Правда истории: победа советской контрразведки, ставшая кинохитом. Трианон: кто в жизни был прототип антигероя «тасс уполномочен заявить…» Шпион огородник трианон

Почти за тысячелетнюю историю Москвы о нашем замечательном городе много сказано и много написано.

Москва белокаменная.
Москва златоглавая.
Москва кабацкая.
И даже Москва бандитская.

Но есть еще и другая Москва – столица всевозможных тайн и секретов, шпионских закладок и тайников, а также конспиративных квартир. Москва – поле не прекращающейся ни на минуту невидимой битвы российских спецслужб с разведками разных стран мира, а в последнее время – и с ячейками многочисленных террористических организаций. Это еще одна Москва – Москва шпионская.

ШПИОНСКИЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ

Многие подумают, что Москва шпионская относительно молода, ведет свою историю где-нибудь с века ХХ, ну в крайнем случае XIX. Однако это далеко не так. По большому счету наш шпионский путеводитель мы можем начать с незапамятных времен, когда в стенах и башнях еще деревянного, а позднее белокаменного Кремля плелись сети интриг и заговоров. Княжеские междоусобицы, дела опричнины, борьба со степью, воинственными северо-западными и южными соседями – вся история государства Российского замешана на тайной дипломатии, секретных миссиях и деликатных поручениях.

Впрочем, в этом случае наша шпионская экскурсия могла бы продлиться не один день, а ее проспект составил отнюдь не один десяток томов. Поэтому в рамках данной статьи ограничимся лишь теми местами нашего города, которые связаны с самыми громкими шпионскими разоблачениями, имевшими место в не столь далеком прошлом.

И начнем мы наш рассказ, конечно, с Лубянки. Ведь именно сюда, в красивый особняк страхового общества «Россия», переехала в 1920 году знаменитая ВЧК – созданная в декабре 1917 года Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (с августа 1918 года – ВЧК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности). Борьба с контрреволюцией, операции против разведслужб стран бывшей Антанты, война с бандитизмом, закордонная работа, репрессивное лихолетье 30-х годов, выявление и ликвидация немецко-фашистской агентуры, организация партизанского движения в годы Великой Отечественной, выявление изменников и карателей, десятилетия холодной войны, разведка в странах главного противника, противодействие устремлениям зарубежных спецслужб – центром всех этих событий был комплекс зданий на Лубянской площади.

Бездну секретов помнят эти стены. Многие сведения навсегда останутся тайной. Например, смерть террориста Бориса Савинкова, который выбросился из окна пятого этажа 7 мая 1925 года и будто бы был захоронен тут же, во дворе внутренней тюрьмы дома № 2. А вот гибель Рауля Валленберга стала достоянием гласности.

ЯЩИК С ЦВЕТАМИ И ДИСТАНЦИОННЫМ УПРАВЛЕНИЕМ

Идем дальше. Вот столичные гостиницы «Пекин», «Украина». Именно здесь в 1961–1962 годах происходили встречи связного английской разведки Гревилла Винна с особо ценным агентом Янгом – сотрудником Главного разведывательного управления Генерального штаба МО СССР Олегом Пеньковским.

Под шум воды из крана в ванной комнате гостиничного номера иностранцу передавались микропленки с отснятыми секретными материалами, с данными о советских стратегических ядерных ракетах и с различными документами на военно-техническую тему. А предатель получал новые разведзадания, средства тайнописи, деньги, фото – и радиоаппаратуру, инструкции по способам связи и сувениры от зарубежных друзей.

А вот для проведения конспиративных встреч Пеньковского с Анной Чизхолм – женой кадрового разведчика британской Secret Intelligence Service (SIS), работавшего под крышей второго секретаря английского посольства в Москве, были выбраны арбатские переулки. Схема проведения контактов была до простого банальна. Агент заходил в подъезд заранее обусловленного дома, куда после тщательной проверки приходила и связная. Обменявшись пакетами, они расходились по одному с интервалом в 30–50 секунд. А на Цветном бульваре Янг передал ребенку Анны Чизхолм коробку с конфетами, где вперемежку со сладостями лежали завернутые в яркие фантики кассеты с микропленками. Но самыми безопасными для обмена шпионскими материалами считались дипломатические приемы в английском и американском посольствах, где Пеньковский мог бывать по роду своей деятельности.

Бывшая набережная Максима Горького, ныне – Космодамианская. Здесь в доме № 36 жил Янг. Чтобы задокументировать его шпионскую деятельность, по дну Москвы-реки в одну из квартир дома напротив (на Котельнической набережной) был специально проложен кабель, по которому осуществлялось управление... ящиком для цветочной рассады на балконе этажом выше в многоэтажке, где жил шпион. Как только Пеньковский раскладывал на своем подоконнике секретные документы для пересъемки, с соседского балкона выдвигался ящик, и вмонтированная в него камера по команде разведчиков наружного наблюдения фотографировала все действия шпиона.

В центре Москвы, на Лубянке (тогда – площадь Дзержинского), окончилась карьера Янга, а для сотрудников ЦРУ контакты с предателем Пеньковским завершились в подъезде дома № 5/6 на Пушкинской улице, где американцы хотели провести тайниковую операцию со своим агентом.

Сегодня этот подъезд не узнать – он наглухо закрыт. А полвека назад именно здесь, между обшарпанной стеной и батареей парового отопления, чекистами был подвешен на проволочном крючке спичечный коробок – приманка для сотрудников посольской резидентуры США. Во время выемки этого тайника, в котором, как полагали американцы, находились сведения государственной важности, и был задержан сотрудник посольства Джэкоб. В этот же день контрразведкой Венгрии был арестован и доставлен в СССР Гревилл Винн.

ШПИОНСКИЙ ГЕНЕРАЛ

Более долгой оказалась шпионская жизнь американского агента Дмитрия Полякова. Дослужившись до генерал-майора военной разведки, он более 20 лет снабжал ЦРУ секретной информацией. За это время предатель выдал американцам почти два десятка советских разведчиков-нелегалов, более полутора сотен агентов из числа иностранцев и более тысячи офицеров ГРУ и КГБ. А еще среди его «подарков» были стратегические материалы военно-политического характера, касающиеся перспектив глобальной ядерной войны, сведения по линии военно-технической разведки и многое другое, что представляло живой интерес для зарубежных спецслужб. Некоторые эксперты ЦРУ считали Полякова даже более важным источником информации, чем Пеньковский.

На какие только уловки не пускались американцы, чтобы сохранить этот источник сверхценных сведений. Так, например, специально для него был создан портативный импульсный передатчик, который менее чем за три секунды передавал на приемное устройство в американском посольстве значительный объем зашифрованной информации.

Многолюдный магазин «Ванда», гостиница «Центральный дом туриста» на юго-западе Москвы – вот лишь две точки на карте столицы, откуда велись моментальные радиопередачи. А еще в шпионский арсенал входили тайники в обложках книг; листы тайнописной копирки, не отличимой от обычной бумаги, рыболовный несессер с двойным дном и еще множество других ухищрений. Все они в совокупности обеспечили предателю долгую оперативную жизнь. Долгую, но все же не бесконечную.

Хотя иногда казалось, что шпион просто издевался над нашей контрразведкой. Например, место для тайниковой операции было выбрано на перекрестке московских улиц Хавской и Лестева, недалеко от одного из зданий Высшей школы КГБ СССР. Здесь, рядом с домом №12, в телефонной будке закладывался тайник для американской разведки. Сняв трубку и набрав любой номер, шпион незаметно «приклеивал» к нижней стороне телефонного столика магнитный контейнер. Через несколько минут точно таким же образом его изымал американский разведчик.

Арестовали Полякова в конце 1986 года, а 15 марта 1988 года – расстреляли по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР за измену родине и шпионаж.

Шло время. Убрали громоздкие телефонные будки, будто специально предназначенные для тайниковых операций, поставив взамен изящные квадратные колпаки на стойках. Не стояла, однако, на месте и разведтехника.

