Архиерейский собор Русской православной церкви (1943). Выборы Патриарха в Русской Церкви в XX веке Европа и мир внимают

Пропаганда и подготовка визита

Министерство Информации Великобритании еще быстрее, чем Форин Офис реагировало на предложение митр. Николая (Ярушевича) по поводу обмена визитами между Русской православной и Англиканской церквями. В оживленной переписке Министерства Информации с внешнеполитическим ведомством указывалось, что тема обмена церковными визитами должна быть немедленно поднята не только в Великобритании, но и в США. Об этом предложении было сразу сообщено американскому внешнеполитическому ведомству. Так как Рузвельт открыто заявлял о будущей послевоенной дружбе с СССР, где, по его мнению, к тому времени должна была существовать свобода церковно-государственных отношений, США одобрили предложение о церковном визите. В самые короткие сроки предложение митр. Николая (Ярушевича) встало в повестку дня и Архиепископа Кентерберийского, и нового посла Великобритании в СССР сэра Арчибальда Кларка Керра. Очень быстро было получено согласие архиепископа Йоркского Кирилла Гарбетта возглавить делегацию Англиканской церкви. Так как архиепископ Йоркский был вторым в Англиканской церкви по первенству чести после архиепископа Кентерберийского, этот визит должен был, по мнению Министерства Информации, подогреть интерес прессы стран Запада и помочь дать доказательства некоторого улучшения церковно-государственных отношений в СССР.

С самого начала было принято решение, что первым произойдет визит в СССР делегации Англиканской церкви и лишь потом будет ответный визит. При этом посещение англиканской делегацией Советского Союза должно было быть организовано так, чтобы показать максимальную свободу Православной Церкви. Министерство Информации тщательно проанализировало возможный эффект от этого визита и необходимые меры. Так, в документах переписки Министерства и Ламбетского дворца, резиденции архиепископа Кентерберийского, в конце 1942 года достаточно много было уделено внимания тому, что данный визит не должен был служить делу советской коммунистической пропаганды, но должен был показать силу христианского единства между верующими в СССР и союзниками на Западе. Первоначально предполагалось, что в СССР вылетят не только архиепископ Йоркский, но и представители других христианских церквей. Такой визит как предполагалось, носил бы характер общехристианского давления на власти СССР. А с советской стороны такую экуменическую делегацию встретили бы представители всех религиозных исповеданий СССР. Получить разрешение на это от властей СССР уже представлялось вполне осуществимым с помощью посольства Соединенного Королевства в СССР и министра иностранных дел Великобритании Энтони Идена. Министр принял самое активное участие в подготовке визита. Общехристианский характер визита придал бы больший резонанс событию, по мнению Министерства Информации. Архиепископ Кентерберийский не возражал против такого экуменического характера визита. Однако архиепископ Йоркский Кирилл Гарбетт, глава делегации, высказался однозначно против этого. Он стал настаивать на том, что визит должен затрагивать исключительно две церкви: Русскую Православную и Англиканскую. Йоркский архипастырь даже готов был вообще отказаться от визита, если в состав делегации будут включены представители других деноминаций. По его мнению отношения между другими исповеданиями СССР и Великобритании должны были стать уделом других религиозных лидеров в будущем, в то время как он собирался ограничиться только Московским Патриархатом. Такой оборот событий, несомненно, внес коррективы в подготовительные мероприятия, однако не разочаровал работников Министерства Информации. В итоге оказалось, что Русской Православной Церкви было уделено почти все внимание союзников и Советского правительства при подготовке визита, когда такая подготовка была истребована Западом.

Важно заметить, что британская сторона была готова к быстрым организационным решениям, однако советская сторона медлила и тянула время. С момента первого предложения митр. Николая (Ярушевича) до самого визита прошел целый год. В это время в убеждении советской стороны в необходимости дарования большей свободы веры приняли участие и английский министр иностранных дел Энтони Иден, и американские дипломаты и даже сам президент США Рузвельт. Как показывают имеющиеся исторические свидетельства, это влияние оказалось решающим.

На начальном этапе подготовки визита британская сторона совершенно не представляла, в какой мере советское правительство сможет пойти навстречу их пожеланиям. В Великобритании и США по-прежнему не представляли насколько возможно будет убедить Сталина или повлиять на него с целью улучшить положение Церкви. Поначалу самым обсуждаемым с британской стороны был вопрос о политических и религиозных акцентах. 27 мая 1943 года Архиепископ Кентерберийский Уильям Темпл направил письмо в Министерство информации со своими мыслями по поводу предстоящего визита делегации в Москву. В письме в частности говорилось: «У меня нет сомнений, что с точки зрения Российского Правительства интерес любого подобного визита будет в первую очередь политический и что касается их внутреннего положения, и влияния, оказанного на весь мир. Однако здесь не должно быть сомнения, что наш интерес в первую очередь религиозный. Я представляю, что это будет уже осознано, но это должно быть четко понятно и я надеюсь, что служители церкви, которых наша делегация встретит, займут такую же позицию; однако мы должны быть терпеливы к тому, что их интерес больше будет выражаться в демонстрации их свободы от чего-то наподобие одиночного заключения и в установлении христианского братства. В этом есть еще больше смысла и потому нам должно быть ясно, что последнее — это наша действительная цель. Конечно, я понимаю, что именно это в первую очередь у Вас на уме»17. Ниже мы увидим, почему именно в конце мая 1943 года написано было это письмо.

В ответ Министерство заверило Архиепископа Кентерберийского, что цель визита будет по преимуществу подаваться, как религиозная, хотя главная цель, несомненно, политическая. Кроме того, с самого начала не предполагалось никаких искусственных богословских соглашений. Погружаться в богословский диалог было сочтено преждевременным и не столь важным. Главным же делом была поддержка Русской Православной Церкви и через это консолидация всех христианских сил мира против Гитлера. Как раз незадолго до этого были получены данные опроса общественного мнения Великобритании и стало известно, что среди наиболее образованных жителей и тех из них, кто видел препятствия в понимании между Великобританией и СССР, 72% назвали главным препятствием враждебное отношение Советского Союза к религии. Результаты этого опроса стали вскоре известны и послу СССР в Лондоне Майскому. Эта информация стала важным толчком советскому правительству в деле принятия решения о даровании большей свободы Церкви.

Однако уже на начальном этапе подготовки визита Архиепископ Кентерберийский опасался за будущие отношения его церкви и РПЦ. Более всего его беспокоило такое положение РПЦ в государстве, когда последнее имело полную власть над религией вплоть до жизни и смерти. «Я предполагаю, что Русская Церковь не очень чувствительна к тому, чтобы избегать собственного использования в исключительно политических целях»18, -- указывал он. Архиепископ также думал и о том, какие будут послевоенные отношения с германскими церквями, ведь потребуется не только послевоенное примирение, но и взаимопонимание с ними. В случае же неизменности сталинского режима такого взаимопонимания найти будет трудно, если Англиканское сообщество будет тесно связано дружбой с Московской Патриархией в ее состоянии явной несвободы. Архиепископа на этом месте сдерживал и его последовательный антикоммунизм. Он был готов лишь временно молчать ради победы над Гитлером, но он был не готов смягчаться по отношению к самой советской власти. И в этом его паства поддерживала его. Тяжелая и сомнительная неопределенность, где же граница между предательским и допустимым молчанием в отношении коммунизма, внутренне мучила Архиепископа Кентерберийского. При подготовке своего обращения против фашизма он консультировался с Форин Офис. «Я не думаю, что здесь будет какая-то сложность, кроме трудности моего различения фашизма и коммунизма»19, -- подчеркивал он.

Если Архиепископ Кентерберийский ограничился в деле подготовки визита несколькими письмами и документами, то глава делегации Архиепископ Йоркский чрезвычайно активно взаимодействовал с политиками и дипломатами на всех уровнях. Консультирование архиепископа шло как со стороны Министерства Информации, так и со стороны Форин Офис. Некоторые документы носили прямо секретный характер и по этой причине до сих пор не введены в научный оборот, но некоторые другие оказались доступными. Так, например, Министерством Информации был подготовлен доклад «Религия в Советском Союзе». Этот доклад был вручен архиепископу Йоркскому с предписанием вернуть назад после прочтения. Однако йоркский иерарх скорее всего ненамеренно нарушил это предписание и не вернул доклад составителям. Благодаря этому до нас дошли из архива Ламбетского дворца некоторые интересные стороны идеологической подготовки визита. Приведем пространную цитату из данного документа.

«Основное направление пропаганды Министерства в этой связи будет иметь целью подорвать германские претензии на то, что они являются лидерами крестового похода против безбожного большевизма. Здесь будет бесполезно и чрезвычайно вредно пытаться настаивать, что никогда не было никаких притеснений церквей в Советском Союзе или что сегодняшние условия удовлетворительны и предоставляют полную религиозную свободу в соответствии с западными демократическими стандартами. Эти попытки могут быть очень просто и убедительно опровергнуты, и они также будут иметь вид оскорбления для великого множества христиан, знающих очень хорошо, что подобные заявления не соответствуют фактам.

Наилучший подход, возможно, это позитивный подход. Как и правительства Советского Союза и Великобритании, христиане в этих двух странах ожидают эру более плодотворного сотрудничества и взаимопонимания друг для друга, и они надеются развивать это без необходимости бесполезных обвинений за прошлое. На прямую атаку германских претензий о крестовом походе было бы своевременным настаивать на следующем:

Христианские лидеры в СССР поддерживают военные усилия у них так, как только могут.
Нацистский режим отметил себя большим количеством попыток подорвать церкви и сокрушить христианских лидеров. Многие нацистские лидеры ассоциировали себя с расовой и кровной религией, что является ничем иным, как возвращением к служению древним языческим германским богам. Открытое преследование христиан является одним из типичных особенностей нацистской власти и много примеров может быть приведено из Германии, Норвегии, Бельгии, Голландии и других стран — особенно православной Югославии.

В дополнении к двум вышеперечисленным пунктам, может быть отмечено следующее:

Представляется нужным подчеркивать, что церкви в Германии, Норвегии и в других местах не приняли участие в заявлениях в поддержку антибольшевистского крестового похода, хотя нацисты постарались обеспечить себе поддержку и защиту.
В долгосрочной перспективе важным путем противодействия вражеской пропаганде о безбожии в СССР и нашем соучастии в нем станет выкладывание материала, что Британия по-прежнему отстаивает европейскую культурную традицию в законодательстве и религии. Информация о жизни и деятельности британских церквей как она есть вызывает большой интерес и влияние за границей и она никогда не должна быть узко-пропагандистской. Свидетельство того, что Британия по-прежнему в некотором смысле христианская страна также существенно, как и атаки на гитлеровскую антихристианскую политику.»20

Подобная стратегия политики союзников в религиозном вопросе исходила из реальности тех дней. После издания книги «Правда о религии в России» и визита митр. Николая (Ярушевича) к дипломатам союзных стран прошло более полугода, однако изменений в политике Советской власти по отношению к религии по-прежнему не было. Не было даже ясно состоится ли визит в Москву Архиепископа Кирилла Гарбетта. Можно определенно сказать, что до мая 1943 года сам министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден не был уверен в том, что визит состоится, хотя он сам также прилагал необходимые усилия к тому, чтобы все прошло благополучно. Неопределенность продолжалась до тех пор, пока в этом вопросе не предпринял серьезные шаги президент США Франклин Рузвельт.

