Сибири проживало около 250 тыс. человек и она представляла значительный интерес для российского государства. Эта территория славилась своим богатством и первозданной красотой.

Но существовала и огромная проблема, связанная с Сибирью. разорвал в те годы все отношения с Россией и периодически устраивал набеги на Урал, чем очень мешал его освоению. Восточная граница по приказу Ивана Грозного должна была укрепиться, куда для этого и был направлен атаман. Так началось Ермаком.

Войско атамана состояло из 600 солдат, которые обладали отличной подготовкой. Целью похода было завоевание и Ермаком было приложено максимум сил для достижения поставленной задачи.

В тех условиях только неожиданное наступление могло обеспечить успех. Основное сражение произошло 26 октября на где Ермак разбил татарские войска родственника Кучума и вступил в город Кашлык - столицу Хан Маметкул сумел скрыться, опасаясь расправы, но поход Ермака на этом не закончился.

Атаман завоевал княжество Назым и дошел со своим войском до Колпукольской волости, где произошла битва с князем Самаром, который был уничтожен. Немного позже Ермак заключил перемирие с князем из Нижнего Приобья. Этот князь стал управлять на этой территории от имени Ермака.

Позже был взят в плен и доставлен в Сибирь сам Маметкул.

Завоевание Сибири продолжалось. Казаки воевали с татарами, один за другим погибали люди Ермака, который в создавшейся ситуации вынужден был отправить в Москву 25 своих воинов-казаков просить помощи.

Истории известен факт, когда все воины похода на Сибирь были награждены царем. Также царь помиловал всех преступников, действовавших против государства, и дал обещание выслать на помощь войску Ермака 300 стрельцов.

Смерть царя спутала все планы атамана, царские обещания долго не выполнялись. Освоение Сибири Ермаком очутилось под угрозой, приобрело непредсказуемый характер.

Помощь подоспела слишком поздно. Отряды казаков к этому времени были уничтожены, а основной состав войска Ермака вместе с подоспевшими на помощь солдатами из Москвы заблокирован в Кашлыке 12 марта 1585 года. Еда не доставлялась. Людей осталось очень мало. Войску Ермака пришлось самостоятельно добывать себе провизию. Подобрав нужный момент, Кучум перебил людей Ермака, затем убил и атамана. Таким трагическим концом закончился поход Ермака.

О его подвиге написано много песен и преданий. Его героизм неоднократно описывался в различных литературных произведениях. Художники рисовали его образ, создавая великие полотна. Именем Ермака были названы многие выдающиеся места того времени.

Результаты завоевания Сибири оказались неоценимыми для Русского государства. На ее необъятных просторах стали жить крестьяне, были возведены новые города, а в русской казне появилось больше денежных сборов - налогов. Поход Ермака способствовал освоению новых богатых земель, расположенных за горами Урала.