ПРЕДАТЕЛЬ-ИНИЦИАТИВНИК

Многие шпионские уловки знакомы и высотному дому на площади Восстания. Здесь жил ведущий конструктор Научно-исследовательского института радиоэлектроники «Фазотрон», американский агент-инициативник Адольф Толкачев. Больше года – с января 1977 по февраль 1978-го – он охотился за машинами посольства США, дважды пытался подбрасывать записки с предложением о сотрудничестве. Однако разведчики посольской резидентуры ЦРУ игнорировали навязчивые шпионские услуги, резонно подозревая в инициативнике подставу советской контрразведки.

В конечном счете Толкачев подготовил на нескольких страницах материал с информацией о разработках своего НИИ, связанных с созданием бортовых радиолокационных станций для военных самолетов, в котором указал некоторые технические характеристики этих РЛС, а также оговорил способ связи с ним.

От такого предложения американцы уже не смогли отказаться. И через несколько дней в доме Толкачева раздался телефонный звонок – незнакомый голос с легким акцентом назвал ему адрес закладки тайника: Трехгорный переулок, что на Красной Пресне, обувной магазин, телефонная будка... и лежащая за ней грязная рукавица.

Установив негласное контрнаблюдение, сотрудники ЦРУ отфиксировали, как к условленному месту подошел мужчина средних лет и, озираясь, поднял рукавицу.

Уже дома Толкачев ознакомился с содержанием тайника: вопросник по темам, интересующим американскую разведку, кодовые таблицы, два почтовых конверта с адресами получателя и письмами на английским языке с условным текстом, листы симпатической копирки и инструкция по подготовке тайнописного текста, его шифровке и способам связи. Особенно порадовали шпиона-инициативника деньги – полтысячи рублей, что составляло почти трехмесячную зарплату решившего предать родину сотрудника НИИ.

Уже через несколько встреч ЦРУ снабдило своего подшефного магнитолой с вмонтированным в корпус шифратором. Зарядив его секретной информацией о передовых советских технологиях военного назначения, Адольф Толкачев подъезжал на автобусе к американскому посольству и, стоя на остановке, в течение секунды «выстреливал» из магнитолы огромный объем сведений на посольскую приемную антенну.

«Ваша информация бесценна, – подбадривали своего агента американцы. – Ее потеря отбросит Советский Союз на многие годы назад». А во время 19 личных встреч и с помощью тайниковых операций в ЦРУ были переданы фотокопии материалов о полусотне современных разработок радиоэлектронного оборудования, созданного для нужд советской боевой авиации.

Оперативная схема при организации и проведении конспиративных встреч была также простой и безотказной. Окно квартиры предателя, задернутое шторой или с открытой форточкой, означало, что тайник заложен. Проезжая по площади на автомашине, американский разведчик «снимал» этот условный сигнал и, поболтавшись по Москве несколько часов, ехал на выемку тайника. А еще были звонки на домашний телефон предателя с условными фразами, означавшими очередную встречу, и такой же непонятный стороннему слушателю ответ – согласие провести явку или предложение перенести ее на другое время.

Не скупилось ЦРУ и на шпионские гонорары – жалованье советского предателя было эквивалентно тогдашней зарплате президента Соединенных Штатов. Часть денег агент получал в рублях, но основные средства откладывались на личный валютный счет Толкачева, открытый в одном из банков США. За время тайного сотрудничества таких «гонораров» накопилось аж два миллиона. А еще были антикварные драгоценности, дорогие лекарства, различная шпионская техника и даже… аудиокассеты с рок-музыкой – дефицитнейшая по тем временам в стране вещь.

Отечественные спецслужбы до сих нор держат в секрете информацию о том, как же был раскрыт ценный американский агент. То ли его выдал один из секретных источников, работавших в ЦРУ на советскую разведку, то ли разоблачение Толкачева стало результатом действия комплекса контрразведывательных мероприятий, реализованных КГБ. Но факт остается фактом: шпиона-инициативника задержали во время возвращения в Москву с дачного участка.

При обыске на квартире Толкачева обнаружили несколько фотоаппаратов, в том числе и замаскированных под брелоки для ключей, комплект для тайнописи, передатчик со встроенной шпионской гарнитурой, деньги, золото, антикварные украшения и ампулу с лошадиной дозой цианистого калия, вмонтированную в авторучку. Воспользоваться этим ядом предатель не успел.

А через несколько дней – 13 июня 1985 года сотрудник резидентуры ЦРУ в Москве Пол Стомбаух, работавший под прикрытием должности второго секретаря посольства США, выехал на очередную шпионскую акцию. Начиная с обеда долго петлял в машине по московским улицам, выявляя возможную слежку, затем – продолжительная поездка в метро, а после – пешеходный марш-бросок на юго-запад к заветной точке на карте Москвы, расположенной недалеко от пересечения улиц Кастанаевской и Пивченкова. Вот здесь около восьми часов вечера он и был взят с поличным сотрудниками Комитета госбезопасности. При задержании у американца изъяли секретные инструкции для Толкачева, подготовленные на небольших листах быстрорастворимой бумаги, оперативную фототехнику, а также схему района проведения шпионской операции и крупную сумму советских денег.

Задокументировав преступную деятельность «второго секретаря», Стомбауха как дипломата отпустили, объявив его персоной нон грата и выдворив из Советского Союза. А вот предатель Адольф Толкачев был расстрелян 24 сентября 1986 года – по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР.

ПРИШЛОСЬ УМЕРИТЬ ПРЫТЬ

Впрочем, случались в Москве шпионской истории и иного рода. Одну из них мне рассказал генерал-майор органов госбезопасности Александр Михайлов. Прибывший в Москву очередной цэрэушный «дипломат» повадился на своем «мерине» регулярно уходить от нашей наружки (Служба наружного наблюдения), используя для отрыва арку дома № 30 в Скатертном переулке. Место там было открытое, машин мало, так что спрятаться чекистам было негде. Нырнет дипломат в арку – и пропал. Преследовать его без риска расшифровки оперативникам было просто невозможно.

В конце концов советским контрразведчикам это все надоело – было решено навести на своей земле порядок. Для начала повесили у въезда в арку «кирпич». Но отеческого предупреждения иностранец не понял и как ни в чем не бывало продолжал ездить под запрещающий знак. Наверное, надеялся на свой диппаспорт.

Раз такое дело – пришлось нашей контрразведке перейти к следующему этапу операции. На выезде из арки ровно посередине дороги врыли, а чтобы местные автолюбители не сорвали оперативный замысел, еще и забетонировали невысокий, но мощный столб.

Однажды вечером дипломат-шпион выехал на очередную встречу с тайным агентом и вновь решил использовать свой любимый прием для отрыва от наружки. Попетляв по городу, он вновь направился к Скатертному переулку и свернул в знакомую арку. Еще и газу прибавил. Как американский разведчик жив остался после радушной встречи с чекистским столбом – одному Богу известно. Капот его «мерседеса» буквально обнял, и очень крепко, злополучную преграду.

Бережно, со всей осторожностью, отскребли незадачливого шпиона от водительского сиденья в хлам искореженной машины, уложили в «скорую помощь», которая «случайно оказалась неподалеку в кустах». Вскоре одна из лучших бригад московских хирургов восстановила бедолагу. А вот его «мерин» реанимации не подлежал.

С тех пор американец стал очень дисциплинированным водителем, даже штраф за проезд под запрещающий знак оплатил. И хлопот нашей наружке больше уже не доставлял.

Еще одна шпионская достопримечательность Москвы – Краснолужский мост. Именно здесь облюбовала место для тайниковой операции американская разведка. Получателем на этот раз выступал второй секретарь Управления планирования внешних мероприятий МИДа Александр Огородник, который был завербован американскими рыцарями плаща и кинжала в начале 1974 года во время его командировки в Колумбию. Одним из вербовщиков Огородника была испанка Пилар Суарес Баркала. Постоянно встречаясь с молодым дипломатом, она досконально изучила сильные и слабые стороны молодого сотрудника посольства. После возвращения агента в Москву франкфуртский разведцентр специально для Огородника открыл в эфире новую линию связи. А в парке Победы и других укромных местах нашей столицы шпион регулярно подбирал то булыжники, то сосновые палки, представлявшие собой на самом деле специально изготовленные контейнеры, в которых хранились инструкции разведцентров, шпионское оборудование, яды и деньги.