Рузвельт и свобода Церкви

Если внимательно ознакомиться с перепиской Рузвельта и Сталина времен войны, то можно увидеть, что религиозных вопросов эта переписка никогда не касалась. По этой причине многие сделали вывод, что внешнеполитический фактор играл сравнительно небольшую роль в событиях, приведших к встрече Сталина с тремя митрополитами. На первый взгляд такая точка зрения может казаться убедительной. Действительно, разве может оказывать на Сталина сильное влияние в религиозном вопросе тот политический деятель, кто не заявляет в документах ясно и отчетливо свою позицию? Однако такой вывод можно сделать лишь при поверхностном осмотре проблемы. Ведь если мы прочитаем внимательно всю переписку Сталина и Рузвельта в целом, то мы в ней не найдем вообще никаких признаков давления Рузвельта на Сталина в чем бы то ни было. Не только в религиозных вопросах, но и в политических. Рузвельт лишь предлагает помощь, обсуждает ее и оправдывается по поводу ее размеров. Он заверяет в своей готовности помогать, в своей искренности и верности союзническому долгу. Но признаков давления нет нигде и ни в чем. И это вполне логично. СССР оказался под ударом гитлеровской военной машины в то время, как США и Великобритания защищены морями и океанами. Западные союзники не могут открыть второй фронт ни в 1942, ни в 1943 году, ведь для перевозки войск потребовалось бы около 200 рейсов корабля размером с Титанник и все это под огнем с берега, с воздуха и из под воды, а также через минные поля. Это было вначале делом просто невозможным, а потом возможным, но самоубийственным. И такое бессилие западных союзников оказать большую помощь оказывало свое сильное психологическое влияние на их модель поведения. Конечно же, Советский Союз сам раньше помог Гитлеру захватить всю Европу в 1939-40 годах, будучи союзником последнего. Но едва ли Рузвельт и Черчилль могли даже помыслить обвинить в этом народы бывшей Российской Империи. Не народы проводили эту политику, а Сталин и его окружение. И они считали себя обязанными помогать этим народам нести непосильную ношу войны. И не время было упрекать в дружбе с Гитлером Сталина в 1941-42 годах, когда наказание за эту дружбу оказалось настолько поразительно всеобъемлющим и кровавым. Рузвельт и Черчилль считали, что они обязаны помогать своему союзнику по антигитлеровской коалиции, и у них нет основания для какого бы то ни было давления. Им было неудобно. Сталину не выдвигались никакие условия. От него ничего не требовали. Его даже почти ни о чем не просили. Это стало правилом.

Однако в этом правиле были небольшие, но важные исключения. И они касались именно нашего вопроса. В начале мая 1943 года Рузвельт передал Сталину сообщение, что он посылает в Москву своего спецпредставителя Джозефа Дэвиса. Задача Джозефа Девиса — передать Сталину секретное послание Рузвельта и обсудить некоторые важнейшие вопросы. Девис не был чужим для Москвы. Он ранее был послом США в Москве в 1936-38 годах, а зимой 1942-43 года он стал автором и героем голивудского фильма «Миссия в Москву». Этот фильм вышел на экраны американских кинотеатров с одной большой и важной политической целью — оправдать союзнические связи США с СССР в глазах американцев вообще и религиозных американцев в особенности. Съемки осуществляла известная компания «Уорнер Бразерс». Перед выходом фильма Джозеф Девис издал одноименную книгу, в которой, несмотря на общую направленность на горячую поддержку Союза еще присутствовала некоторая критика СССР. В снятом по книге фильме критика СССР уже отсутствовала. Примечательно, что на этапе съемок фильма Девис неоднократно встречался с Рузвельтом и обсуждал некоторые аспекты кинокартины. Книга пользовалась успехом, только в 1941 году она разошлась в 700 тыс. экземпляров и была переведена на 13 языков. Фильм завоевал не меньшую популярность. Фильм создавал среди американцев отретушированную картину Советского Союза 1938 года. Американскому зрителю внушалась мысль, что СССР — верный союзник США, а советским лидерам можно доверять и на них можно оказывать разумное влияние. Все критические вопросы в фильме или обойдены стороной, или смягчаются. Религиозный вопрос в фильме не затронут никак, что не могло никак удовлетворить Девиса. Он не мог сказать ничего о религии в СССР, хотя сильно желал этого. Ниже мы увидим документальные доказательства этого. Но таковы были требования пропаганды того времени. Пока ничего нельзя было доказать, следовало молчать.

Почти одновременно с фильмом «Миссия в Москву» на экраны США вышли два пропагандистских фильма из серии «Почему мы сражаемся» (англоязычное название «Why We Fight»). В серии из семи фильмов пятый и шестой были посвящены нашей стране. Они были выпущены под названием «Российская битва» (“The Battle of Russia”). Два фильма общей продолжительностью 1 час 22 минуты стали несомненным образцом яркой и профессиональной положительной пропаганды Голивуда о русском народе. Более того, это были без преувеличения настоящие шедевры кинопродукции Голивуда. Оба фильма представляют собой поток ярчайшего и концентрированного прославления народов России и нашей истории. Оба фильма могут и даже должны стать примером того, как можно всесторонне, аргументированно и даже захватывающе прославлять русский народ и русскую историю, при этом ни слова не упоминая о революции, коммунизме, терроре и богоборчестве. Похвалы России в превосходной степени цитируются из уст самых главнейших политических и военных деятелей США того времени. История России представляется, как цепь героических оборонительных войн против крестоносцев, шведов, Наполеона и немцев. Россия предстает зрителю громадной страной с неисчислимыми богатствами и миролюбивым народом. Красота природы разных частей страны, многочисленные народы, достижения науки, искусства перечисляются бесчисленной цепью возвышенных слов. Героизм народа показывается стихийным. Напряженность войны, страшные жертвы и страдания населения растапливают самое холодное американское сердце. В фильме только один отрывок посвящен религии. И он представлен в точном соответствии с предписаниями пропаганды в религиозном вопросе. Кадры показывают молебен о победе в Елоховском кафедральном соборе Москвы и митр. Николя (Ярушевича) на архиерейской кафедре при пении слов тропаря «Спаси Господи люди твоя» с четким произнесением слов «победу народу русскому на сопротивныя даруяй». Диктор за кадром возвышенно произносит: «В церквях России люди Божьи молятся о победе над захватчиками». Перед глазами зрителя предстает цитата из обращения митр. Сергия (Страгородского) от 27 ноября 1941 года: «Милосердный Господь… увенчай наши усилия победой и подай нам веру в неизбежность торжества силы света над тьмой, правды над злом и жестокой силой… Креста Христова над фашистской свастикой. Да будет так, аминь» 21. И здесь сказано сильно, но мало. Ведь сказать что-то большее союзники не могли.

Два фильма прошли по Соединенным Штатам Америки как раз перед вылетом в Москву спецпредставителя президента Джозефа Девиса. В мае 1943 года он направлялся в Москву не только для того, чтобы передать Сталину послание Рузвельта и обговорить возможную встречу на высшем уровне двух лидеров. Девис летел еще и затем, чтобы поднять два самых больших вопроса, беспокоивших американское общество в отношениях с СССР. Эти вопросы не протоколировались в письмах и обращениях к Сталину, однако они оставались неизменными требованиями с момента установления дипломатических отношений между двумя странами. По сути, единственными требованиями США к СССР. Это роспуск Коминтерна и дарование свободы религии.

Когда историки говорят о встрече Джозефа Девиса со Сталиным и Молотовым в Кремле, то обычно пересказывают содержание секретного письма Рузвельта к Сталину и содержание основного разговора. Как правило, вне внимания историков остается завершающий этап этой важнейшей встречи. Но именно этот момент чрезвычайно важен нам сейчас в расследовании нашей темы. Вот как описывает этот эпизод Деннис Данн, автор книги «Caught Between Roosvelt and Stalin. America’s Ambassadors to Moscow» со слов самого Девиса. «Перед тем, как покинуть Сталина и Молотова, Девис сказал им, что имидж Советского Союза на Западе будет очень сильно улучшен, если они распустят Коминтерн и дадут некоторые доказательства свободы религии. Цинично он объяснил Молотову, что «несколько заявлений о религиозной свободе в СССР станут очень необходимым продвижением седи американских граждан». Он знал, что такая политика «не была простой для осуществления, но если бы это было разрешено к осуществлению в нужный момент, это стало бы огромным ударом»22.

Эти скупо переданные слова Девиса Сталину произвели на самом деле грандиозный эффект. Встреча Девиса со Сталиным и Молотовым проходила 20 мая, начиная с 9 часов вечера. Однако уже 22 мая средства массовой информации СССР заявили о роспуске Коминтерна. Чтобы понимать масштаб этого решения надо также понимать, что Коминтерн был основным инструментом пропаганды за границей и основным инструментом всей революционной деятельности большевиков в мире. И теперь Коминтерн распускается за полтора дня по одной устной просьбе представителя президента США. Разве можно после этого недооценивать слов, сказанных Девисом Сталину? Разве можно после этого считать, что влияние США было небольшим? Но ведь кроме настоятельной просьбы американской стороны распустить Коминтерн была также просьба дать религиозную свободу. Одна просьба выполнена, что же теперь со второй просьбой? И ведь по сравнению с роспуском своего любимого международного детища, дарование религиозной свободы кажется уже небольшой уступкой Сталина. Однако выполнение второй просьбы задержалось до сентября.

Дата 22 мая 1943 года стала датой огромной победы дипломатии союзников над богоборческой идеологией. На весь мир во всеуслышание прозвучало заявление о том, что отныне деятельность Коммунистического Интернационала прекращается. Советское правительство предстало перед всем миром в качестве людей, которые могут меняться и идти на уступки. Конечно же, сейчас нет сомнений, что внутренне советские лидеры не менялись и не желали меняться. Но перед общественностью произошли декларативные заявления, которые повлияли на общественное мнение достаточно серьезно. И если до того газеты всего мира продолжали критиковать СССР за враждебное отношение к религии и нежелание делать уступок в этом вопросе, то после 22 мая почти у всех уже была уверенность, что декларирование свободы религии произойдет в самое ближайшее время. Действительно, если ВКП(б) отказалась от своего самого дорогого детища Коминтерна, то тем более скоро последует отказ от политики активной борьбы против религии. Конец мая 1943 года был ознаменован многочисленными статьями в разных иностранных газетах о будущем неизбежном потеплении Советской власти по отношению к религии. И именно в конце мая стало известно, что визит делегации Англиканской церкви в Москву не просто состоится, но будет успешен. Несколько позже, а именно 23 июля 1943 года министр иностранных дел Энтони Иден в личном письме архиепископу Кириллу Гарбетту сообщил, что события поворачиваются в правильную сторону и что осенний визит будет успешным. Однако и тогда никто не мог предположить какие же мероприятия будут проведены Советским правительством в качестве подготовки к поездке.