Причем на тот случай, если шпионская посылка непредвиденно попадет в чужие руки, американские разведчики оставляли в ней вот такие записки: «Товарищ! Ты случайно проник в чужую тайну, подобрав чужой пакет и вещи, которые были предназначены не для тебя. Оставь деньги и золото у себя, но не трогай других вещей в пакете, чтобы не узнал слишком много и не подвергнул свою жизнь и жизнь твоих близких опасности. Возьми вещи, которые представляют для тебя ценность, а остальное содержимое и пакет выброси в реку и забудь обо всем... иначе ты подвергнешь себя и твоих близких большим неприятностям. Ты предупрежден!!! ››

Но мастерство наших контрразведчиков оказалось выше осторожности американских спецслужб. Шпион был задержан 22 июня 1977 года у себя на квартире в доме № 2/1 по Краснопресненской набережной и тут же признался в сотрудничестве с ЦРУ. Уже в два часа ночи, написав первую фразу покаянного письма, Огородник вдруг зажал зубами свою авторучку. Из его рта пошла обильная пена. Он упал со стула и потерял сознание. Еще через два часа, не приходя в сознание, шпион умер в Институте имени Склифосовского. «Клиника умирания не укладывается в рамки клинической картины отравления какими-либо из известных ядовитых и отравляющих веществ», – таково было тогда заключение врачей. При тщательном изучении авторучки в ней обнаружили маленькое отверстие, в котором и помещался яд.

А в это время американцы, не зная об аресте своего конфидента, тщательно готовились к новой тайниковой операции для Огородника. Поздним вечером 15 июля 1977 года сотрудник ЦРУ Марта Петерсон шла к Краснолужскому мосту. Подойдя к гранитной опоре моста, она еще раз проверилась, открыла сумочку и левой рукой достала контейнер – обломок угля, – чтобы положить его в «бойницу» – небольшой прямоугольный проем мостовой опоры. Но не успела – начался захват. Впрочем, мужеству этой дамы можно только позавидовать. Поняв, что провалилась, она дралась профессионально, жестко и расчетливо. Даже ее истеричные вопли – смесь английского и русского мата – и резкие движения головой имели, как оказалось, свой смысл. Криком она хотела предупредить о своем провале агента, который по предварительной договоренности уже должен был подходить к мосту для выемки тайника, а мотая головой, она пыталась вытряхнуть из своего уха клипсу, с помощью которой прослушивала эфир на частотах наших передатчиков (впрочем, сотрудники группы захвата оказались хитрее – эфир был пуст). И если от истошных криков не было никакого прока, поскольку агент Огородник был разоблачен и уже три недели как мертв, то клипса в вечерних сумерках вывалилась, никем не замеченная, и наши контрразведчики долго не могли понять, каким образом действует обнаруженный у нее портативный электронный аппарат контроля за эфиром.

Через полчаса в приемной КГБ СССР на Кузнецком мосту, дом № 22 в присутствии консула посольства Соединенных Штатов Гросса был вскрыт контейнер – тот самый кусок угля. В нем оказался обычный шпионский набор. На следующий день Марта Петерсон была объявлена персоной нон грата и вылетела в Вену.

Через несколько лет весь пролет Краснолужского моста перекочевал в сторону Киевского вокзала и стал пешеходным, а опоры с «бойницами», в одну из которых закладывался шпионский контейнер, остались на прежнем месте.

Эти события отечественный зритель в несколько доработанном варианте может регулярно наблюдать на экране своих телевизоров во время демонстрации сериала «ТАСС уполномочен заявить», где действует агент Трианон – так американские хозяева называли дипломата-предателя Александра Огородника.

ЗАГАДОЧНЫЙ КАМЕНЬ

Еще одна точка на карте Москвы, где провалилась очередная операция американской разведки, – опора линии электропередач на пустыре недалеко от проезда Серебрякова, что у платформы «Северянин». Именно там кадровый сотрудник ЦРУ Пол Залаки заложил для своего конфидента контейнер, замаскированный под обычный булыжник. Однако на его беду закладку тайника отследила Служба наружного наблюдения КГБ, после чего с интересом ознакомилась с его содержимым, представлявшим собой обычный шпионский набор: инструкции для агента и очень крупная по тем временам сумма денег – 25 тыс. руб. (в те годы на эти деньги можно было купить аж четыре легковых автомобиля).

За тайником было решено установить скрытое наблюдение.

Проходит день, два, три, неделя... За контейнером никто не приходит. Чекисты уже стали подумывать о том, что американцы выявили секретный пост и предупредили своего тайного агента об опасности.

Прошла еще одна неделя, и вдруг в субботу у опоры ЛЭП появился человек. Вскоре сработала заранее установленная сигнализация, свидетельствующая, что «камень» взяли со своего места. Выскочив из укрытия, группа захвата скрутила незнакомца, но... булыжника при нем не оказалось. Еще большее изумление постигло сотрудников наружки после того, как выяснилось, что перед ними... разведчик Первого главного управления КГБ СССР Леонид Полещук.

Появление у опоры он объяснил тем, что искал какой-нибудь камень, чтобы подложить под колесо своей машины. Однако запираться ему пришлось недолго. Во время обыска легковушки подозреваемого была найдена инструкция и схема места закладки тайника, составленные по справочнику, изданному в США (улица, где был оставлен тайник, оказалась помеченной в нем старым названием, а точка закладки камня обозначена крестиком).

Но почему же тогда у Полещука не оказалось ни камня, ни денег?

На этот вопрос предатель дал ответ уже во время допроса на Лубянке. Оказывается, он действовал согласно инструкции ЦРУ: взял в руки камень (в этот момент и сработала сигнализация), но через несколько секунд бросил его рядом с тем местом, где поднял, и отошел в сторону. Это нужно было сделать для того, чтобы в случае захвата его не задержали с поличным, то есть со шпионским контейнером в руках.

Так оно и произошло. И если бы не инструкция и схема, весьма непрофессионально сработанные американцами, доказать причастность советского разведчика к секретной агентуре ЦРУ было бы достаточно проблематично. Этот пример в очередной раз доказал, что в работе спецслужб мелочей не бывает.

Уже в ходе следствия разведчик-оборотень признал свою вину и рассказал, что был завербован сотрудниками ЦРУ в начале 1970-х годов во время своей долгосрочной командировки по линии разведки в Непал и некоторое время предоставлял американцам секретные сведения о составе и деятельности резидентуры советской разведки в этой стране. После возвращения в Москву связь с ним была временно приостановлена и возобновлена только в 1984 году, когда он выехал в очередную командировку в Нигерию. Тайник с гонораром за предательство он должен был изъять во время своего приезда в Москву в очередной отпуск. Летом 1986 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Леонида Полещука к высшей мере наказания – расстрелу.

Сегодня мы лишь ненамного приоткрыли завесу тайны, покрывающей бескомпромиссную борьбу, которую ведут наши спецслужбы с различными зарубежными разведками и их шпионами. И на этом шпионские истории Москвы далеко не заканчиваются. Более того, они продолжаются и сейчас, когда вы держите в руках этот номер. Впрочем, подробно рассказать об этом мы сможем лишь...надцать лет спустя. А то и позже. Если вообще сможем это сделать: мир разведки и контрразведки любит тишину и не приветствует гласность. Ну разве что для пользы дела – в рамках очередной операции по поимке дипломата-шпиона или глубоко зарывшегося «крота».

Александр ВИТКОВСКИЙ

Глава 8

Утром следующего дня труп Огородника, находившийся в Институте скорой помощи имени Склифосовского, где его зарегистрировали под фамилией Сидоров, перевезли по указанию свыше в морг военного госпиталя имени Н.Н. Бурденко Министерства обороны СССР. Срочно была назначена патологоанатомическая экспертиза.