До сих пор нет однозначного ответа на вопрос, почему Сталин так долго (с 20 мая по 3 сентября 1943 года) не выполнял просьбы союзников о даровании свободы религии в СССР. Ведь в этот период на него уже действовали совместно и внешнеполитические, и внутриполитические факторы. На мой взгляд, этому может быть только одно объяснение: убежденное нежелание Сталина уступать и давать свободу Церкви. И в сентябре 1943 года он сделал это не по собственной воле, а под давлением всех обстоятельств. По крайней мере, точно известно, что решение о роспуске Коминтерна было проведено 21 мая мгновенно, однако для улучшения положения религиозных конфессий напротив не было сделано ровным счетом ничего. Так, даже 3-го сентября 1943 года, приглашая к себе на прием будущего главу Совета по делам РПЦ Карпова, Сталин не знал ничего о состоянии РПЦ того времени. Перед встречей с тремя митрополитами Карпов докладывал Сталину о положении и составе Московской Патриархии и отвечал на самые элементарные вопросы. И лишь после встречи с Карповым произошло приглашение к Сталину трех митрополитов. Это однозначно говорит о том, что никакой подготовки не было, и никакого интереса к РПЦ Сталин не проявлял до той поры. Возможно, что Сталин решил в мае ограничиться роспуском Коминтерна и счел эту жертву для себя достаточной. Очевидно, что Сталин всеми силами сопротивлялся дарованию свободы РПЦ. Иначе он дал бы свободу гораздо раньше.

Есть еще одно соображение, почему Сталин решил даровать свободу в сентябре. Возможно, что кроме будущего визита архиепископа Йоркского Сталин также решил откликнуться на высадку союзных войск в Италии. Дело в том, что интенсивность переписки между Сталиным и Рузвельтом с Черчиллем в конце августа 1943 года возросла многократно. А 3 сентября Сталин получил телеграмму Рузвельта о том, что начинается высадка в Италии, а итальянские войска готовы капитулировать, и на это получено согласие от итальянского главнокомандующего маршала Бадольо на секретной встрече с его представителем в Португалии. Очевидно, что общественное мнение в Италии, где находится резиденция Римского папы, следовало успокоить. И если ранее итальянское общество с большим рвением собиралось бороться против богоборческого режима в СССР, то сейчас как никогда ранее требовалось убедить итальянцев в том, что СССР даровал свободу веры. На тот момент была надежда на то, что итальянская армия, быть может, вся целиком повернет свое оружие против фашистской Германии. В итоге этого не произошло, и дело ограничилось общей капитуляцией итальянских войск и оккупацией Италии вермахтом. Однако дело могло принять и более благоприятный для союзников оборот. По крайней мере, упорство Сталина в нежелании дать свободу религии в России еще долго продолжало выбивать оружие из рук противников Третьего Рейха.

Последние недели перед поездкой архиепископа Йоркского шло обсуждение акцентов заявлений, писалось обращение архиепископа к верующим РПЦ и решались некоторые организационные вопросы. Так, незадолго до визита архиепископа Йоркского между Форин Офис и Министерством Информации обсуждался вопрос о финансировании поездки. Конечно же, государство собиралось оплатить все расходы, однако архиепископ решительно настоял на том, что расходы возьмет на себя Йоркская епархия. В переговорах с представителями Министерства Информации он указывал, что вопрос поездки настолько важный, что стоимость перелета самолетом в Москву и прочие расходы не может браться в расчет. Министерство Информации было чрезвычайно благодарно архиепископу, поскольку предполагало, что после визита может быть легко задан вопрос о том, кто финансировал поездку. Если бы ответ указывал на государственные инстанции, это повлекло бы за собой подозрения в том, что Англиканская церковь используется государством в политических целях.

Отбытие в Москву делегации уже было запланировано на 15 сентября, и шли последние дни подготовки, когда в Великобритании была получена новость о встрече Сталина с тремя митрополитами. За этим последовал Архиерейский Собор и избрание патриарха Сергия. У Русской Православной Церкви Московского Патриархата начался новый этап жизни в новых исторических и политических условиях.

Господь судил Русской Православной Церкви Московского Патрирхата получить временное и небольшое послабление по сравнению с преждебывшими исключительно тяжелыми условиями. И мы видим, что это произошло в значительной степени под давлением западных союзников. Поэтому человеческая и христианская благодарность нашим союзникам была бы вполне уместна и справедлива.

Примечания

17. Temple to Martin, 27 May 1943; CFR Papers. Dianne Kirby, «The Church of England and "Religions Division" during the Second World War». Journal of International History №4 2000, 41.

18. Там же.

19. Martin to Temple, 20 April 1943; CFR Papers. Dianne Kirby, The Church of England and "Religions Division" during the Second World Wa». Journal of International History №4 2000, 44.

20. Undated memorandum; Garbett Papers, Dianne Kirby, The Church of England and "Religions Division" during the Second World War. Journal of International History №4 2000, 45.

21. The Battle of Russia . 37-я минута фильма

Избрание митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси.

В конце августа 1943 года гражданские власти разрешили Местоблюстителю патриаршего престола митрополиту Сергию (Страгородскому) возвратиться в Москву.

После беседы со Сталиным 4 сентября в Патриархию позвонил начальник 4 отдела III управления НКВД по борьбе с церковно-сектантской контрреволюцией полковник Г. Г. Карпов и сообщил о желании правительства принять высших иерархов Русской Православной Церкви в любое удобное для них время в течение недели. Митрополит Сергий поблагодарил за внимание к нуждам Церкви и выразил пожелание, чтобы визит состоялся безотлагательно. Поздно вечером Глава Советского правительства Н. В. Сталин принял Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия в сопровождении митрополита Ленинградского Алексия и митрополита Николая, бывшего тогда Экзархом Украины. На бесед кроме Г. Г. Карпова присутствовал В. М. Молотов. Сталин начал беседу с того, что высоко отозвался о патриотической деятельности Православной Церкви, отметил и тот факт, что с фронта поступает не мало писем с одобрением такой позиции духовенства и верующих. Затем поинтересовался проблемами Церкви.

Митрополит Сергий начал с того, что главной проблемой назвал вопрос о Патриархе, подчеркнув ненормальность ситуации, когда 18 лет не занимается этот высший церковный пост, а также длительное время отсутствует Священный Синод. Все это, заключил Владыка Сергий, ставит как первоочередную задачу скорейшее проведение Поместного Собора. Митрополиты Алексий и Николай согласились с ним.

Сталин одобрительно отозвался о проведении Собора, но в данное время посоветовал собрать не Поместный, а архиерейский Собор, так как время не позволяет провести большое церковное собрание. Митрополиты согласились. Далее Сталин спросил, как будет называться Патриарх, когда может быть созван Собор епископов, нужна ли помощь правительства транспортом для доставки участников Собора. Он предложил также содействие в их размещении и финансовую помощь.

Митрополит Сергий сказал, что по их мнению, надо, чтобы Патриарх назывался Московский и всея Руси, а не всей России, как было при Тихоне. Сталин согласился с этим. Затем владыка Сергий сказал, что для подготовки Собора потребуется никак не менее месяца, так как время военное, а собрать необходимо всех епископов, существуют трудности в передвижении по стране и т.д. Финансовую помощь митрополит Сергий отклонил.

Когда Патриарший Местоблюститель затронул вопрос о сроках, необходимых для подготовки Собора, Сталин улыбнулся и спросил его: «Нельзя ли проявить большевистские темпы?» Потом, повернувшись к Карпову, попросил его помочь руководству Церкви с быстрейшим приездом епископов на Собор, привлечь для этого авиацию, другой транспорт. Карпов заверил Сталина, что вся необходимая работа будет проведена и Собор можно будет открыть через 3-4 дня. Тут же Сталин и митрополиты Сергий, Алексий и Николай договорились назначить открытие Собора на 8 сентября.

Затем владыка Сергий поднял вопрос о кадрах священнослужителей и высказал пожелание об открытии нескольких епархиальных библейских курсов. Сталин согласился с ним и предложил открыть не курсы, а духовные академии и училища. На что Митрополит Сергий и особенно Митрополит Алексий ответили, что на открытие академий и училищ у Церкви пока нет сил. Пока можно было бы ограничиться открытием библейских курсов в епархиях. Сталин согласился и сказал, что правительство не будет возражать и против открытия семинарий и академий.

Патриарший Местоблюститель коснулся и такой проблемы, как освобождение архиереев, духовенства, находящихся в ссылках, лагерях, тюрьмах, а также о предоставлении возможности совершать богослужение, свободно передвигаться по стране, прописываться в городах тем священникам, которые отбыли наказание в местах лишения свободы. Сталин предложил Карпову изучить этот вопрос, а Митрополиту Сергию подготовить список священнослужителей, находившихся в заключении.

Затем Сталин повернул разговор в несколько другое русло. Был затронут жилищный вопрос, вопрос о выделении автотранспорта и снабжении продуктами питания. Был затронут и вопрос о помещении Патриархии.

Митрополит Сергий выразил просьбу о передаче Церкви игуменского корпуса в Новодевичьем монастыре в Москве для размещения Патриархии. Была высказана просьба, если это действительно возможно, помочь с транспортом.

Сталин ответил, что Карпов осмотрел предварительно помещение в Новодевичьем монастыре и у него сложилось мнение, что игуменский корпус мало подходит под размещение Патриархии: в нем сыро, холодно, темно. Здание старое, требует большого ремонта. Поэтому правительство решило предоставить Церкви другое помещение, в которое можно въезжать хоть завтра. Это трехэтажный особняк со всей мебелью - резиденция бывшего германского посла Шуленберга в чистом переулке. Сталин повторил, что Карпов хоть завтра может показать здание. Это здание советское, не немецкое, так что вы можете совершенно спокойно в нем жить.

Далее Сталин сообщил митрополитам, что правительство собирается образовать Совет по делам Русской Православной Церкви и председателем Совета назначить товарища Карпова. Это предложение митрополитов встревожило, так как Карпов в церковных кругах был известен как чекист, который с крайней жестокостью вел дела священнослужителей. Митрополитам тем не менее пришлось ответить согласием. Сталин предложил подобрать 2-3 помощника, которые будут членами Совета, образовать аппарат, но помнить, что Карпов не обер-прокурор и что своей деятельностью он должен больше подчеркивать самостоятельность Церкви. В конце беседы Молотов тут же вместе с митрополитами Сергием и Алексием составили проект официального сообщения для прессы. На следующий день текст был опубликован в «Известиях».

Встреча Сталина с митрополитами закончилась глубокой ночью. В конце беседы престарелый, больной Митрополит Сергий был страшно утомлен. Сталин проводил митрополитов до дверей своего кабинета, а митрополита Сергия, взяв под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свел по лестнице вниз и сказал ему на прощанье: «Владыко! Это все, что я в настоящее время могу для вас сделать». И с этими словами простился с иерархами.

Что же служило такому изменению отношения Советского руководства к Русской Православной Церкви?

Как известно Советское руководство с самого начала войны стремилось побудить западных союзников по антигитлеровской коалиции к скорейшему открытию второго фронта в Европе и к предоставлению нашей стране беспроцентных кредитов на закупку вооружения и сырья. В свою очередь западные державы под мощным давлением общественного мнения в своих странах ставили одним из условий оказания военной и финансовой помощи Советскому Союзу предоставление «свободы религий» в нашей стране. Веской причиной, заставившей Сталина ускорить процесс улучшения отношений с Церковью, послужила Тегеранская встреча. Дело в том, что в начале осени 1943 года руководители стран антигитлеровской коалиции готовились к первой личной встрече в Тегеране. На Тегеранскою встречу Сталин возлагал большие надежды, связанные с открытием второго фронта. Поэтому изыскивались различные способы для подталкивания союзников к скорейшему началу операции против фашистской Германии на Западе или на Юге Европы. Самой активной поддержкой пользовались движения в Англии и США по оказанию помощи СССР, требовавшие от своих правительств скорейшего начала военных действий против Германии. В числе таких организаций, с руководителями которых Н. В. Сталин вел личную переписку, был объединенный Комитет помощи Советскому Союзу в Англии под руководством одного из высших деятелей англиканской церкви настоятеля Кентерберийского собора Х. Джонсона, питавшего самые дружественные чувства к СССР.

Это был партнер, которым Сталин дорожил и который имел немалое влияние в союзной стране, где англиканская церковь является доминирующей.

Помимо Х. Джонсона, активно включились в движение за скорейшее предоставление помощи Советскому Союзу и другие иерархи англиканской церкви, в том числе и архиепископ Кентерберийский Козмо Г. Ланг.

Руководство англиканской церкви к началу осени 1943 года через посольство СССР в Великобритании несколько раз обращалось к Советскому правительству с просьбой разрешить визит своей делегации в Москву. Накануне Тегеранской конференции визит делегации был признан Сталиным желательным и полезным. В этой ситуации крайне выигрышно было бы, чтобы главу делегации - архиепископа Йорского - приняло высшее руководство Русской Православной Церкви во главе с Патриархом. Уже одно это сняло бы многие обвинения с СССР за его крайне сложные взаимоотношения с Церковью. Такие политические тонкости Сталин понимал и умел их отлично использовать. Вопрос о принятии англиканской делегации во главе с архиепископом Йорским был решен на той же Кремлевской встрече, где было решено принять ее через месяц.

Так Сталин был вынужден обратить внимание на Русскую Православную Церковь. Частичная нормализация отношений между государством и Церковью должна была так же побудить патриотически настроенную эмиграцию к примирению с Советским режимом. Улучшение положения Церкви облегчали и пропагандистские задачи советского руководства среди православных балканских народов, в то время, когда Румыния воевала с Советским Союзом, оккупировав Бесарабию, Приднестровье и значительную часть Украины, включая Одессу, а Болгария, не объявляя войну Советскому Союзу, была союзницей Германии в борьбе против единоверных соседей - Греции и Югославии.

Приведенные выше причины изменения государственно-церковных отношений, безусловно, для понимания реальной действительности тех лет. Однако не следует забывать и о подъеме национального самосознания русского народа, возрождению которого и способствовала своей патриотической деятельностью Русская Православная Церковь.

Через четыре дня после Кремлевской встречи 8 сентября 1943 года состоялся архиерейский Собор. Собор проходил в новом здании Патриархии в Чистом переулке. Это был первый Собор после 1918 года. В его деяниях приняли участие 19 архиереев - все, кто в это время находился на кафедрах на не оккупированных территориях. На Собор многих архиереев доставляли на военных самолетах. Почти все они прошли через тюрьмы, лагеря и ссылки. Архиепископ Сарапульский Иоанн (Братолюбов) и епископ Молотовский Александр (Толстопятов) были освобождены незадолго до Собора.

Перед началом деяний Собора был пропет тропарь праздника «Днесь светло красуется славнейший град Москва». Собор открылся в день сретения в Москве Владимирской иконы Божией Матери (по церковному календарю - 26 марта). Собор открыл Местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий кратким докладом «О деятельности Православной Церкви за два года Отечественной войны». Это был не отчетный доклад в общепринятом смысле слова, ведь говорить открыто о жизни Церкви, не было никакой возможности, да и другие темы, кроме патриотического служения Церкви в войну, митрополит Сергий затрагивать не стал. Он, в частности, сказал: «Мною выпущено 23 послания по разным случаям, и тема их, конечно, одна: надежда на Бога, что Он, как и в прежнее время, не оставит нас и теперь и дарует нам конечную победу. Наш народ охотно откликался на наш призыв. Призывали мы его к жертвам на нужды войны… Это были жертвы простых богомольцев, которые вносили обычную свою лепту… Из случайных пожертвований составились миллионы. Я в свое время обратился к нашему церковному обществу с предложением собрать средства на устройство танковой колонны имени Димитрия Донского. Мною руководило желание повторить пример преподобного Сергия, который на поле выслал своих двух схимников». Свой доклад он закончил напоминанием о благоприятной для Церкви встрече в Кремле.

Затем Собор заслушал доклад митрополита Ленинградского Алексия «Долг христианина перед Церковью и Родиной в переживаемую эпоху Отечественной войны». После доклада митрополит Алексий заговорил об избрании Святейшего Патриарха, ради чего и был созван Собор епископов:

«Уже давно среди нас, епископов, зрел вопрос о том, что необходимо довершить строительство церковное возглавление нашей Русской Православной Церкви Патриархом. Владыка митрополит Сергий в течение 17 лет фактически несет обязанности Патриарха. В настоящее время мы здесь собрались Собором епископов, чтобы избрать Святейшего Патриарха. Я думаю, что этот вопрос бесконечно облегчается для нас тем, что у нас имеется уже носитель патриарших полномочий. Поэтому я полагаю, что избрание со всеми подробностями, которые обычно сопровождают его, для нас является как будто бы и не нужным. Я считаю, что никто из нас, епископов, не мыслит себе другого кандидата, кроме того, который положил столько трудов для Церкви в звании Патриаршего Местоблюстителя. Думаю, что все преосвященные будут со мной согласны. У нас - уже определенный, - единственный кандидат на патриаршее место.»

Все участники Собора поддержали выступление митрополита Алексия. В ответ на вопрос Патриаршего Местоблюстителя, нет ли у кого-либо иного мнения, последовали возгласы: «нет», «единодушно», «единогласно», «всем Собором». Затем участники Собора поднялись с мест и дружно пропели «Аксиос».

В ответ избранник обратился с краткой речью к участникам Собора: «Это избрание меня Патриархом будет продолжением того служения, которое пало на меня много лет назад; но теперь оно делается более ответственным, потому что сопровождается такой необычайной почетностью, которая требует и необычайного исполнения этого сужения. Я благодарю за то, что вы остановились на мне и вручаете мне продолжение служения в новом звании. Прошу у всех молитв и всяческого содействия.»

Простая, но торжественная краткость случившегося вызвала радостный подъем у всех присутствующих архиереев. Митрополит Алексий объявил формулу поминовения нового Патриарха: «святейшего Отца нашего Сергия, Патриарха Московского и всея Руси». Собор пропел затем тропарь Пресвятой Троице «Благословен еси, Христе Боже наш», после чего протодиакон провозгласил многолетие «Блаженнейшему Сергию, митрополиту Московскому и Коломенскому, избранному Патриарху Московскому и всея Руси».

Затем митрополит Сергий предложил избрать Священный Синод при Патриархе из трех постоянных и трех временных членов. Постоянными членами Синода Собор избрал митрополитов Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевич), а также архиепископа Горьковского Сергия (Гришина). Временными членами в Синод приглашены были архиепископ Куйбышевский Алексий (Полицын), архиепископ Красноярский Лука (Войно-Ясенецкий) и архиепископ Ярославский Иоанн (Соколов). Архиерейский Собор принял подписанное всеми его участниками постановления об осуждении изменников веры и Отечества, направленное против духовенства и мирян, запятнавших себя сотрудничеством с оккупационными властями и одновременно посягнувших на учинение расколов.

Члены Собора приняли также обращение к Советскому правительству, в котором выразили благодарность за сочувственное отношение к нуждам Русской Церкви и ее служителей и заверили, что они приумножат свои труды, участвуя в общенародном подвиге за спасение Родины.

Собор издал также "Обращение ко всем христианам мира", в котором призвал объединиться во Имя Христа для окончательной победы над общим врагом.

12 сентября 1943 года в Московском Богоявленском соборе состоялась интронизация новоизбранного Патриарха. По окончании литургии Святейший Патриарх Сергий обратился с речью, в которой он отметил важность совершившегося события. «В моем положении на внешности как будто ничего не изменилось с получением Патриаршего сана. Фактически я уже в течение 17-ти лет несу Патриарха. Это так кажется только по внешности, а на самом деле это далеко не так. В звании Патриаршего Местоблюстителя я чувствовал себя временным и не так сильно опасался за возможные ошибки. Будет, думал я, избран Патриарх, он и исправит допущенный ошибки. Теперь же, когда я облечен высоким званием Патриарха, уже нельзя говорить о том, что кто-то другой исправит ошибки и сделает недоделанное, а нужно самому поступать безошибочно, по Божией правде и вести людей к вечному спасению. Но где же взять силы? Я обращаюсь с просьбой к вам, собравшимся архипастырям и верующему народу, усилить молитвы за меня для того, чтобы молитвенным предстательством всего народа утвердить дело церковного управления и чтобы я, опираясь на молитвы всей Русской Церкви, твердо вел вверенную мне Богом паству к вечному спасению».

Избрание Митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси вилось вполне закономерным событием. В течение последних 17 лет он фактически выполнял патриаршие функции по управлению Русской Православной Церковью.