Во второй половине дня по распоряжению руководства главка мы вместе с Гречаевым выехали туда. Я, уже повидавший кое-что в годы войны и прошедший курс судебной медицины в юридическом институте с посещением подобного заведения в Свердловске, и то поначалу чувствовал себя в морге не особенно уютно. Не лучшим было состояние и у бывшего выпускника МВТУ имени Баумана Володи Гречаева, хотя он, естественно, и храбрился. Пока из холодильной камеры вывозили на каталке труп, я для практики предложил Гречаеву заглянуть в общий зал морга. Трупов на покрытых кафелем анатомических столах было довольно много. Один из них выделялся абсолютно желтым кожным покровом. Володя выдержал и это испытание, хотя и побледнел немного. Наконец привезли Огородника. Мы впервые увидели его без одежды. Даже мертвый, он производил впечатление здорового и крепко сложенного человека, которого смерть застала совершенно неожиданно. Был заметен южный загар, хотя кожный покров имел несколько синюшный оттенок. На груди и животе, как полагается, свидетельство вскрытия - шов Гиппократа. На левой ноге несколько затертая, но читаемая чернильная надпись «Сидоров». Главным для нас было убедиться, что перед нами был действительно Огородник. Поинтересовались, какое время он еще может находиться в холодильной камере? Выяснилось, что из-за каких-то неполадок в оборудовании и недостаточно низкой температуры - не более двух недель. Конечно, нас это не порадовало: работа по делу, несмотря на смерть Огородника, продолжалась, и надо было по возможности иметь необходимый резерв времени.

Проведенная судебно-медицинская экспертиза дала довольно пространное и столь же туманное заключение о причинах смерти А.Д. Огородника:

«Учитывая тот факт, что гибель организма в данном случае наступила при наличии не очень резко выраженных гистоэнзимологических сдвигов (как это обычно наблюдается при отравлениях), следует, по-видимому, предположить, что летальный исход наступил либо в результате влияния быстродействующего высокотоксичного вещества, либо на неблагоприятном соматическом фоне, предшествовавшем гибели организма… Клиника умирания Огородника также не укладывается в рамки клинической картины отравления каким-либо из известных ядовитых и отравляющих веществ».

Заключение подписали авторитетные специалисты, однако было ясно, что химический состав яда установить не удалось. К слову сказать, в нашей прессе немногим позже появилась перепечатанная из американского издания разоблачительная статья о методах работы ЦРУ США, в которой говорилось о широком арсенале использующихся в их работе ядов, включая кураре и яд мало кому известной тропической ракушки.

На совещании у начальника главка были подведены итоги проделанной на квартире Огородника работы. За три часа удалось получить достаточное количество материалов, изобличающих его в сотрудничестве с ЦРУ США и измене Родине. А главное - обнаружены находившиеся в комнате и гараже тайники, копирки для нанесения тайнописи, шифротаблицы, губная помада, которой в условных местах ставились метки, и огнестрельное оружие.

К утра следующего дня сотрудники Спецуправления КГБ СССР, уже располагавшие шифротаблицей, расшифровали способы и условия связи (было обращено внимание на тщательность и аккуратность их подготовки), расписание радиопередач, около тридцати мест постановки сигналов и тайников для закладки контейнеров со шпионскими материалами.

Подтвердилось то, что служба нашей радиконтрразведки правильно определила канал связи из Франкфурта-на-Майне с февраля 1975 года.

Но предстояла еще большая и кропотливая работа по подготовке и осуществлению захвата с поличным американского разведчика, находившегося под прикрытием сотрудника посольства США в Москве, по выяснению, какую возможную роль в преступной деятельности Огородника играла каждая из его связей, и по решению многих и многих других вопросов, и прежде всего такого: как скрыть его смерть от тех, кто ни при каких обстоятельствах не должен был знать об этом.

Нам с капитаном Гречаевым досталась самая неблаговидная задача - провести беседы с родителями и близкими родственниками.

Была разработана соответствующая легенда, сущность которой состояла в том, что 22 июня Огородник якобы был обнаружен в своей квартире мертвым. Накануне его посетил неизвестный иностранец. Поскольку он являлся ответственным работником одного из важнейших управлений Министерства иностранных дел СССР, а в деле замешан иностранец, следствие будет вести КГБ СССР, который обращается к каждому из родственников с просьбой о необходимости соблюдения в тайне как факта его смерти, так и действий оперативных работников. В УпВМ МИД СССР было объявлено, что Огородник выехал в срочную служебную командировку.

Первой о смерти сына была поставлена в известность мать Огородника. Нет необходимости воспроизводить ее реакцию на это сообщение.

А.Д. Огородник. Богота, накануне вербовки

Он же во время отпуска

Пилар Суарес Баркала, сотрудница Колумбийского культурного центра и агент ЦРУ США

Дешифровальная таблица, переданная Огороднику уже в Москве

Схемы расположения тайника для обмена информацией, изготовленные в резидентуре ЦРУ в Москве

Расшифрованная радиограмма от ЦРУ

Поступившее от резидентуры сообщение о состоянии банковского счета Огородника

Кассеты с микропленками, спрятанные в батарейке

Личное оружие Огородника. Рядом с пистолетом авторучка, стреляющая боевым патроном

Карманный фонарь китайского производства с контейнером в виде батарейки «Марс»

Микропленки, извлеченные из контейнера

Сообщение, пришедшее Трианону уже после разоблачения

Машина Огородника и ее совершенная копия (включая вещи у заднего стекла)

Двойники Огородника и его любовницы Ольги, одетые в их личные вещи

Расположение объектов и план захвата

Марта Петерсон. Внешне милая и хрупкая девушка являлась на самом деле кадровым офицером ЦРУ, направленным в Москву специально для связи с Трианоном

В момент задержания Марта Петерсон нанесла серьезные травмы одному из сотрудников КГБ. На теле Петерсон видна рация с антенной

Содержимое контейнера, предназначенного для Огородника: драгоценности, деньги, микропленки, спецупаковка с ядом

Марта перед неопровержимыми доказательствами

Консул США в Москве господин Гросс перед контейнером для Огородника. Часы у консула и на правой, и на левой руке - вероятно, в одних из них спрятано записывающее устройство

Джек Даунинг, кличка Дункан. Офицер ЦРУ, разрабатывавший отдельные условия связи с Трианоном

Кадровые разведчики, посетившие СССР под видом сотрудников Госдепартамента США. В их задачу входил подбор места для проведения тайниковой операции

Похороны Огородника на одном из подмосковных кладбищ

Поскольку не было ясным, какая роль отводилась американцами телефонной связи с Трианоном при решении оперативных вопросов, с матерью была достигнута договоренность о круглосуточном дежурстве в ее квартире на Садово-Кудринской улице сотрудниц КГБ.

Несколько проще было с отцом. Его поставили в известность о легендированных обстоятельствах смерти сына и выразили ему соболезнование. Отец мужественно выслушал это сообщение, после чего был проинструктирован о линии поведения. Он сказал, что теперь ему многое стало ясно, но что именно - не уточнил. Учитывая его состояние, было решено к этому разговору вернуться позже. Забегая вперед, надо отметить, что пояснить сказанное им тогда он не пожелал, заявив, что обронил эти слова просто так, не вкладывая в них какого-либо смысла. Да и Бог ему судья! Трудно поверить, что отец о чем-то догадывался. Но ему не могла не показаться странной хотя бы настойчивость, которую старший сын Александр проявил для того, чтобы младший сменил фамилию Огородник на Холмогоров, мотивируя это тем, что какой-то дальний родственник по материнской линии носил эту фамилию. Или тот факт, что Александр без каких-либо объяснений после поездки за границу оставил младшему брату на хранение три тысячи рублей, сумму по тем временам весьма солидную, и, может быть, что-то еще, о чем мы уже никогда не узнаем.

Сложнее обстояло дело с сестрой Огородника и ее мужем, преподавателем одной из военных академий и племянником Маршала СССР, с которыми беседовали Удалов и Шитиков. Муж сестры сразу же без обиняков выразил сомнение по поводу сказанного ему и заявил, что не верит ни единому слову. Тем не менее с ним все же удалось достичь договоренности о сохранении в тайне сообщения, и, кроме того, ему был оставлен номер оперативного телефона, по которому он мог в любое время связаться с оперработником.

Внимание опергруппы, работавшей по делу, было обращено на неожиданный приезд из Франции в Москву некоей Чернявской, с которой Огородник поддерживал в прошлом довольно близкие отношения.

Чернявская длительное время проживала в Париже и якобы преподавала в Сорбонне. В то время мы еще не знали, действовал ли Трианон один или в группе со связником. После безуспешных попыток найти Огородника она выехала на отдых в Кутаиси. В процессе предварительного изучения было установлено, что она близко знакома с уже упоминавшейся женой секретаря ЦК КПСС Тамарой Михайловной Русаковой. Для продолжения мероприятий по ее проверке по месту отдыха вылетел заместитель начальника отдела полковник Е.Н. Винокуров. Наши опасения не подтвердились. Проведенная с ней в дальнейшем беседа ничего интересного нам не дала. Однако Чернявская была предупреждена, что без нашего согласия во Францию она не вернется. Для подстраховки через ОВИР ей был временно закрыт выезд из СССР. Осуществление договоренности с руководством ОВИР было поручено мне, что и было сделано.

Впоследствии было установлено, что Чернявская к преступной деятельности Огородника действительно никакого отношения не имела, и несколько позже она возвратилась в Париж.

Непросто было и с Николаем Дымовым, который настойчиво разыскивал Огородника.

С одной стороны, его можно было понять. 21 июня он передал Огороднику материалы Тихоокеанского конгресса молодежи, по которым тот должен был составить в кратчайшее время заключение. И вдруг - неожиданность. Огородник, даже не предупредив его хотя бы телефонным звонком, бесследно исчез. Его нет ни дома, ни в МИД, где Дымову говорили, что тот в командировке. Наблюдением было установлено, что Дымов не стал пользоваться домашним телефоном, а каждый раз звонил по телефону-автомату. Это несколько настораживало, тем более что он был наиболее близкой связью Огородника. И все-таки, несмотря на определенную угрозу, которую он собой представлял, было принято решение в какой-либо контакт с ним не вступать и ограничиться лишь наблюдением.

Определенную проблему создала нам и Ольга Фомина, так как она, одна из первых потеряв из вида Огородника, начала проявлять беспокойство. После долгих раздумий руководством было решено установить с ней оперативный контакт и на время проведения дальнейших мероприятий вывезти ее за пределы Москвы в один из пансионатов или домов отдыха КГБ СССР.

Эта работа была поручена мне и жене Удалова - капитану Эльвире Удаловой, сотруднице одного из подразделений главка.

Ольгу сообщение о смерти Огородника привело почти в шоковое состояние. И это вполне можно было понять. Жила с матерью в небольшом достатке. По окончании школы ей удалось устроиться на работу в приличное место, немного приодеться. А потом знакомство с солидным дипломатом, предложение стать его женой и уже назначенный на 5 августа день бракосочетания… Радужные мечты… И вдруг все рухнуло.

Придя в себя, она в ответах на поставленные вопросы сообщила кое-какие интересные сведения о поведении Трианона, показала места остановок во время поездок по городу на автомашине, которым она в свое время не придавала серьезного значения.

В конце концов она согласилась вместе с Удаловой выехать на некоторое время в один из домов отдыха КГБ в Московской области. Я пару раз навещал ее там для того, чтобы поддержать морально, а попутно и решить некоторые вопросы, связанные с возникшей ситуацией. Позже эта обязанность была возложена на Удалова, по его настоятельной просьбе. О том, что Удалов был патологически ревнив, знали все, и этому никто не удивился. А надо мной даже немного подшучивали.

Не без подсказки ЦРУ США в ней публикуются так называемые обстоятельства вербовки Огородника американскими спецслужбами.

Забегая несколько вперед, следует отметить, что желание ЦРУ прикрыть своего ценного агента, сыгравшего значительную роль в изучении Огородника и осуществлении к нему вербовочного, подхода, вполне объяснимо. Но зачем же так беспардонно и примитивно врать? Тем более не исключая того, что книгу П. Эрли будут читать не только в США, но и в России.

Даже не обладая достаточным чувством юмора, трудно не рассмеяться, читая эти «откровения», которые, чтобы каждый смог сам убедиться, что представляют собою они, привожу дословно:

«- Я беременна! - доносился с магнитной ленты голос кричавшей на испанском женщины.

Я позабочусь о тебе, не беспокойся, - отвечал ей мужчина на плохом испанском с сильным русским акцентом.

Такие разговоры обычно не интересуют офицеров колумбийской спецслужбы, известной под аббревиатурой ДАСС, но, когда был записан этот короткий разговор по телефону, они решили провести расследование. Женщина звонила из Мадрида и разговаривала с кем-то из сотрудников советского посольства в Боготе. Он сказал, что не может свободно говорить по телефону в посольстве, и предложил ей позвонить ему по номеру ближайшего к посольству телефона-автомата.

Позднее агенты ДАСС увидели, как Александр Дмитриевич Огородник осторожно приблизился к автомату, из которого раздавались звонки. Разговор подтвердил их предположение. Огородник находился в интимных отношениях с Пилар Санчес (имя вымышленное. - Примеч. Пита Эрли), колумбийкой, гостившей у родственников в Испании. Вскоре после возвращения Санчес домой два агента ДАСС потребовали, чтобы она представила их Огороднику. Если она и русский откажутся от сотрудничества, сведения об их связи будут разглашены, Санчес подвергнется унижениям, а Огородника отзовут в Москву. Санчес согласилась сотрудничать, но Огородник заартачился. Он сказал, что будет иметь дело только с ЦРУ. Спустя две недели Огородник и оперативный офицер ЦРУ встретились в баре делового центра Боготы.

Русский согласился шпионить на управление. В ответ ЦРУ обещало оплатить расходы Санчес на рождение ребенка, поселить ее с новорожденным в Испании и дать деньги, достаточные для открытия центра по уходу за детьми. (Пилар и ее дочь все еще руководят работой этого центра. - Примеч. Пита Эрли)».

Этот опус не выдерживает никакой критики. Во-первых, трудно себе представить женщину в возрасте Пилар Суарес, Баркала (это настоящее имя Санчес. - И.П.), у которой Огородник был разве что лишь первым мужчиной из русских, имеющей достаточный жизненный опыт, чтобы устраивать настоящую истерику по поводу беременности и пойти на столь опрометчивый шаг - позвонить своему любовнику в советское посольство, почти наверняка зная, что это может стать достоянием гласности и заинтересовать советские спецслужбы. Во-вторых, Пилар была не колумбийкой, а испанкой, к тому же дочерью богатых родителей, проживающих в Испании, так что она, рассчитывая на их поддержку, могла бы и не паниковать в данной ситуации. В-третьих, логичны ли действия Пилар, в действительности умной и образованной женщины, ставить под удар любимого ею человека, помощи от которого она ожидала? На Пилар Суарес Баркала, по свидетельству очевидцев - ее ведь довольно хорошо знали многие сотрудники советского посольства и их жены, - это совсем не похоже.

«Эта точка зрения быстро изменилась, когда в информационно-аналитическом директорате прочитали, что передал агент. Советское посольство в Боготе вряд ли можно было назвать горячей дипломатической точкой, но посол постоянно знакомился с потоком телеграмм из Москвы, которые объясняли позиции Кремля по отношению к Латинской Америке и вопросам, обсуждаемым в Организации Объединенных Наций.

Материал был взрывным… Через семь месяцев после вербовки агент объявил, что его отзывают в Москву для работы в Управлении общих международных проблем Министерства иностранных дел. Это было одним из наиболее важных и хорошо охраняемых подразделений МИД. Каждый советский посол должен был представлять в министерство ежегодный отчет, анализирующий ситуацию в стране пребывания, с оценкой того, что делает посольство для достижения целей коммунизма. Через Огородника ЦРУ могло видеть мир точно таким, каким его видело советское руководство.

Огороднику выдали специальные шифр-блокноты с индивидуальным шифром. Только человек, имеющий идентичный блокнот, мог расшифровать сообщение. ЦРУ снабдило его также шпионской фотокамерой «Т-100», замаскированной под обычный тюбик губной помады, но способный делать 100 снимков… Огороднику дали псевдоним Тригон… Очень скоро пришлось решать неожиданно возникшую проблему… Тригон попросил передать ему пилюлю со смертельным ядом, чтобы проглотить ее, если его схватят в Москве… ЦРУ занималось изготовлением «L» (смертельных) пилюль… В редких случаях во время Второй мировой войны их выдавали офицерам, которых посылали за линию фронта… Тригон упорно настаивал на своем, поэтому техническое подразделение ЦРУ запрятало пилюлю в зажигалку и отправило агенту. Несколько месяцев спустя Тригон дал знать, что ему нужна другая такая же пилюля, поскольку он потерял зажигалку. Управление выслало ему еще одну, запрятанную в дорогой авторучке.