Христианский мир с радостью воспринял это событие. Святейший Сергий получил поздравительные телеграммы от всех восточных Патриархов, а также от некоторых предстоятелей и иерархов инославных церквей. Патриарха Сергия поздравила принцесса греческая Ирина, находившаяся в Иерусалиме во время оккупации Греции войсками Германии. Из Тбилиси Патриарха Сергия поздравил с избранием и интронизацией Католикос-Патриарх Каллистрат, глава Грузинской Церкви, общение с которой у Русской Церкви было прервано в 1917 году. Эта телеграмма давала надежду на прекращение разделения и восстановления евхаристического общения. Патриарх Сергий живо откликнулся на это предложение и направил в Грузию для переговоров архиепископа Ставропольского и Пятигорского Антония (Романовского). В результате переговоров со священноначалием Грузинской Православной Церкви, 10 ноября 1943 года восстановлено молитвенно-каноническое общение между двумя Церквями.

Через неделю после интронизации Святейший Патриарх Сергий принял в Патриархии делегацию Англиканской Церкви во главе с архиепископом Йорским Кириллом Гарбеттом. В свою очередь высокий гость пригласил Святейшего сделать ответный визит, но Патриарх вынужден был отказаться, так как правительство не видело в этом необходимости. Получив однажды отказ, Патриарх Сергий больше не проявлял инициативы в международных делах. Так правительство с помощью Совета по делам Русской Православной Церкви старательно "уберегало" Патриарха и Священный Синод "от ошибок и неверных шагов".

Совет по делам Русской Православной Церкви был образован 8 октября 1943 года, под председательством Г. Г. Карпова. Именно ему Сталин и поручил проводить в жизнь новую политику по отношению к Церкви. Г. Г. Карпов и его ведомство по прежнему должны были наблюдать за умонастроениями в церковной среде, выявлять нелояльные и антисоветские элементы и беспощадно искоренять их. Абсолютное всевластие Сталина исключало всякую возможность для Церкви настаивать на соблюдение своих прав. Поэтому приходилось мириться с существующим положением вещей ради тех выгод, что получила Церковь благодаря своей патриотической деятельности. А выгоды были. Церковь получила теперь возможность назначать епископов на кафедры, возобновить духовное образование и церковную печать, сотни выпущенных из тюрем и лагерей священников, десятки открытых по всей стране храмов и молитвенных домов. Тысячи людей получили возможность приобщаться к церковным таинствам, не боясь репрессий.

Одним из важных средств религиозно-нравственного воздействия на верующих была издательская деятельность Московской Патриархии. В сентябре 1943 года возобновилось издание «Журнала Московской Патриархии». Редактором журнала стал сам Патриарх, а в редакционную комиссию вошли митрополиты - Ленинградский Алексий, Киевский Николай и архиепископ Горьковский Сергий (Гришин). Ответственным секретарем редакции был назначен настоятель Московского храма святителя Николая в Кузнецах протоиерей Александр Смирнов. В 1943 году вышло 4, а в 1944 году уже 12 номеров журнала. В 1943 году издательством Московской Патриархии был выпущен сборник документов «Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война» под редакцией митрополита Николая (Ярушевича). Помимо журнала Московская Патриархия издавала в годы войны календари, книги, листовки.

С избранием Патриарха Московского и всея Руси начался закат обновленчества. Обновленцы, поддерживаемые до начала Великой Отечественной войны официальными властями, с утратой этой поддержки потеряли и свое влияние на верующих. Улучшение же отношений между Советским государством и Московской Патриархией нанесло окончательный удар по обновленческому движению, привело к тому, что обновленческие приходы начали стремительно таять. К середине войны полный крах обновленчества стал очевидным.

Обновленческие архиереи, осознавшие это, искали пути к возвращению в Православную Церковь. По отношению к кающимся обновленцам Патриарх Сергий выбрал не чуждую икономии, но твердую линию. В сущем сане принимались епископы, пресвитеры и диаконы, получившие сан до 1924 года, когда обновленцы были запрещены Патриархом Тихоном, если они не утратили права на священнослужение через вступление в брак после хиротонии. А лжесвященники и лжеепископы обновленческого поставления принимались мирянами или в том сане, которого удостоились до уклонения в раскол. Переходящий из обновленчества в Патриархию был обязан отказаться от всех прежних наград и принести покаяние перед духовником, указанным церковной властью. В обновленчестве остались только отдельные лица, для которых возвращение в лоно Православной Церкви сопровождалось потерей материального благополучия и завершением карьеры. К 1945 году в обновленчестве осталось лишь несколько честолюбцев - пастырей, покинутых своим образумившимся стадом. Не принес покаяния перед Матерью Церковью Александр Введенский, он умер в расколе с Церковью 26 июня 1946 года от паралича.

С Православной Церковью воссоединились и немногочисленные священнослужители из григорианского раскола. Григорианский епископ Фотий (Тапиро) принес покаяние еще до избрания Патриарха, 12 июля 1943 года, и был поставлен после этого на Краснодарскую кафедру.

Одной из главных забот Святейшего Патриарха было создание духовных учебных заведений. По его благословению архиепископ Саратовский Григорий (Чуков) составил проект организации богословских школ среднего высшего типа, который был одобрен на заседании Синода во второй половине октября 1943 года. Было решено открыть в Москве трехгодичный богословский институт, а по епархиям - пастырско-богословские курсы. 28 ноября 1943 года было принято Постановление Совета Народных Комиссаров, разрешавшее в Москве открытие богословского института и пастырских курсов.

Много внимания уделял Святейший Патриарх Сергий замещению вакантных архиерейских кафедр. Вдовствующее белое духовенство оказывалось чуть ли не единственным резервом, откуда можно было выбирать достойных кандидатов на епископские кафедры. Богатый пастырский опыт восполнял отсутствие у многих из них высшего академического богословского образования.

Куда митрополит был эвакуирован в октябре года. Вскоре последовала беседа Иосифа Сталина с полковником НКВД Г. Г. Карповым , в ходе которой, согласно записи Карпова, Сталин задал ему следующие вопросы:

а) Что из себя представляет митрополит Сергий (возраст, физическое состояние, его авторитет в Церкви, его отношение к властям) ;

ж) в каких материальных условиях находятся сейчас митрополиты Сергий, Алексий и Николай ;

Получив ответы Карпова, Сталин сказал, что нужно создать специальный орган, который бы осуществлял связь с руководством Русской Церкви .

4 сентября Карпов позвонил митрополиту Сергию и сообщил о желании правительства принять высших иерархов Русской Церкви. Митрополит выразил пожелание, чтобы визит состоялся безотлагательно. Вечером того же дня в Кремле состоялась беседа митрополитов Московского Сергия, Ленинградского Алексия и Киевского Николая со Сталиным, В. М. Молотовым и Карповым о взаимоотношениях Церкви и государства. Сталин попросил митрополитов высказаться об имевшихся у Русской Церкви и у них лично назревших, но нерешенных вопросах.

Митрополит Сергий сказал, что самый главный вопрос - о центральном руководстве Русской Церкви, что он почти 18 лет является патриаршим местоблюстителем и думает, что едва ли где-то еще возможна такая ситуация, при которой с года в Церкви нет Синода . Он просил разрешения собрать Архиерейский Собор , который изберет патриарха и образует при главе Церкви Священный Синод как совещательный орган в составе 5-6 архиереев.

Согласившись с предложением митрополита Сергия, Сталин спросил о возможном сроке созыва Собора. Митрополит ответил, что Собор можно созвать через месяц. Тогда Сталин спросил: "А нельзя ли проявить большевистские темпы? ", поинтересовавшись мнением Карпова на этот счет. Карпов ответил, что если помочь митрополиту Сергию транспортом, предоставить самолеты, то Собор можно созвать через 3-4 дня. Договорились, что Архиерейский Собор соберётся в Москве 8 сентября.

Состав

Многих архиереев доставили на Собор военными самолетами. Почти все они были исповедниками, прошедшими через тюрьмы, лагеря и ссылки; архиепископ Сарапульский Иоанн и епископ Молотовский Александр были освобождены незадолго до Собора. В итоге в деяниях Собора участвовало 19 архиереев - все, кто в это время находился на кафедрах на не оккупированных немецкими войсками территориях:

Сергий (Страгородский) , местоблюститель патриаршего престола митр. Московский
Алексий (Симанский) , митр. Ленинградский
Николай (Ярушевич) , митр. Киевский
Сщисп. Лука (Войно-Ясенецкий) , архиеп. Красноярский
Иоанн (Братолюбов) , архиеп. Сарапульский
Андрей (Комаров) , архиеп. Казанский
Алексий (Палицын) , архиеп. Куйбышевский
Стефан (Проценко) , архиеп. Уфимский
Сергий (Гришин) , архиеп. Горьковский
Иоанн (Соколов) , архиеп. Ярославский
Алексий (Сергеев) , архиеп. Рязанский
Василий (Ратмиров) , архиеп. Калининский
Варфоломей (Городцов) , архиеп. Новосибирский
Григорий (Чуков) , архиеп. Саратовский
Александр (Толстопятов) , еп. Молотовский
Питирим (Свиридов) , еп. Курский
Вениамин (Тихоницкий) , еп. Кировский
Димитрий (Градусов) , еп. Ульяновский
Елевферий (Воронцов) , еп. Ростовский

Ход Собора

Собор открыл местоблюститель патриаршего престола митрополит Московский Сергий , прочитавший краткий доклад "О деятельности православной Церкви за два года Отечественной войны ". Поскольку говорить открыто о жизни Церкви в годы, прошедшие после , не было возможности, в докладе речь шла исключительно о патриотическом служении Церкви во время войны.

Затем последовал доклад митрополита Ленинградского Алексия "Долг христианина перед Церковью и Родиной в переживаемую эпоху Отечественной войны ". Сравнивая Великую Отечественную войну с Отечественной войной 1812 года, митрополит Алексий указал на нравственные условия успеха русского воинства, общие для всех времен:

Митрополит Сергий также предложил избрать Священный Синод при патриархе из трёх постоянных и трёх временных членов. Временных членов предполагалось выбирать на полугодовые сессии по архипастырю от каждой из трёх групп епархий: северо-восточной, центральной и южной, в порядке старшинства. Постоянными членами Синода Собор избрал митрополитов Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича) , а также архиепископа Горьковского Сергия (Гришина) . Временными членами в Синод приглашены были архиепископы Куйбышевский Алексий (Палицын) , Красноярский Лука (Войно-Ясенецкий) и Ярославский Иоанн (Соколов) , а также управляющий делами Московской Патриархии протоиерей Николай Колчицкий . Полномочия нового Синода отличались от полномочий того, который был учрежден определениями Поместного Собора 1917-1918 годов о высших органах церковного управления: Поместный Собор в своё время предусматривал для Синода более самостоятельный статус, новый же Синод образовали при патриархе. В этом выразился опыт, приобретенный Русской Церковью в 1920-1930-х годах, который показал особую ответственность первосвятительского служения, так как в пору гонений, при внешних и внутренних разделениях, для многомиллионной паствы главным духовным ориентиром, помогавшим различать, где Православная Церковь, а где расколы , была личность первого архиерея.