В Москве Тригон стал фотографировать сотни советских дипломатических телеграмм, включая секретные донесения, написанные советским послом в Соединенных Штатах Анатолием Добрыниным и Олегом Трояновским, советским представителем при Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке. Материал Тригона был таким важным, что ЦРУ ввело отдельную систему его распространения. Дипломатические сообщения, которые Тригон фотографировал, переводились и дословно печатались на страницах с синим окаймлением. Они стали называться «синеполосными докладами» и доставлялись с курьером в Белый дом, Государственный департамент и Совет национальной безопасности. Было известно, что Генри Киссинджер внимательно изучал их».

Анализируя эту выдержку из книги Пита Эрли, следует сказать, что на самом деде Огородник значился в материалах ЦРУ как Трианон («трижды неизвестный»), а не Тригон, как утверждает автор. Простим, конечно, автору и неточность в наименовании Управления по планированию внешнеполитических мероприятий МИД СССР, в котором в действительности работал американский агент Трианон.

Сотрудники ЦРУ в данном конкретном случае не были столь наивными, чтобы снабдить своего агента атрибутами, которые могли бы поставить его на грань провала еще при пересечении границы по возвращении на родину, хотя отдельные из них и были соответствующим образом замаскированы. Кроме’ того, они учитывали такой важный психологический фактор, как спокойствие вновь завербованного агента. Все, что ему было необходимо для последующей работы, кроме переданного в Нью-Йорке радиоприемника «Панасоник», Трианон получил в Москве после устройства на работу в МИД при проведении тайниковых операций с сотрудниками резидентуры ЦРУ в американском посольстве.

Тогда же, после поступления от него важной и секретной документальной информации, и был решен вопрос о значительном повышении ему материального вознаграждения не только в долларах США, но и в советских рублях.

На него был также выписан паспорт на имя гражданина США на тот случай, если возникнет угроза провала и ему будет необходимо в сопровождении американцев срочно покинуть страну через советско-финляндскую границу в районе города Выборга.

Вызывает сомнение и утверждение П. Эрли о том, что фотокамера «Т-100» была замаскирована под тюбик с губной помадой. Возникает вопрос, зачем мужчине носить в кармане тюбик с чисто женской принадлежностью - губной помадой, тем более что это могло привлечь внимание его жены. Другое дело, что в некоторых случаях Трианон пользовался губной помадой для постановки сигналов, но при этом ему было совсем не обязательно постоянно держать его при себе. Такой тюбик был обнаружен на его квартире при аресте. На нем сохранились следы использования его не по назначению в виде мелких частиц песка и цемента.

Летом 1984 года в Лос-Анджелесе открывались Олимпийские игры. В день их открытия по Центральному телевидению начинается показ 10-серийного остросюжетного шпионского детектива «ТАСС уполномочен заявить…». День премьеры был согласован с Политбюро и ЦК КПСС.

Предполагалось, что сериал должен был отвлечь советских граждан от Олимпиады в США – в ней наши спортсмены участия не принимали.
Автор сценария фильма Юлиан Семенов положил в основу сюжета реальные события 5-летней давности. Как удалось Семенову уговорить КГБ сохранить настоящее имя агента - Трианон – непонятно до сих пор. Несмотря на то, что товарищ Семенов был человек въедливый, он «выудил из консультантов фильма не все – и информация вряд ли попала ему в руки, не пройдя тщательный отбор.

Холодная война и ОСВ-2

В середине 70-х холодная война была в самом разгаре. Гонка вооружений в любой момент могла обернуться ядерной катастрофой. Именно тогда США выдвигают новую доктрину. Используя тактическое ядерное оружие, размещенное вблизи границ СССР, Пентагон был готов нанести удар по советским командным пунктам.
В Женеве США и СССР вели напряженные переговоры по ограничению стратегических вооружений – ОСВ-2. Но условия, которые выдвигали американцы, были неприемлемы.
В процессе переговоров наши дипломаты обратили внимание на некоторые странности в поведении американских коллег. Они вели себя так, как будто заранее знали о намерениях советской стороны. Нельзя было исключать, что среди советских дипломатов может находиться человек, работающий на США. Именно тогда председателю КГБ Юрию Андропову удалось убедить Брежнева создать под крышей МИДа специальное подразделение контрразведки. В это же время в КГБ по линии внешней разведки пришло донесение от одного из агентов-нелегалов, внедренного в структуру ЦРУ. Агент сообщал, что из Москвы происходит утечка особо секретной информации, касающаяся переговоров в Женеве. Сведения были скудными: было известно только то, что советский дипломат проходит под прозвищем «Трианон», и, что завербован он был, скорее всего, в колумбийской столице Боготе около года назад.

4 предполагаемых «Трианона»

Оперативники КГБ установили личности сотрудников посольства Колумбии, вернувшихся в Москву за последние 2 года. Из них отобрали четверых, которые могли иметь доступ к секретным материалам по переговорам в Женеве: Андрей Федотов, Александр Огородник, Николай Бобин и его жена Ирина.
Разведчик-нелегал вскоре дал новую важную информацию – что Трианон работает в МИД. Ирина уже не работала в МИД к этому времени, и оставалось трое: Федотов, Огородник и Бобин. За ними была установлена слежка. Генерал-майор КГБ Бояров занимался расследованием этого дела и тщательно проверял каждую деталь из жизни трех подозреваемых – чтобы понять, что могло их подтолкнуть к предательству. Из дела оперативной разработки Александра Огородника:
«Огородник Александр Дмитриевич, член КПСС. Родился в 1939 году. В 1967 год окончил МГИМО. С сентября 1971 по октябрь 1974 года занимал должность третьего секретаря советского посольства в Колумбии. Разведен. В связах с женщинами неразборчив».

Трианон и Пилар Баркала

Перед очередным раундом переговоров по ОСВ-2 в Москву с официальным визитом прилетел государственный секретарь США Генри Киссинджер. В составе американской делегации было несколько сотрудников ЦРУ. Все передвижения по столице тщательно отслеживали оперативниками госбезопасности. Американцев скрытно фотографировали во время посещения театров, кафе и ресторанов – и даже прогулки по городу. Именно эти прогулки станут ключевым моментом в деле разоблачения Трианона.
Трианон тайно фотографировал секретные документы, которые предназначались для Брежнева, и направлял их Киссинджеру. К секретной переписке в МИДе имели доступ только Бобин и Огородник. При дальнейшем изучении жизни Александра Огородника стала проявляться «вербовочная основа» - по ней человек мог попасть на крючок ЦРУ. Огородник не скрывал своего пристрастия к женщинам. Это была его слабая сторона. У него были близкие отношения с целым рядом жен сотрудников, как посольства, так и торгового представительства. Осенью 1973 года в Боготе Огородник познакомился с сотрудницей колумбийского культурного центра Пилар Баркала. Резидент в Боготе начал свое расследование, чтобы выяснить, кто такая Пилар Баркала.
В Москве сотрудники КГБ обратили внимание на то, что через три месяца после возвращения в Москву, Огородник получил предложение работать в ЦА МИД – туда попадали дипломаты только самого высокого ранга – Александр Огородник таким не был.
Чуть позже выяснилось, что Пилар – это агент ЦРУ. Поэтому ее интрижка с Огородником не могла быть просто интрижкой. Скорее всего, американцы «подставили» Огороднику Пилар в качестве приманки, чтобы потом шантажировать его разоблачением.