Собор принял подписанную всеми его участниками декларацию об осуждении изменников веры и Отечества, направленную против коллаборационистов из духовенства и мирян, запятнавших себя сотрудничеством с оккупационными властями и одновременно посягнувших на учинение расколов . Этот акт не исключал вынужденный контакт с администрацией оккупированных земель, но был направлен против тех, кто предавал ближних или откровенно переходил на сторону фашистов. В обращении Собора к советскому правительству была выражена готовность умножить усилия Церкви в служении правому делу спасения Родины от агрессии. Собор издал также "Обращение ко всем христианам мира", проект которого был зачитан Саратовским архиепископом Григорием (Чуковым) : в нём Собор охарактеризовал борьбу с фашизмом как проявление благородного порыва человеческого духа "нанести смерть самой войне ".

Значение и последующие события

Допустив возможность избрания патриарха , правительство СССР признало несбыточность большевистских планов полного разгрома Церкви и устранения её из жизни народа. По существу, были заключены условия своего рода "конкордата", который в основных чертах государственная власть соблюдала вплоть до начала хрущёвских гонений.

О своем избрании и интронизации патриарх Сергий сообщил Восточным патриархам: Константинопольскому Вениамину , Александрийскому Христофору II , Антиохийскому Александру III и Иерусалимскому Тимофею , направив им известительные грамоты. Из Стамбула , Каира , Дамаска и Иерусалима получены были ответные приветственные телеграммы патриархов, пришли также поздравления от глав инославных Церквей, от церковных деятелей христианского Востока и Запада. 14 сентября из Тбилиси патриарха Сергия поздравил с избранием и интронизацией католикос-патриарх Каллистрат (Цинцадзе) , предстоятель Грузинской Церкви , что стало толчком к восстановлению нарушенного евхаристического общения между Русской и Грузинской Церквами.

Деяния Архиерейского Собора стали переломными во внутренней жизни Русской Православной Церкви : спустя несколько дней было принято решение об издании "Журнала Московской Патриархии ", стали приниматься меры по укреплению дисциплины среди духовенства. 27 октября патриарх Сергий обратился в правительство с просьбой амнистировать 24 архиерея и 2 священников. 28 ноября СНК разрешил открытие в Москве и пастырских курсов и определил процедуру возобновления деятельности храмов и приходов.

Возобновилась и внешняя деятельность Московского Патриархата. В ответ на обращение руководства Англиканской церкви к советскому правительству в конце лета года с просьбой разрешить приезд своей делегации в Москву - что было признано желательным и полезным Сталиным накануне Тегеранской конференции - 19 сентября Московская Патриархия уже принимала первую высокую зарубежную делегацию: англиканского архиепископа Йоркского Сирила Гарбета.

Одновременно начался процесс повсеместного покаянного возвращения в лоно Матери-Церкви обновленцев , чему способствовала и позиция государства: 12 октября Карпов подал на имя Сталина докладную записку с предложением прекратить поддержку обновленчества и "не препятствовать распаду обновленческой церкви ". Согласие Сталина и последовательно проводимая госсударственная политика, основанная на том, что "переход обновленческого духовенства и приходов - дело внутрицерковное ", предопределили скорый конец обновленчества. Начался и процесс возвращения "Сергий (Воскресенский) разъяснил немецким властям, что выборы патриарха произведены в соответствии с каноническими нормами и не могут быть оспорены. Однако, германское командование нашло поддержку своей инициативы в Русской Православной Церкви Заграницей , 7 архиереев которой на совещании 8-13 октября года в Вене признали избрание патриарха Сергия "фактом не только неканоничным, но и не церковным, а политическим ". Германские власти категорически требовали запретить возношение на богослужениях имени патриарха Сергия. Резолюция Венского совещания была решительно осуждена митрополитом Виленским Сергием, и, хотя он вынужден был оповестить духовенство о требовании немецких властей, сам он на богослужениях всегда поминал Патриарха Сергия.

М., 1999, 119-261, 284-287. (использована фотография)

МЦВ , 1994, № 6 (103).

ЖМП , 1943, № 2, 8.

На 2013 год пришлись юбилеи событий исключительно высокой значимости в истории Церкви и истории России. Исполнилось ровно 17 столетий со времени издания Миланского эдикта, прошло 25 лет после празднования тысячелетия Крещения Руси, 400 лет назад в Москве состоялся Земский собор, избравший на царство Михаила Романова и в связи с этим 100 лет назад, в последний мирный год в истории нашей страны, после которого начинался «не календарный, настоящий XX век», ставший огненным испытанием для России, праздновалось трехсотлетие династии Романовых. Среди этих дат не должен потеряться еще один юбилей - 70-летие Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, состоявшегося в 1943 г. Это событие не равнозначно изданию эдикта святым императором Константином о свободе христианского исповедания или Крещению Руси, но в истории Русской Церкви XX века Собор имел колоссальное значение.

До него в течение 18 лет восстановленный в 1917 г. Патриарший Престол оставался вакантным - Русскую Церковь возглавлял Патриарший Местоблюститель, а некоторое время, с конца 1925 г., после ареста священномученика Петра, до 1936 г., когда поступила ложная информация о его кончине, - Заместитель Местоблюстителя. Соборы не созывались, Временный Патриарший Синод в 1935 г. прекратил свое существование. Текущее церковное управление осуществлялось единолично Местоблюстителем, и лишь изредка созывались совещания, в которых участвовало по несколько епископов, имевших возможность приехать в Ульяновск (Симбирск), куда в начале Великой Отечественной войны была эвакуирована Патриархия в лице Местоблюстителя митрополита Сергия и нескольких его помощников.

Как известно, Собору предшествовала состоявшаяся 4 сентября 1943 г. встреча митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского), будущего Патриарха, и Николая (Ярушевича), в ту пору занимавшего Киевскую кафедру, но находившегося в Москве, с И. В. Сталиным, В. М. Молотовым и только что назначенным на учрежденную тогда должность председателя Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Г. Карповым. На этой встрече митрополитами было получено разрешение на созыв Архиерейского Собора, причем, вопреки предположениям иерархов, считавших, что для его подготовки понадобится месяц, Сталин посоветовал подготовить Собор, как он выразился не без мрачного юмора, «в большевистском темпе». Чтобы ускорить дело, некоторых участников Собора доставили в Москву на военных самолетах. Два архиерея - Саратовский архиепископ Иоанн (Братолюбов) и епископ Молотовский Александр (Толстопятов) - были освобождены из лагерей незадолго до открытия Собора. На встрече со Сталиным иерархи поставили и ряд других вопросов, связанных с тяжелым положением Церкви: об открытии приходов, духовных школ, о возобновлении издания официального церковного журнала и даже об освобождении некоторых из арестованных епископов и священников. Их список был подан позже, но из этого списка в живых оказался тогда лишь один иерарх - святитель Николай (Могилевский) , который и был освобожден, после чего его поставили на Алма-Атинскую кафедру.

Архиерейский Собор, состоявшийся 8 сентября, через 4 дня после встречи митрополитов с руководством страны, вынес определение об отлучении от Церкви коллаборационистов-мирян и об извержении из сана клириков и епископов, виновных в том же преступлении, избрал Священный Синод, но главным его решением явилось избрание Патриарха. Им стал исполнявший до тех пор должность Местоблюстителя Сергий, интронизация которого состоялась 12 сентября.

Это событие вызвало великую радость у немногочисленного тогда духовенства, не истребленного гонениями, и у многомиллионного православного народа, но в то же время и критику, которая шла из кругов церковных оппозиционеров, из-за линии фронта, из русского зарубежья. И до сих пор некоторые из историков, а чаще публицистов, пытаются дискредитировать Архиерейский Собор 1943 г. и совершенный на нем акт избрания Патриарха. Поэтому апология Собора и его решений остается и по сей день актуальной церковной или, по меньшей мере, церковно-исторической задачей.

Один из аргументов критиков Собора заключается в указании на то, что способ избрания Патриарха, совершенного в 1943 г., радикально расходился с той процедурой, которую предусматривал Поместный Собор 1917-1918 гг. в своем определении, посвященном этой теме. В соответствии с этим определением, Патриарха должен был избирать Собор широкого состава с участием епископов, клириков и мирян. Но предусмотренную этим определением процедуру осуществить было невозможно. На созыв Поместного Собора государственная власть согласие не дала. Сама обстановка войны этому мало благоприятствовала. После кончины Святейшего Патриарха Сергия, когда война приблизилась к победному финалу, разрешение на созыв Поместного Собора было дано, и он состоялся в январе 1945 г. В 1943 г. была получена правительственная санкция на созыв Архиерейского Собора, - очевидным образом, менее затратное и, что важно, более оперативное мероприятие, чем Поместный Собор.

Не предусмотренное Собором 1917-1918 гг. избрание Предстоятеля Поместной Церкви на соборе епископском является актом вполне правомерным с точки зрения канонов. Первый епископ на языке большинства канонов носит титул не Патриарха (впервые упоминаемый в правилах лишь на Трулльском Соборе), а митрополита. И одинаково с другими епископами в эпоху Вселенских Соборов он избирался на областных соборах, состав которых был исключительно епископским. Каноны по существу дела знают исключительно собор епископов области, другими словами, Поместной Церкви, а не соборы с участием клириков и мирян. Так, 19 правило IV Вселенского Собора гласит:

«Посему определил святый собор, согласно правилам святых отец, чтобы в каждой области епископы дважды в году собиралися во едино, где назначит епископ митрополии, и исправляли все, что откроется».

Тот же исключительно архиерейский состав собора предусмотрен и в 6 правиле VII Вселенского Собора. О епископском составе соборов говорят также 14, 87, 141,142 правила Карфагенского Собора, 40 правило Лаодикийского Собора. В канонах не рассматривается специально вопрос о порядке избрания митрополита, из чего следует, что он также совершался на епископских соборах. Некоторая особенность в избрании предстоятеля митрополии, в отличие от других епископов, предусматривалась, однако, 6 правилом Карфагенского Собора, в котором, в частности, говорится:

«Но и от ближния области должно призвати епископов к поставлению епископа митрополии».

По толкованию Вальсамона, такой порядок приглашения епископов соседних митрополий применялся в Африканской церкви, избыточествовавшей епископами, «ради важности митрополичьего сана» . Ни о каком участии в избирательных соборах клириков и мирян каноны нигде не упоминают.

В позднейшие времена, когда образовались Патриархаты, также ничего неизвестно об участии клириков в избрании Патриархов, а что касается мирян, то их совокупную волю представлял император. В состав Освященных Соборов, которые созывались у нас в России в досинодальный период, входили великие князья, потом цари, входили также архимандриты и игумены «степенных монастырей», настоятели кремлевских соборов, но каноническую значимость постановлениям этих соборов, а также совершаемым ими актов избрания Предстоятелей Русской Церкви сообщало участие в них епископов как преемников апостолов. Именно как преемников апостолов, хотя в литературе иногда высказывается совершенно ложная идея, что права епископов вытекают из представительства ими духовенства и мирян своих епархий. Если бы это было так, то существовала бы предусмотренная канонами процедура лишения епископов представительских прав волей подведомственного им народа и духовенства. Ничего подобного каноны и история Церкви не знают. Правом суда над епископом и, следовательно, лишения его сана обладают исключительно соборы епископов широкого или узкого состава.

Хотя для избрания Патриарха в 1945 и 1971 гг. созывались Поместные Соборы широкого состава, но правом голоса на них обладали только архиереи. Как известно, в 1926 г. была предпринята попытка заочного избрания Патриарха через опрос епископов. Из-за арестов эта попытка не удалась. С канонической точки зрения сомнительность этого опыта связана с заочной процедурой подачи голосов, но отнюдь не с тем, что опрашивали исключительно епископов. Церковная общественность тех лет прекрасно понимала, что какой бы ни была предусмотренная Поместным Собором 1917-1918 гг. процедура избрания Патриарха, канонически голосов, поданных епископами, вполне достаточно для законности избрания. Итак, аргумент против каноничности избрания Патриарха на Архиерейском Соборе ввиду того, что это не был собор широкого состава, падает как совершенно несостоятельный.

Критики Архиерейского Собора 1943 г. отвергают его законность также на том основании, что в нем участвовало меньшинство наличного на тот момент епископата. В Соборе действительно участвовало лишь 19 архиереев. Отсутствовали епископы, находившиеся вне канонических границ Русской Церкви, каковыми были как архиереи Зарубежной Церкви, так и те епископы, которые, подобно митрополиту Вениамину (Федченкову), состояли в юрисдикции Московской Патриархии (епископы, перешедшие в юрисдикцию Константинопольского Патриархата, при этом, естественно, учитываться не должны), отсутствовали епископы, занимавшие кафедры на территории, оккупированной врагом, - как те, что сохраняли верность Московской Патриархии и поминали Местоблюстителя Патриаршего Престола, так и ушедшие в автокефалистский раскол на Украине. Учитываться не должны по понятным причинам те архиереи, которые, воспользовавшись немецкой оккупацией своих территорий (Эстонии и Латвии), ушли в юрисдикцию Константинополя. Не участвовали в Соборе ни обновленцы, хотя бы и старого поставления, которые были не извержены из сана, но запрещены в служении, ни григорьевцы, ни епископы из числа «не поминающих». Не присутствовали на Соборе и те архиереи, которые оставались в местах заключения. Их канонический статус - почисление за штат - исключал их полноправное участие в соборных деяниях, не говоря уже о том, что по не зависящим ни от них, ни от Местоблюстителя причинам они лишены были возможности участвовать в Соборе. В совокупности число всех не участвовавших в Соборе архиереев превосходило число присутствовавших на нем, однако число занимавших кафедры и не находившихся под прещением архиереев, не принявших участие в Соборе 1943 г., уступало числу присутствовавших на нем епископов. Но даже если бы это было не так, каноническая правомерность Собора от этого не теряется.

Рассуждая на эту тему, примем во внимание следующие соображения: полноправными членами Вселенских Соборов являлись все православные епископы. В эпоху Вселенских Соборов, когда кафедры существовали почти во всех городах Римской империи, вселенский епископат насчитывал не менее 2000 архиереев. Между тем, Никейский Собор вошел в историю как Собор 318 отцов, II Вселенский - как Собор 150 отцов. В самом многочисленном по составу из Вселенских Соборов - Халкидонском - участвовало 640 епископов. Во всех случаях участники Вселенских Соборов составляли меньшинство и даже незначительное меньшинство современного им епископата, но это обстоятельство ни малейшим образом не подрывает авторитет этих Соборов. У нас в досинодальный период соборы, которые созывались для избрания епископов на вдовствующие кафедры, включали, как правило, лишь небольшую часть епископата, в основном тех архиереев, которые занимали кафедры, находившиеся поблизости от Москвы, и неучастие остальных архиереев никоим образом не ставило под вопрос каноничность совершаемых на этих избирательных соборах епископских избраний. В синодальную эпоху все решения на уровне высшей церковной власти принимались Святейшим Синодом, который включал в себя совершенно ничтожную долю епископата. И хотя синодальная система церковного управления имеет бесспорные канонические дефекты, правомерность принимавшихся Синодом решений (которую, конечно, следует отличать от целесообразности или, в случае принятия судебных решений, возможной несправедливости, в особенности очевидной в деле священномученика митрополита Арсения (Мацеевича)) под вопросом не стоит, иначе мы должны были бы считать нашу Церковь в синодальную эпоху выпавшей из лона Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, что было бы и абсурдно и кощунственно.

В некоторых публикациях сам тот факт, что избрание Патриарха на Соборе 1943 г. было совершено единогласно, без единого голоса против, что замечательным образом свидетельствует о единодушии епископата, рассматривается как обстоятельство, подрывающее авторитет Собора, как свидетельство несвободы его участников. Возможно, что в гражданском отношении они и были по-разному ограничены в своей свободе, но это еще не дает оснований обвинять кого бы то ни было из участников Собора в том, что, поддержав кандидатуру митрополита Сергия, он действовал против своей церковной совести. Большинство участников Собора были либо его давними единомышленниками и помощниками, либо его ставленниками.

Презумпция несвободы в случае единогласной подачи голосов приобрела тривиальный характер в наше время, под влиянием либералистских, плюралистских идей и предрассудков, но она глубоко чужда церковному мышлению и церковной традиции. Как известно, несогласие с догматическими определениями Соборов влечет за собой анафематствование - совершенное отлучение от Церкви. Иными словами, в Церкви ее члены соединены единством веры. По иным, не вероучительным вопросам, разногласие допускается, но отнюдь не одобряется, рассматривается как обстоятельство, достойное сожаления. Это ясно выражено, например, в 6 правиле I Вселенского Собора, одной из тем которого является избрание епископа. В нем сформулирован принцип, что в случае разногласия при избрании епископа превозмогает голос большинства, а об имеющих отличное от большинства мнение Отцы Никейского Собора не без укоризны изрекли:

«Аще же общее всех избрание будет благословно, и согласно с правилом церковным: но два или три, по собственному любопрению, будут прекословити: да превозмогает мнение большинства».

Аналогичная мысль выражена и в 19 правиле Антиохийского Собора, посвященном также избранию епископов:

«Аще поставление совершится по определенному правилу, а некоторые по своей любопрительности воспрекословят: да превозмогает решение множайших».

Как видим, в этих двух канонах упорствующие в мнении, противоречащем голосу большинства, укоряются в грехе «любопрения», или «любопрительности».

Не лишено интереса то обстоятельство, что в Католической церкви избрание папы, в соответствии с ее установлениями, может быть совершено тремя способами, из которых высшим признается тот, который именуется избранием по вдохновению свыше (per inspirationem), когда все кардиналы назовут одного кандидата. Другой способ - через компромисс (per compromissum), когда кардиналы, не имея единого кандидата, договариваются о кандидате через переговоры, и только если сделать этого не удается, избрание совершается посредством тайного голосования - при этом требуется большинство в две трети голосов. На последних конклавах применялся именно этот способ, но высшим признается тот, когда имеется лишь один кандидат. Именно так обстояло дело у нас на Архиерейском Соборе 1943 г., равно как и на Поместных Соборах 1945 и 1971 гг.

Единомыслие, которому публицистика рубежа 1980-х - 1990-х годов, придавала карикатурные черты, исходя из ложного представления, что оно либо достигается манипулированием, либо тождественно безмыслию единомышленников, для Церкви Христовой в течение веков служило высоким идеалом. При открытии Поместного Собора 1917 г. его почетный председатель митрополит Киевский Владимир назвал разномыслие главной причиной смуты, в которую втягивалась тогда Россия. Это его выступление остается вполне актуальным и в наше время, и оно заслуживает пространного цитирования, потому что и ныне способно послужить предостережением и призывом:

«Здесь на Соборе представлены духовное благочестие, христианская добродетель и высокая ученость. Но есть нечто, возбуждающее опасения. Это - недостаток в нас единомыслия, как указали подготовительные работы к Собору, продолжавшиеся в течение последних двенадцати лет. Поэтому я напомню Апостольский призыв к единомыслию. Эти слова Апостола имеют вселенское значение и относятся ко всем народам, ко всем временам, но в настоящее время разномыслие сказывается у нас особенно сильно. Оно возведено в руководящий принцип жизни. Без фракций, говорят, не обеспечен и порядок государственный. Разномыслие подкапывается под устои семейной жизни, под устои школы, под влиянием разномыслия принимаются иногда такие преобразования, которые противоречат одно другому. Разномыслие раздирает государство. Нет ни одной стороны жизни, которая бы была свободна от пререканий и споров. Скажете, что для блага общества нужна власть, вам возразят, что всякая власть есть насилие и т.д. На чем же мы сойдемся? Православная Церковь молится о единении и призывает едиными усты и единым сердцем исповедывать Господа. ...Сыны Церкви умеют подчинять свои личные мнения голосу Церкви» .

Благодаря этой способности сынов Церкви расколы, поразившие церковную жизнь, главным образом, под влиянием внешних сил, были преодолены, и одним из существенно важных этапов их преодоления стал Архиерейский Собор 1943 г. Но болезнь, поразившая российское общество задолго до 1917 г., выразившаяся в глубоких политических разделениях, вызванных, в конечном счете, отпадением либеральных и революционных деятелей и кругов от Православия и сопряженных с ним вековых государственных традиций, ввергла Россию в кровавую смуту, которая началась сразу после вынужденного отречения святого императора Николая II от престола и захвата верховной власти самозванцами, назвавшими себя временными министрами. Хотя ко времени открытия Поместного Собора они еще занимали Императорский Зимний дворец, но контроль над страной они потеряли, приведя ее тем самым на край гибели. О горьких и бедственных плодах разномыслия и говорил при открытии Собора священномученик Владимир, призывая и участников Собора и весь русский народ к восстановлению единомыслия.

(7 голосов : 4.4 из 5 )

В XX веке в Русской Церкви состоялось пять Соборов для выборов Патриарха:
1) Поместный Собор 1917-1918 годов,
2) Архиерейский Собор 1943 года,
3) Поместный Собор 1945 года,
4) Поместный Собор 1971 года,
5) Поместный Собор 1990 года.

Поместный Собор 1917-1918 годов

Наиболее подробно вопрос о процедуре избрания Патриарха рассматривался на Поместном Соборе 1917-1918 годов сначала применительно к конкретному выбору Патриарха на данном Соборе, а позднее подробно рассматривалась процедура избрания Патриарха и на будущее время. Выработанная Собором процедура избрания Патриарха вошла в свод определений Собора.