Внештатный сотрудник КГБ

Карьеру в МИДе Огородник начал с должности референта. Ему предстояло работать за границей, поэтому его вызвали в КГБ на собеседование. В случае с Огородником собеседование закончилось тем, что ему предложили стать внештатным сотрудником КГБ. Огородник был обязан встречаться с прикрепленными кураторами и сообщать обо всем, что происходило в МИДе.
Когда стало понятно, что, скорее всего, Огородник и есть Трианон, его вызвал к себе полковник Игорь Перетрухин – его куратор. После разговора Огородник попросил Петрухина дать ему возможность поговорить по телефону. После окончания разговора Перетрухин вызвал к себе помощника, чтобы он сопровождал волгу шпиона. Он проехался по Краснопресненской набережной, часто останавливаясь в местах, которые показались сотрудникам КГБ странными – ни достопримечательностей, ни красивых видов. Тогда сотрудники КГБ сравнили эти фотографии с теми снимками, которые они сделали во время визита американцев. Маршруты совпали. Это не могло быть случайным совпадением. В этих местах были «тайники» - куда Огородник клал передаваемую информацию, а агенты ЦРУ передавали деньги и шпионскую технику. Теперь не оставалось сомнений, что Трианон – это Александр Огородник.

Разоблачение Огородника

Было принято решение перевербовать Огородника, сделав из него двойного агента. Было также решено установить в его квартире слежку. Для этой цели куратор Перетрухин позвал Огородника на неформальную встречу в бассейн. Они встретились в бассейне «Чайка» в центре Москвы. Операция называлась «Сауна». В сауне бассейна «Чайка» находилось несколько оперативных групп. Одна из них изображала друзей Перетрухина. Другая – постоянных посетителей. Еще одна группа находилась в фойе здания, и перед ней стояла главная задача.
Один из сотрудников КГБ умел делать массаж, и этим решили отвлечь внимание Огородника. За время, пока ему делали массаж, был изготовлен слепок ключей гаража и от входной двери его квартиры. Сотрудники КГБ знали, что Огородник скоро уедет в отпуск на юг. В это время они могли проникнуть в его квартиру и найти доказательства его предательства. Только от обыска не было прока – Огородник в квартире оставил «метки», по которым он мог понять, был в его квартире кто-то или нет. Поэтому решили установить камеру видеонаблюдения и аппаратуру прослушивания.
Вскоре сотрудники увидели, что Огородник достает фонарик, в котором батарейки служили в качестве тайника. Они «вызволили» Огородника из дома, чтобы можно было взять пленки из батарейки, и посмотреть, что это такое. Сотрудники КГБ приехали домой к Огороднику, взяли пленки – а включить фонарь не смогли. Создавалась ситуация, при которой Огородник мог понять, что за ним следят. Тогда было решено арестовать его, по статье «подозрение в шпионаже». Через час после допроса Огородник сознался в содеянном, и предложил сотрудничество. Это и нужно было сотрудникам КГБ. Это был первый шаг перевербовки Трианона.
Огородник поставил только одно условие – он напишет заявление в КГБ самостоятельно. Ему предложили ручку, но он отказался, и решил писать своей авторучкой. Огородник долго писал заявление, раскачивался из стороны в сторону, думал. Часть сотрудников отправилась в его гараж, чтобы взять открыть там тайники. С Огородником остался один сотрудник, и ему шпион сказал, что есть еще тайники в квартире. Сотрудник отвернулся, и Огородник открыл колпачок и принял яд, который находился в ней. Через сутки он умер в больнице Склифосовского.

Неофициальная версия смерти Огородника

Существует другая версия смерти Огородника, по которой он не покончил жизнь самоубийством, а был уничтожен сотрудниками КГБ. Этой версии придерживается исследователь истории спецслужб Олег Котов. По версии Котова, Огородника убили при аресте и преподнесли как смерть в результате отравления ядом. Доказательствами являются два факта: первый – что генерал Бояров, взяв на себя ответственность за «провал» операции, не получил даже выговора. Второй доказательный факт – что после рассекречивания документов по делу Огородника не было фото и видео его допросов и ареста в его квартире.

Шпионаж - противозаконная разведывательная деятельность органов (их агентов) иностранных государств, что, как правило, предполагает похищение официально засекреченной информации (государственной тайны) спецслужбами других государств, шпион занимается скрытым сбором информации об одной из конфликтующих сторон в пользу другой стороны. Близко по значению к слову «разведчик», но отличается от него некоторыми особенностями употребления и общей негативной коннотацией.
Шпионом обычно называют того, кто добывает информацию о противнике либо различными тайными способами (подсматривание, подслушивание, в том числе с использованием специальных технических средств), либо путём внедрения на стороне противника, то есть представления себя как его сторонника, либо сочетанием обоих этих путей. Шпионом может называться как штатный работник иностранной разведки, так и гражданин государства, завербованный иностранной разведкой и передающий ей секретные сведения, известные ему благодаря работе, службе или личным связям.

Большвинг Отто Альбрехт Альфред (15 октября 1909 года, 7 марта 1982 года) офицер нацисткой спецслужбы НСДАП внешнего подразделения СД, занимался шпионажем и тайными операциями, до окончания войны в 1945 году завербован американской контрразведкой корпуса (CIC), впоследствии работал в Центральном разведывательном управлении (ЦРУ) активировав старую сеть перевербованных немецких агентов в Европе, затем работал в Калифорнии.

Рут Фи́шер (нем. Ruth Fischer, настоящее имя Эльфри́да Э́йслер, нем. Elfriede Eisler; 11 декабря 1895, Лейпциг - 13 марта 1961, Париж)) - немецкая коммунистка, один из лидеров Коммунистической партии Германии, а затем - Ленинбунда. Согласно рассекреченным в 2010 году документам, Рут Фишер на протяжении 8 лет была агентом американской разведывательной группы «Пруд» («The Pond»), агент под кодовым названием "Элис Миллер.
В 1933 году с Масловым бежала через Прагу в Париж. Там они создали вместе с несколькими товарищами создали Международную группу (нем. Gruppe Internationale), которая сотрудничала с Троцким. В 1941 году бежали на Кубу, где пытались получить американскую визу. Её смогла получить только Фишер, и Маслов был вынужден остаться в Гаване, где погиб в результате несчастного случая в ноябре 1941 года.
В эмиграции публиковала статьи, в которых выступала против сталинизма. С 1944 года Фишер выпускала информационный бюллетень «The Network». В 1945 по заданию Кембриджского университета занималась исследованиями по истории коммунизма. Результатом этих исследований стал выход в 1948 году книги «Сталин и немецкий коммунизм». В этой работе Фишер анализировала историю КПГ в 1920-1930-е годы. С 1955 года вновь жила в Париже. В 1956 году в Западной Германии вышли её книги «От Ленина к Мао. Коммунизм в Бандунгскую эру» и «Трансформация советского общества. Хроника реформ». Согласно рассекреченным в 2010 году документам, Рут Фишер на протяжении 8 лет была агентом американской разведывательной группы «Пруд» («The Pond»).

Роберт Букер "Боб" Баер (родился 1 июля 1952 г.) офицер ЦРУ, который в первую очередь был назначен в сектор отвечающий за Ближний Восток, свободно говорит на арабском, персидском, французском, немецком, английском, немного на русском, таджикском и белуджей языках, работал по заданию ЦРУ в Индии, Ливане, Судан, Франции, Тажикистане, Марокко, Югославиии, Ираке, Иране, ОЭА, сейчас пишет книги об проблемах, связанных с международными отношениями, шпионаже и внешней политики США.

Юрий Иванович Носенко (30 октября 1927, Николаев, УССР - 23 августа 2008, США) - сотрудник Второго главного управления КГБ СССР, с 1962 года добровольный агент ЦРУ.
4 февраля 1964 года, находясь в Женеве, стал перебежчиком. Подробности побега Носенко до сих пор спорны. По результатам его предательства от 300 до 400 разведчиков были отозваны в СССР. Историк спецслужб Борис Володарский упоминает, что Носенко находился в США под арестом до 1969 года по подозрению в том, что он двойной агент. С начала 1970-х работал в качестве консультанта ЦРУ.
Носенко связался с ЦРУ в Женеве, когда сопровождал дипломатическую миссию в этом городе в 1962 году Носенко предложил свои услуги за небольшую сумму денег, утверждая, что проститутка отняла у него $ 900 на сумму швейцарских франков, также утверждал, что он является заместителем начальника седьмого управления КГБ, и при условии сливании некоторой информации секретного содержания, которая известна ему, предлагал оплатить его услуги, впоследствии до своей смерти, Носенко жил и работал в США под вымышленным именем.