На пленарное заседание Собора 28 октября 1917 года было вынесено предложение – прекратить дальнейшие прения по вопросу о восстановлении Патриаршества и приступить немедленно к голосованию внесенного Отделом о высшем церковном управлении предложения.

Перед голосованием было предоставлено слово епископу Астраханскому Митрофану, докладчику по вопросу о Патриаршестве. В своем слове он называет два основных деяния, ради которых стоило созвать даже особый Собор: «Если мы их примем (положения, внесенные на рассмотрение Собора), то совершим два основных деяния: 1) узаконим навсегда соборную форму церковного управления, сделав следуемые прибавки к формуле Отдела, что Собору принадлежит власть законодательная, административная, судебная, Соборы же созываются периодически; 2) учредим Патриаршество… Совершением этих деяний и можно было бы в данном случае ограничиться, а патриарха выбрать потом, хотя, если позволят обстоятельства это можно сделать и теперь. Если бы, впрочем, Собор наш сохранился, то с этим делом торопиться не следовало бы, как не следовало бы спешить и с делом детальной разработки прав и обязанностей патриарха. Ведь, Собор выше патриарха и является источником его власти: патриарх подотчетен Собору; он, даже по насильственном прекращении деятельности Собора, должен снова созвать Собор и от него ожидать указания своих прав и обязанностей».

На этом заседании были приняты следующие положения:
1. Поместному Собору, периодически в определенные сроки созываемому в составе епископов, клириков и мирян, принадлежит высшая власть в Русской Церкви – судебная, законодательная, административная и контролирующая.

2. Восстанавливается Патриаршество, которым возглавляется управление церковными делами Российской Православной Церкви.

3. Патриарх является первым между равными ему епископами.

4. Патриарх вместе с органами церковного управления подотчетен Собору.

В результате голосования, при подсчёте записок выяснилось, что Митрополит Московский Тихон получил 162 гол., Митрополит Тифлисский Платон 74 гол., Архиепископ Тамбовский Кирилл 35 гол., Митрополит Киевский Владимир 7 гол., Архиепископ Кишиневский Анастасий 11 голосов.

Кандидатами на патриаршество были избраны: Архиепископ Харьковский Антоний, Архиепископ Новгородский Арсений и Митрополит Московский Тихон.

Старец Зосимовой пустыни преподобный Алексий, вынул жребий, явивший волю Божию о избрании святителя Тихона на престол Всероссийских Патриархов.

Архиерейский Собор 1943 года

Собор 1943 года не соответствовал определениям Собора 1917-1918 годов о Поместных Соборах и об избрании Патриарха: состоял он только из 19 архиереев, избравших Патриарха открытым провозглашением (а не жребием, как предписывал Собор 1917-1918 годов). Наречение Патриархом произошло без осуществления какой-либо процедуры избрания. На Архиерейском Соборе 8 сентября 1943 года, состоявшемся по разрешению советских властей через три дня после известной встречи митрополитов со Сталиным, на устное предложение митрополита Алексия (Симанского), чтобы Патриархом стал митрополит Сергий было провозглашено «Аксиос».

Поместный Собор 1945 года

15 мая 1944 года умер Патриарх Сергий. После смерти Патриарха Сергия, в соответствии с его завещательным распоряжением, Местоблюстителем Патриаршего Престола стал митрополит Алексий (Симанский). Выборы нового Патриарха назначены были на первые числа февраля 1945 года. Впрочем, назвать выборами готовившуюся процедуру было бы изрядным преувеличением. Единственным кандидатом на место Святейшего являлся митрополит Ленинградский Алексий. «В церковной иерархии, признанной Кремлем, стоял он на втором месте и, следовательно, ему и полагалось занять освободившееся место». Собору оставалось лишь утвердить заранее назначенного кандидата. «Предсоборное совещание для обсуждения кандидатуры будущего Патриарха превратилось в сплошное славословие в честь [митрополита] Алексия. И вдруг в хорошо смазанном генералом Карповым механизме произошел сбой. Архиепископ Тамбовский [Лука] напомнил присутствующим о той процедуре, что выработана на первом (после Петра I ) Поместном Соборе Русской Православной Церкви в 1917 году. По старинному заведению на пост Патриарха было выдвинуто тогда три кандидатуры. Имена их, начертанные на отдельных листках бумаги, поместили в шапку, и в присутствии нескольких сот свидетелей слепой монах завершил эту лотерею, вытащив из шапки билет с именем Тихона Беллавина. Напомнив епископам о старых, освященных временем и тем узаконенных традициях, Лука заявил, что предстоящие выборы считает незаконными и поэтому будет голосовать против единственного и потому навязанного Собору кандидата.
Поместный Собор состоялся в Москве с 31 января по 2 февраля 1945 года. Он собрал 41 архиерея и епископа, 126 представителей приходского духовенства и мирян. На Собор прибыли также Патриарх Александрийский, Патриарх Антиохийский, Католикос всея Грузии, представители Патриарха Константинопольского и Патриарха Иерусалимского, представители Румынской Православной Церкви и Синода Церкви Сербской. Единственный, кто не попал на Собор, был Лука Тамбовский. За два дня до торжественной церемонии, во время всенощной, он почувствовал вдруг сильные боли и, прервав службу, ушел домой. Едва успел добраться до квартиры, как неизвестно кем вызванный примчался уполномоченный с двумя врачами. Медики развили бурную деятельность: диагностировали тяжелое отравление, уложили больного в постель и, находясь при нем неотлучно, так и не дали Луке выехать в Москву. Сам Владыка считал свою болезнь случайной. “27 января я отравился консервами и чуть не умер”, - писал он М. М. Третьяковой. Но архиепископ Иннокентий Леоферов не исключал преднамеренного отравления. Фронда Луки представлялась ведомству Карпова крайне нежелательной. Его следовало любыми средствами не допустить на Собор. И не допустили» .

Поместный Собор 1971 года

Открытым голосованием происходило избрание Патриарха Пимена в 1971 году. Против открытого голосования при выборах Патриарха выступал на Архиерейском Совещании, предшествовавшем Собору, архиепископ : «Должен сказать, что когда мы получили информацию Патриархии о единой кандидатуре и об открытом голосовании, это известие вызвало у нас всеобщее возмущение. Оно было воспринято многими, как какой-то вызов, провокация. Точно нам оплеуху дали…».
Безусловно, на Соборах 1945 и 1971 годов кандидатуры будущих Патриархов предварительно обсуждались, согласовывались с властью, иные варианты вряд ли были возможны в условиях советской государственности. Какого-то свободного обсуждения и разности мнений не предполагалось, что, впрочем, не говорит о том, что кандидаты были нехороши или недостойны.

Поместный Собор 1990 года

Выборы Святейшего Патриарха Алексия II в 1990 году прошли уже по другой схеме. Жребия, как в Соборе 1917-18 годов, не было, но эти выборы были осуществлены посредством тайного голосования.

После кончины Святейшего Патриарха Пимена, 3 мая 1990 г., состоялось заседание Священного Синода, на котором Местоблюстителем был избран митрополит Киевский Филарет. 7 мая Священный Синод вынес постановление о созыве с 6 по 10 июня Поместного Собора для избрания Патриарха Московского и всея Руси. Синод также постановил провести до 26 мая епархиальные собрания для избрания делегатов на Собор по следующей квоте: по одному клирику и мирянину от епархий, а также по одному представителю от монастырей, духовных академий и семинарий. Все епископы, находящиеся на кафедрах, по уставу об управлении Русской Православной Церковью являются членами Поместного Собора.

6 июня в Патриаршей резиденции в Даниловом монастыре состоялся Архиерейский Собор, которому предстояло обсудить программу Поместного Собора. Архиерейский Собор избрал трех кандидатов на Патриарший престол. Каждый архиерей мог голосовать за 1, 2 или 3 архиереев, вычеркивая остальных из списка. Тайным голосованием были избраны митрополит Ленинградский Алексий, митрополит Ростовский Владимир и митрополит Киевский Филарет.

7 июня открылся Поместный Собор. В заседаниях Собора участвовало 317 делегатов. Важнейшим деянием первого дня заседаний явилось избрание Патриарха. Поместный Собор утвердил процедуру избрания, предложенную архиерейским Собором:

2) Поместный Собор вправе в этот список внести дополнительные имена, руководствуясь гл. 4, § 17, п. а-е Устава об управлении Русской Православной Церковью.

3) Для включения дополнительных лиц в список кандидатов проводится тайное голосование: в бюллетень вносятся лица, получившие поддержку не менее 12 членов Поместного Собора. Избранными являются кандидаты, набравшие более 50% голосов.

5) Избранным Патриархом считается архиерей, набравший более 50% голосов.

6) Если ни один из кандидатов не набрал более 50% голосов, то в таком случае проводится повторное голосование по двум кандидатам, набравшим наибольшее количество голосов.

Архиепископ Могилевский Максим (Кроха) предложил не голосовать за кандидатов, а по примеру Поместного Собора 1917 г. избрать Патриарха жребием. Это предложение Собором не было принято. Проведено было тайное голосование. Вечером председатель счетной комиссии объявил результаты тайного голосования: 139 голосов было подано за митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия, 107 – за митрополита Ростовского и Новочеркасского Владимира и 66 – за митрополита Киевского и Галицкого Филарета. Во втором туре за митрополита Алексия проголосовало 166, а за митрополита Владимира – 143 члена Собора. В конце вечернего заседания старший по хиротонии архипастырь Русской Церкви, архиепископ Оренбургский Леонтий (Бондарь), обратился к новоизбранному Патриарху Алексию с поздравлением. В ответном слове Патриарх Алексий II поблагодарил всех членов Поместного Собора за избрание и поздравление и сказал: «Я сознаю трудность и подвиг предстоящего служения. Жизнь моя, которая от юности посвящена служению Церкви Христовой, подходит к вечеру, но освященный Собор возлагает на меня подвиг Первосвятительского служения. Я приемлю это избрание, но в первые минуты прошу Высокопреосвященных и Преосвященных архипастырей, честной клир и всю боголюбивую паству всероссийскую своими молитвами, своей помощью помогать мне и укреплять меня в предстоящем служении… Я сознаю свою немощь и уповаю на ваши святые молитвы и помощь в предстоящем моем служении».

* Деяния, Т. 3 (28 октября 1917, 31), с. 7.
1. Поповский М. А. Жизнь и житие святителя . СПб., 2007. С. 400.
2. Там же.
3. , архиеп. Поместный Собор Русской Православной Церкви и избрание Патриарха Пимена. СПб., 2004. С. 70.
4. См. Прот. . История Русский Церкви 1917-1997. Глава X : Русская Православная Церковь при Святейшем Патриархе Алексии II . С. 480-482.