Николай Федорович Артамонов или Николас Джордж Шадрин (1922 - декабрь 1975), советский военно - морской офицер разведки КГБ, служил в Гдыне, Польша, впоследствии 1959 году перешел в ЦРУ, затем его переправили в Соединенные Штаты, переход состоялся на почве любви к польской женщине Еве Гура.
Филипп Бернетт Франклин Эйджи (19 июля 1935 - 7 января 2008) офицер ЦРУ разведывательное управление (ЦРУ) и писатель, занимался вербовкой, подрывной деятельностью и саботажем в демократически избранных государствах и подлинных движений за социальную справедливость.

Борис Южин (родился 21 февраля 1942) является кротом в КГБ, шпионаж в пользу Федерального Бюро Расследований в 1970 - е и 1980 - е годы, прежде чем был пойман и заключен в тюрьму, и в последствии в 1992 году его обнаружили в российской психиатрической больнице. Борис Южин в настоящее время живет в Санта - Роза в Северной Калифорнии на «скромную американскую правительственную стипендию».

Борис Моррос (1 января 1891 - 8 января 1963) родился в Санкт - Петербурге, эмигрировал с семьей в Америку в 1922 году, американский член Компартии, являлся двойным агентом (СССР, и ФБР), работал в Paramount Pictures , где он создавал фильмы, и основал музыкальное издательство. Моррос родился в Санкт - Петербурге, эмигрировал с семьей в Америку в 1922 году.

Хайнц Барвих (22 июля 1911 года в Берлине - 10 апреля 1966 года в Кельне) немецкий физик - ядерщик. Он был заместителем директора Siemens научно - исследовательской лаборатории II в Берлине. По окончании Второй мировой войны, он последовал за решение Густава Герца, чтобы перейти в Советский Союз и в течение десяти лет работать на советском атомном проекте, за которую он получил Сталинскую премию, в последствии в 1964 году он перешел на сторону Запада.

Джон Моррисон Бёрч (28 мая 1918 года - 25 августа 1945) американский военный офицер разведки в Китае во время Второй мировой войны. Береза был убит в конфронтации с китайскими коммунистами солдат через несколько дней после окончания войны. Он был посмертно награжден медалью за выдающиеся заслуги.

10.

Майлз Коупленд Топор-младший (16 июля, 1916 - 14 января 1991) американский офицер ЦРУ, музыкант, бизнесмен, который принимал активное участие в крупных операциях внешней политики с 1950 - х до 1980 - х годов на Ближнем Востоке.

11.

Гэри Пауэрс (17 августа 1929 - 1 августа, 1977) американский пилот Центрального Разведывательного Управления, который сбит на самолётё U-2, который нарушил воздушное пространство СССР во время выполнения разведывательной миссии ЦРУ. Пауэрс 15 июня 2012 года был посмертно награжден Серебряная звезда медаль.

12.

Милтон Берден офицер ЦРУ, Берден живет в Остине, штат Техас, в течение своей 30-летней карьере Бирден ЦРУ был резидентом в Пакистане, Нигерии, Судане, Германии, и Афганистане, он играл определенную роль в финансировании и подготовке моджахедов для борьбы с советскими властями, после распада СССР был назначен начальником Европейского отделения Советского Востока, сейчас его собственная фирма базируется на развитии ресурсов и предоставления консультационных услуг.

13.

Джек Пфайфер (1905 - 1997) офицер ЦРУ, участвовал в скрытом 1954 Гватемальском государственном перевороте и курировал кубинских эмигрантов на разведывательной тренировочной базе в подготовке к вторжению на Кубу в апреле 1961 года, операция в заливе Свиней.

14.

Александр Дми́триевич Огоро́дник (1939 - 22 июня 1977, Москва) - советский дипломат, агент ЦРУ под кодовым обозначением Трианон (Trianon и Trigon).

В 1970-е годы - второй секретарь посольства СССР в Боготе. В Колумбии был завербован ЦРУ под угрозой опубликования компрометирующих фотоснимков, на которых он был изображён с сотрудницей Колумбийского университета Пилар Суарес (по некоторым сведениям, также агент ЦРУ): «…вступивший в интимные отношения с подставленной ему привлекательной испанкой - агентом ЦРУ, - вроде бы забеременевшей от него. Их любовные встречи были зафиксированы на киноплёнку и показаны Огороднику во время вербовочной беседы. Из-за боязни сломать карьеру он дал согласие на сотрудничество и стал агентом Трианоном».

Первым шпионским успехом Огородника ещё в Боготе стало копирование для ЦРУ совершенно секретного советского документа «О состоянии и перспективах советско-китайских отношений». Государственный секретарь Генри Киссинджер оценил полученные ЦРУ материалы «как самую важную разведывательную информацию, которую он когда-либо читал, будучи главой госдепартамента».

В декабре 1974 года вернулся в Москву, работал в Отделе Америки Управления по планированию внешнеполитических мероприятий МИД СССР. На протяжении двух с половиной лет являлся осведомителем резидентуры ЦРУ в Москве. В этот период Огородник не имел доступа к ценным, с точки зрения зарубежной разведки, сведениям, его должность позволяла знакомиться с документами далеко не наивысшей степени важности.

Раскрыт в 1977 году: контрразведка стала свидетелем нескольких сцен «тайниковых операций» с участием Огородника и сотрудников посольства США в Парке Победы. Указывают, что во время командировки Огородника в Находку в 1976 г. работники приморского управления зафиксировали активные контакты сотрудника советского МИДа с членами иностранных делегаций (в первую очередь с американцами), прибывшими на симпозиум по проблемам сотрудничества стран Тихоокеанского бассейна. Как свидетельствует Вячеслав Кеворков, источник советской разведки в Колумбии сообщал, что американская разведка провела вербовку советского дипломата в Боготе, но все попытки уточнить ранг, должность или хотя бы возраст этого дипломата оказались безрезультатными. Однако КГБ, приняв во внимание ряд обстоятельств, стал подозревать Огородника и за ним было установлено наблюдение.

Невеста Огородника заподозрила, что он является американским агентом, и рассказала ему об этом. Он соврал ей, что является глубоко законспирированным сотрудником советской разведки, и затем, опасаясь доноса, отравил невесту ядом, полученным от американцев для самоубийства в случае разоблачения.
В квартире Огородника был проведён тайный обыск, в ходе которого были обнаружены среди прочего контейнеры с фотоплёнками, инструкции и радиоприёмник.
22 июня 1977 года Огородник был арестован у входа в собственную квартиру в доме № 2/1 по Краснопресненской набережной. Там же при даче признательных письменных показаний ему неожиданно стало плохо. Вызвали «скорую», но спасти его не удалось. По словам генерал-лейтенанта КГБ Виталия Константиновича Боярова (руководившего операцией), Огородник покончил с собой, воспользовавшись капсулой с ядом, спрятанной в авторучке. По другой версии, у Огородника случился сердечный приступ. Присутствующие посчитали, что он принял яд, спрятанный в авторучке. Прибывшие врачи стали спасать его от мнимого отравления и в результате Огородник погиб.

15.

Йосеф Амит (1945) бывший израильский военной разведки офицер, который был признан виновным в шпионаже в 1987 году в пользу Соединенных Штатов и Европейского НАТО страны.

16.

Аркадий Николаевич Шевченко (11 октября 1930 - 28 февраля 1998) - советский дипломат, Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР, в 1973-1978 годах заместитель Генерального секретаря ООН по политическим вопросам и делам Совета Безопасности ООН. В 1978 году перешёл на Запад. В 1975 вступил в контакт и сговор с ЦРУ ища политического убежища, Аркадий продолжил оставаться на своем посту в ООН и снабжал их внутренней информацией о советских политических планах.
Первый перебежчик - советский дипломат, чиновник самого высокого ранга из числа перешедших на Запад в годы Холодной войны. В СССР заочно был приговорен к высшей мере наказания за измену Родине.